Александр Колин - Мужики что надо
На противоположном конце телефонного провода находилась Ирма Медне.
- Где я был? Где я был?.. Да нет же! Ну при чем здесь она... Да какого черта? Что на тебя накатило сегодня?.. Это я хамлю? Ну знаешь!.. - Вася с треском опустил трубку на рычаг. Он помотал головой так, точно ему в уши налилась вода, и тяжело вздохнул.
- Ну, вздрогнем, Василь Андреич, - торжественно проговорил капитан, поднимая стакан, он уже поднес его к губам, стараясь не принюхиваться, и открыл было рот, чтобы проглотить ненавистное пойло... - Твою мать! взвизгнул он, чуть не уронив стакан, так громко и неожиданно телефон зазвонил вновь.
- Всю эту ночь, и предыдущую, и предпредыдущую, и вообще все то время, которое я провожу не с тобой, я трахаю все женское население города в возрасте от восемнадцати до сорока! - единым духом выпалил капитан в трубку, даже не затруднив себя приветствием.
- Твоему здоровью, Коновалов, трудно не позавидовать, - произнес звонивший приятным, чуть насмешливым голосом.
- Кто это еще?!
- Майор Горшаков, следователь из Октябрьского, помнишь такого?
С Павлом Александровичем у капитана отношения были неплохие, даже приятельские.
- Ты что, мой семейный врач, что ли, Паша?
Какое тебе дело до моего здоровья, и вообще что тебе надо? - Вася рассердился ещё больше. Стакан пришлось поставить на стол. Жидкость внутри его казалась уже вовсе и не гадкой, а даже, наоборот, желанной и вожделенной, как вода в пустыне, и столь же недостижимой... Коновалова не подпускали к оазису.
- Мне нужен твой друг, он на месте? - спросил Горшаков.
- Он, между прочим, здесь не живет, - отозвался капитан. - А мне он нужен и самому не меньше, чем тебе. Провалился куда-то как сквозь землю, не могу его нигде найти. А тебе-то он зачем?
- У нас здесь есть задержанный, который уверяет, что какой-то тип, по описанию очень похожий на твоего приятеля, вчера вечером вывихнул ему руку возле "Звездного".
- Это что ещё за сучий сын?
- Да все тот же, у которого ты украл с одним дедом "Мерседес". Кстати, его фамилия мне тоже нужна, как его зовут?
- Это Блохин, что ли? - спросил капитан и, не дожидаясь ответа, получается, что из-за этого подонка ему, Васе, выпить не дают, - крикнул: Передай ему, что я его уконтропуплю! Так и скажи, ишь чего удумал! Жаловаться на Омара!
Майору вовсе не хотелось ссориться.
- У него к тебе тоже претензии...
- Что?! Он мне сам ключи...
- Дело уже не в этом, - пояснил Горшаков. - Он говорит, что у него из салона свистнули магнитофон "Панасоник" стоимостью пятьсот долларов.
- Слушай, Паш, от... вали, а? В меня тут стреляют все кому не лень. Я, понимаешь, всю ночь не спал...
- Ты с этим поаккуратней, Андреич, а то, ейБогу, и до сорока не дотянешь.
- ?
- Да я о том, что ты мне только что сказал насчет... - майор хихикнул, насчет твоих отношений с... особами противоположного пола.
- Да не морочь ты мне голову, а!
- Ну и что же мне делать? - задумчиво проговорил Горшаков.
- С кем? - поинтересовался Вася.
- С Блохиным, с кем еще?
- Вывихни ему вторую руку, - пожал плечами Коновалов, с тоской глядя на стакан, не в силах долее выносить танталовых мук.
- Дело возбуждать придется...
- Ну и возбуждай! - рявкнул капитан и повесил трубку.
Он поднял стакан.
- Идите вы все к...! - прокричал Вася, потому что телефон зазвонил опять. Капитан стукнул толстым донышком своего граненого кубка о столешницу с такой силой, что часть жидкости пролилась. То, что сам сосуд уцелел, казалось просто удивительным. Крепка все-таки у нас отечественная посуда. - Коновалов слу... Да...
Хорошо, хорошо... Что? Конечно, приезжайте...
С внуком? Ради Бога... Конечно... Не пустили к Ганджиеву?.. Как отец с отцом?.. Уверены... Хорошо, Иван Макарыч... Хорошо, хорошо, хорошо!.. Я вас жду... Да, да... Все... Нет... Жду. Все...
Уф!!! - Коновалов почувствовал, что на лбу у него выступил пот. - Да когда же это кончится?!
На сей раз он не успел даже поднять стакан.
Капитан с ужасом посмотрел на похожий на жабу пузатый старомодный дисковый телефонный аппарат, вновь взорвавшийся противными трелями.
- Да, - обреченно проговорил капитан, практически уже совсем спокойно. Коновалов слушает... Старицкий? Чем могу?
Василий Андреевич почти не задавал вопросов, только иногда говорил "да" или "нет", стараясь не прерывать звонившего.
