Сергей Ермаков - Акулы шоу-бизнеса
— Нет-нет, — ответила она, — вы как раз вовремя, мы только начинаем. Вот, познакомьтесь, это мой продюсер Александр Бальган, а это звукооператор Святогор.
С Бальганом Загорский поздоровался за руку, а Святогору счел возможным лишь едва заметно кивнуть. Звукооператор не сильно большая птица: если перевести на военные звания, то продюсер Бальган — это майор или даже полковник, а звукооператор — прапорщик, и поэтому капитану Загорскому с ним ручкаться не пристало. Бальган с недоумением посмотрел на милиционера, прибывшего по приглашению Татьяны, но она пояснила, что капитан Загорский вызвался помочь с адвокатом для ее отца. Продюсер понятливо кивнул и предложил капитану милиции присесть. Загорский снял фуражку, положил ее на стол козырьком вверх, расстегнул китель и поправил кобуру под мышкой, чтобы удобнее было сидеть на мягком диване.
— И что вы собрались нам показать? — поинтересовался Бальган. — Новую серию «Шрека» или продолжение сериала «Бригада»?
— Поинтереснее, — ответила Татьяна и кивнула Святогору, чтобы включал видеомагнитофон.
Тот нажал на пульте кнопку, телевизор включился. Передавали новости, в кадре мелькнуло лицо олигарха Сметанина и словосочетание «предъявлено обвинение».
— Погодите-погодите, — подпрыгнул на своем месте Бальган, — оставьте пока эту программу!
Олигарх Сметанин улыбался из телевизора и махал ручкой журналистам, но вскоре выяснилось, что это все старые кадры — потому что поводов улыбаться теперь у олигарха было немного, а махать ручкой еще меньше. Оказалась, что генпрокурор предъявил ему обвинение сразу по нескольким статьям — укрывательство от налогов, незаконное присвоение имущества и так далее и тому подобное. Диктор сообщил телезрителям, что все счета олигарха Сметанина арестованы, имущество описано, а ему самому удалось скрыться, возможно, он даже бежал за границу.
— Вот это да! — только и смог произнести Бальган. — Только недавно гуляли у него на дне рождения, а теперь его арестовать хотят. Погодите, а что же с нашими деньгами, которые мы заработали за выступление у него на корабле? Их тоже, выходит, не выплатят? Надо разобраться, пойду звонить!
Бальган поднялся с дивана, но Татьяна попросила его досмотреть сюжет, сказав, что это недолго. Продюсер сел обратно на свое место, но заметно нервничал и злился. Святогор переключил телевизор на видеовход, включил видеомагнитофон, и на экране появилось лицо очень пьяного Алмаза, сидящего за рулем своего нового спортивного «Ягуара». Певец улыбался и тупо смотрел в камеру, ничего не говоря.
— Опять нажрался, скотина, — сказал Бальган, — еще и за руль сел…
Но молчал пьяный Алмаз недолго. Он смачно плюнул из окошка своей новой машины и начал говорить.
— Бальган урод и подонок. Я слышал, как на корабле он договаривался с олигархом, что самолично «подложит» под него Татьяну. Сказал, что поставит Татьяну в такие условия, что ей придется бежать к Сметанину на поклон. Типа, говорит, сделаю так, что «Лексус» у нее угонят, напугаю ее до смерти, с квартирой, которую она еще не выкупила, намухлюю так, что ее выселят, а еще говорил, что гонорары будет задерживать…
— Что он говорит, что он себе позволяет? — возмущенно воскликнул Бальган. — Так нагло лгать на меня! Да я эту пьянь со света сживу, вытащил его из грязи, а он меня же этой грязью и поливает, гад такой! Надо же такое придумать, а?
Возмущению Бальгана не было предела, но лицо Алмаза уже исчезло с экрана, и вместо него появились испуганные глаза Циклопа. За его спиной чернела темнота, только лицо его белело, освещенное лампой камеры.
— Привет, Бальган, привет, капитан Загорский, — сказал Александр Сергеевич и замолчал, а через пару секунд продолжил: — Нет, лучше я поздороваюсь с вами, как вы привыкли, чтобы вас за глаза называли. Привет, Магнит, привет, Гомункул. Я уезжаю в Израиль, и мне на вас плевать, поэтому сдам я вас сейчас с чистой душой и спокойной совестью…
Капитан Загорский покраснел, как праздничный день в календаре, стремительно вскочил со своего места, левой, не раненной своей рукой вытащил табельный «Макаров» и три раза выстрелил прямо в видеомагнитофон, который заискрился, и экран телевизора погас. Татьяна завизжала, а Загорский вскочил и ногой врезал прямо в лицо Святогору, который от удара свалился за диван. Татьяна попыталась выскользнуть из комнаты, но Бальган успел схватить ее за руку, дернул, ударил кулаком в лицо и толкнул в угол. Она упала, завалив кофейный прибор и фикус. Бальган захлопнул двери комнаты отдыха и подпер их спиной.
