Сорока - Элизабет Дэй
– Да, пожалуйста, – хрипло соглашается Мариса.
Крис подает сигнал Кейт, и она идет на кухню, оставив троицу в коридоре. Снова раздается звонок в дверь. Аннабель. Кто-то впускает ее, и Мариса сразу же начинает кричать и плакать. Крис продолжает повторять свою успокаивающую скороговорку, а тем временем Кейт наливает очередную чашку чая и слышит, как шум постепенно стихает, пока не наступает полная тишина.
Она несет чай в коридор. Возле двери стоит Аннабель, на ней шелковый платок и бледно-коричневое пальто. Макияжа нет. Лицо матери, лишенное привычной маскировки, выглядит голым и беззащитным, теперь женщина похожа на крота, который моргает от яркого света. Кейт понимает, что она, наверное, уже готовилась ко сну. Аннабель бросила все и приехала.
– Некоторые вещи важнее мелких разногласий, – сказала она по телефону. – Мы сделаем что угодно для тебя и Джейка, ты должна об этом помнить.
Кейт неуверенно улыбается Аннабель, и та кивает, будто все понимает, а значит, ничего не нужно объяснять.
Джейк кладет голову Марисы на свернутую куртку. Крис все еще держится за запястье девушки, и, глядя на часы, считает удары пульса. Мариса тяжело дышит. Глаза закрыты. Волнение поутихло.
Джейк подходит к Кейт и крепко обнимает, шепча на ухо, как сильно он ее любит, а потом спрашивает, все ли в порядке, а она начинает плакать и говорить, что все нормально, просто хочется поскорее с этим разобраться, и чтобы ребенок наконец оказался в безопасности.
– Все будет хорошо, – успокаивает Джейк. – У папы все под контролем, правда ведь, пап?
– Ага, – подтверждает Крис. – Я дал ей два миллиграмма лоразепама, и похоже, он действует. Мы подождем часик, а потом посмотрим, и если что, увеличим дозу.
– Может, нам куда-то ее перенести? – предлагает Кейт. – На диван или на кровать?
– Нет. Лучше оставить девушку здесь и не рисковать… – Крис делает паузу. – не беспокоить ее.
– Верно, – бодро соглашается Аннабель. – Нам троим нужно переговорить. У нас есть план, – сообщает она Джейку. – Мы уже обсуждали все с Кейт, не так ли?
– Да.
– Но сначала наложу повязку на эту царапину. – Аннабель лезет в аптечку супруга и извлекает оттуда пузырек антисептика, немного ваты и большой лейкопластырь. Подходит к Кейт, берет ее за руку и ведет в гостиную, где приказывает сесть на диван. Она обрабатывает лоб обжигающим раствором антисептика и накладывает пластырь; удивительно, но Аннабель делает все с такой материнской любовью, что Кейт снова хочет расплакаться.
– Спасибо, – благодарит она.
– Ничего, дорогая. Так намного лучше. – Аннабель развязывает ремень на пальто и присаживается в кресло у окна. Снимает платок, в свете лампы ее волосы кажутся жидкими. – Джейки, у тебя есть виски? Я думаю, нам всем не помешает крепкая выпивка.
Джейк идет к шкафу с напитками. Возле него стоят колонки, и Кейт вспоминает то воскресенье три недели назад, когда играла музыка, а Мариса ворвалась к ним. Теперь все понятно. Искаженное восприятие. «Как она, наверное, ненавидела меня», – думает Кейт и вздрагивает.
– Тебе холодно? – внезапно спрашивает Аннабель.
– Нет, все нормально. Виски меня согреет.
Она берет стакан из рук Джейка, а второй он протягивает матери. Себе же наливает простую воду и присаживается на диван возле Кейт.
– Тогда пей, – приказывает Аннабель. – Поможет успокоиться.
– Ты, наверное, была в ужасе, – произносит Джейк. – Мне жаль, что меня не было рядом.
– Сейчас на это нет времени, – настойчиво говорит мать. – Пока она спокойна, – Аннабель указывает на коридор, – мы должны продумать следующие шаги.
– Хорошо, – соглашается Джейк.
– Мы думаем, что Марису следует перевезти к нам. Верно, Кейт?
Она кивает.
– В пути мы сможем ее успокоить – у Криса есть все необходимые таблетки и все остальное, а потом разместим ее в нашем гостевом доме. Марису определенно нужно как можно быстрее увезти от вас.
Кейт рассказывает о своих находках в комнате Марисы: дневнике и неиспользованном рецепте.
– Господи, – удивляется Джейк. – Да она же совсем поехавшая.
Аннабель недовольно выпрямляется: даже в таких экстремальных обстоятельствах женщину не радуют ругательства.
– Послушайте, вы оба в курсе, что мне потребовалось некоторое время для осознания… что вы тут делаете с едва знакомой суррогатной матерью. Но я уверена, что при правильном уходе эта девушка…
– Мариса, – поправляет Кейт.
– Да. С ней все будет хорошо. Главное, чтобы она была в безопасности и вдали от вас. Когда ребенок родится, мы займемся всем остальным.
– Она думает, будто у нас роман? – недоверчиво уточняет Джейк. – И она думает, что ты – квартирантка?
Кейт кладет руку на его теплый затылок.
– Похоже на то.
– Как мы… я имею в виду, как она… как все до этого дошло?
Кейт пожимает плечами. Дело не в том, что это происходит, а в том, что им нужно делать для выхода из ситуации.
Она допивает виски и ставит пустой стакан на журнальный столик. Вспоминает о зубе, валяющемся на полу в коридоре. Кейт не знает, что с ним делать. Должна ли она поместить его в лед, как поступают с ампутированными конечностями?
Мысли прерывает голос Аннабель.
– Послушай, – продолжает мать, – если тебе придется притворяться, что ты с ней в отношениях, то так тому и быть, вот честно. Это ничего не значит. Ты можешь сказать, что вам нужно расстаться, пока ты улаживаешь дела с Кейт. Потяни немного время, скажи ей, что твои родители за ней присмотрят, пока ты занимаешься своими делами…
– Мама, ну что ты. Ты же не серьезно.
Аннабель пристально смотрит на сына своими голубыми глазами.
– Я совершенно серьезно. Ты ввязался в этот бардак. И теперь именно тебе во всем разбираться.
– Вряд ли это этично…
– Этично? – Аннабель смеется. – Ты будешь говорить со мной об этике после всего, что она с вами сделала? Мы вообще-то говорим о судьбе моего внука.
Кейт, тихонько сидящая на диване, не могла не удивляться тому, что происходит. Тревога и страх отступают. Она отмечает, что Аннабель по-своему права. Они должны делать то, что нужно. Все то, что раньше раздражало Кейт – холодность Аннабель, ее непоколебимая вера в правоту собственного мнения, способность видеть человека насквозь, замечать слабые места и навязчивая идея преданности сыну – теперь кажется приемлемым.
– А ты что думаешь? – спрашивает Джейк.
– Я считаю, твоя мать права.
И Джейк – хороший, добрый, надежный Джейк – соглашается с ними. Обе женщины знали, что он это сделает. При всех своих качествах, Джейк слаб. Он поддается влиянию сильных ветров, направляющих его в нужную сторону. Поэтому Кейт так