- Долг чести? - переспросил он в конце короткого разговора. - Так и сказал? Ну я ему покажу, засранцу! Подгребай сюда, майор. Только давай в темпе.
ГЛАВА 16
Шестидесятипятилетний Сиявуш Мамедович Ганджиев сидел в своем рабочем кабинете на втором этаже виллы, погруженный в не слишком веселые раздумья.
Не такой, нет, не такой представлялась ему его осень: благородный седой старец, окруженный любящими детьми и оравой внуков, человек, которого все уважают, в котором нуждаются. Хозяин, которому есть кому передать с большим трудом налаженное дело и десятилетиями приумножаемый капитал...
Он начал на пустом месте, как американские сапожники, превратившиеся потом в банкиров, имея лишь один костюм, две рубашки и... живой ум, неукротимую энергию, решимость. Ему не на кого было опереться... А они, наследники, получили бы все, о чем только может мечтать человек! Огромное состояние, почет и уважение, и им ничего не надо было бы зарабатывать, потому что все это уже заработал он!
И что же получилось? Единственного сына не сумел привлечь, удержать, остановить. Мальчишка с детства бредил самолетами. Что ему было до отцовского дела? Гигантский мрачный и угрюмый завод, напоминавший картины ужасного будущего земли, нарисованные западными писателями-фантастами. Ежедневная работа с утра и до поздней ночи без выходных и практически без отдыха... суровая проза жизни.
Деньги, деньги, деньги. Разве может это сравниться со сладостными минутами, когда ты паришь, проносясь на высоте десяти тысяч метров над землей, с затмевающей сознание скоростью, в послушной малейшему твоему движению машине?..
Так или почти так сказал ему сын, когда они виделись в последний раз. Тогда Ганджиев-старший ещё надеялся, что Мамед, выйдя в отставку, приедет к нему и останется, не вечно же ему летать? Почему не осесть наконец в родном городе, чтобы утешить отца на старости лет, принять из его ослабевших рук крепкое дело? Жениться на хорошей девушке - а то ведь уже за тридцать, а все один, - которая нарожала бы ему, Сиявушу Мамедовичу, множество внуков...
Летчик-испытатель подполковник Мамед Ганджиев погиб во время тренировочного полета.
Одно утешение на старости лет, что его сын герой... Советского Союза. Награжден посмертно. А где он, тот Союз?
Нет, не зря, не зря называют его хозяином.
Он таков и есть, предвидел, чувствовал, знал.
Понимал, сколь слаб колосс, что не устоит он, и тогда... Говорил речи на собраниях, депутатствовал, строил светлое будущее всего советского народа и... готовился к тому, что все закачается, затрещит по швам и рухнет.
Копать начали сразу, как ушли старики и в Кремле сел молодой "государь". Впрочем, подкапывались под Ганджиева всегда, и он знал это.
Но тут, дальше - больше, понял, что одолеют.
К чему воевать? Ни к чему, особенно когда капитал для развертывания широкомасштабного частного предпринимательства уже набран. Ни один легальный бизнес не может реально устоять или хотя бы сколь-либо долго продержаться без нижней части "айсберга" - криминальной своей основы, но и той, более могущественной части, спрятанной под толщей темной или скорее уж мутной воды, не уцелеть в одиночку, ибо обе они - составляющие единого механизма или, что точнее, организма, живущего своей особой жизнью...
Ганджиев ушел на пенсию в положенные шестьдесят, полный сил и энергии. Некоторые недоумевали - как может он оставить такое дело? Многим казалось это немыслимым. Те из заводских старожилов, кто помнил его молодым, плакали: как же, хозяин бросает, как без него?!
Сам плакал и... все-таки ушел, так нужно было.
Теперь, по прошествии пяти лет, становилось ясно, что поступил, как всегда, правильно.
Пять лет. Сиявуш Мамедович подумал о том, что в следующем году сыну исполнилось бы сорок, но... не исполнится. Никогда... Никогда...
А единственная дочь Роза! Покойная мать дала ей это имя... Счастье, что не дожила до позора, а вот он дожил.
Дочь - актрисенка в безвестном театришке в далеком, холодном и чужом городе. Роза... дочь, родившая сына до брака от какого-то не то актеришки, не то режиссеришки. Позор. Мужчина, который не способен прокормить свою семью и обеспечить будущее своему ребенку, не мужчина, он... Подумав об этом, Сиявуш Мамедович поморщился.
А этот ребенок ему нужен - наследник, внук, десятилетний Альберт или, как все его называют, Алик. Алик так Алик. Сына тоже все звали Мишей.
Алик, Альберт Евгеньевич. Дед захотел забрать мальчика к себе. Но жалкий папаша воспротивился. Не раз и не два возникала у старика мысль - послать к актеришке "человека". Ребенку не нужен такой отец, у него есть дед, который способен заменить всех, дать образование и открыть широкую дорогу в будущее. Он, Сиявуш Ганджиев, силен и полон энергии, он поставит мальчишку на ноги! В случае же безвременной своей кончины хозяин знал, на кого оставит мальчика.