— Ты видал, Бальган, какие умники, — тяжело дыша от неожиданности и злобы, сказал Загорский, — прямо Шерлок Холмс и доктор Ватсон. Кассетку они записали…
Он подошел к покореженному видику, дернул за него, обрывая провода, кинул на стол и несколькими ударами рукояти пистолета разнес вдребезги пластиковый корпус. Затем по частям вытащил разбитую пулями кассету, пленку, намотанную на бобину, и сунул ее себе в карман.
— Ну и что теперь с ними делать? — спросил Бальган, глядя на Татьяну, утирающую в уголке кровь с разбитой губы, и на неподвижно лежащего на полу в нокауте Святогора.
— Что делать? — переспросил Загорский-Гомункул. — Убивать! Они слишком много знают. Тут у тебя хорошая звукоизоляция, криков никто не услышит. Замочим обоих, а потом вывезем и утопим где-нибудь в пруду под Москвой.
Он поднял руку с пистолетом и направил его дуло прямо на Татьяну. И она узнала эти холодные расчетливые глаза, которые смотрели на нее сквозь разрезы шапочки-маски, перед тем как бандит прострелил колеса ее «Лексуса». Еще минута, и он нажмет на спусковой крючок, пуля вылетит из ствола, пробьет ее голову, и молодая жизнь «звезды» оборвется. Татьяна, не в силах смотреть в холодные глаза Загорского, опять зажмурилась.
Но тут от сильного удара дверь в комнату отдыха распахнулась настежь. Бальган, который ее подпирал, отлетел вперед, кувыркнулся через стол и ударился головой о подлокотник дивана. Татьяна рухнула на пол, Загорский резко повернулся с пистолетом в руке, но влетевший боец ОМОНа выстрелил первым — пули из короткого автомата ударили капитану в грудь, его отбросило назад, свое оружие он выронил и, вскрикнув от боли, рухнул на пол. Вбежал и второй омоновец в черной маске-шапочке и бронежилете.
— Лежать, не двигаться, мать вашу! — заорал влетевший первым омоновец, водя из стороны в сторону дулом автомата.
Но никто и не думал вставать. Татьяна закрыла голову руками и сжалась в комок, Загорский лежал на спине, раскинув руки, Бальган, услышав команду, распластался на полу, а Святогор еще пребывал без сознания. Вслед за двумя ворвавшимися омоновцами в комнату отдыха из коридора неспешно вошел крепкий, как боровичок, седой мужчина лет пятидесяти от роду, облаченный в бронежилет и каску. Из-под «броника» выглядывали полковничьи погоны.
— Однако душно было сидеть в этом вашем «аквариуме», — сказал он, вытирая со лба пот, — как вы там поете, там же не продохнуть?
Он подошел к столу и оторвал прилепленный на липучке под крышкой микрофон-жучок, с помощью которого они из тон-ателье прослушивали все, что творится в комнате отдыха.
— Поднимайтесь с пола, — сказал он, вероятно, Татьяне и Святогору.
Но Бальган принял это на свой счет, встал сначала на четвереньки, потом попытался подняться с пола, но ноги его не слушались — стали вихляться, как две макаронины, и продюсер едва устоял на них. Татьяна, которая поднялась с пола раньше, подскочила к продюсеру и с размаху влепила кулаком нетвердо стоящему Бальгану прямо в нос. Продюсер не удержался на ногах, плюхнулся задом прямо на пол, а потом на спину. Из носа его хлынула фонтаном кровь.
— Га-га-га, — захохотал полковник, — сразу видно, что папа у тебя морпех. Для певицы удар не слабый, хоть уроки бери.
— Да я редко так делаю, — ответила Татьяна, потирая свой ушибленный о нос продюсера кулак, — только когда сильно выведут из себя.
— Я не опоздал? — спросил полковник.
— Еще секунда, и меня бы застрелили, — ответила Татьяна, — я уже почти попрощалась с жизнью.
— Почти не считается, — по-военному ответил полковник, — нужно было услышать от этих кренделей шоколадных фразы, за которые их можно будет хорошенько вздрючить. Типа, убьем, утопим в пруду. И они их сказали.
Полковник подошел к лежащему на полу Загорскому, поддел его носком ботинка и спросил:
— Ну, что — кто говорил, что у меня вместо головы задница? Через пару часов у тебя самого вместо морды будет задница сливового цвета, когда ты будешь мне все рассказывать, как на духу, крендель шоколадный! Это тебе обещаю я, полковник Багров! Я давно подозревал, что ты ссученный да хитрый, ухватить было не за что. Зато теперь есть по полной программе!
— Так вы что, его не убили? — спросила удивленная Татьяна. — Он что — живой? Ваш солдат стрелял в него в упор…
