Наталья Солнцева - Принцесса из Шанхая
– Что ты хочешь узнать? – прошептал Савин. – Мне трудно говорить – горло, легкие никуда не годятся. Задавай вопросы. Буду отвечать кратко.
Годы, проведенные в криминальной среде и затем в зоне, на удивление, не засорили его речь блатными словечками.
– Шершин жив? – спросил сыщик.
Любомир Савин со вздохом прикрыл глаза.
– Думаю, нет. После разгрома… нашего дела он скрылся: по чужим документам сбежал из страны, кажется в Китай. Ходили слухи, где-то в Шанхае его застукали и… того, убили при перестрелке. Кое-кто считает, что Дракону удалось имитировать собственную смерть и залечь на дно.
– Вы в это верите?
Больной качнул головой.
– Нет. Останься Шершин в живых, он бы не успокоился, пока не отомстил бы. Похоже, Дракон мертв. Да здравствует Дракон!
– Что вы имеете в виду? – насторожился Всеслав.
– Преемственность. Шершин носил титул – Черный Дракон, который перешел к нему от… – бывший букмекер и контрабандист перевел дыхание, сглотнул, – от предыдущего короля игорной мафии… Должно было перейти еще кое-что… но, кажется, не перешло. Потому так и слу… случилось…
Запаса бодрости Савину хватило не надолго. Он замолчал, хрипло дыша. Его грудь судорожно вздымалась, глаза закрылись. «Не дай бог, потеряет сознание, – испугался Смирнов. – Или умрет. Только не это!»
Савин будто услышал его мольбу, очнулся. Каждое слово давалось ему с усилием воли.
– Сила Дракона была… заключена в жемчужине… а та пропала. И-исчезла.
– Вы серьезно? – не поверил сыщик. – Не думал, что в уголовном мире встречаются подобные суеверия. Надеюсь, это не розыгрыш?
Иссохшая от болезни рука Савина вяло приподнялась, он сделал отрицательный жест. Неужели этот любопытный парень не видит, что ему не до розыгрышей? Смерть подступила вплотную, перед ее лицом не лгут.
– Ясно, – кивнул посетитель. – Значит, когда пропадает жемчужина, иссякает и сила Дракона. Удача покидает предводителя игорной империи, и он даже может погибнуть. Я правильно понял? – Савин в знак согласия опустил синеватые веки. – Так сложилось, что эта самая… жемчужина не перешла к новому главарю вместе с титулом. Поэтому он тоже погиб? – продолжал Всеслав. Старик снова опустил веки. Так ему было легче отвечать на вопросы. – Вам приходилось видеть эту жемчужину?
– Нет, – выдохнул Савин. – Ее… никому не показывали. Никогда. Мы… только слышали о ней. Она была… черная.
– Черная жемчужина?
Бывший букмекер кивнул.
– А… куда она могла деться? – спросил сыщик. – Ее кто-то украл? Ее продали? Или она потерялась?
Савин повел глазами из стороны в сторону, слабо пошевелил пальцами. Он не знал ответа.
– Украли… наверное, – все же вымолвил он. – Кто-то свой, которому доверяли… кто имел доступ… ко многим тайнам «организации», к общаку… кто захотел власти…
– Любомир Петрович, – подчеркнуто вежливо обратился к умирающему Смирнов. – Вы не предполагаете, кто это мог бы быть? Думаю, эта тема не раз обсуждалась в вашем кругу. Неужели главарь, который утратил жемчужину, и затем его преемник не пытались отыскать драгоценность и наказать виновных?
– Пы-тались… но удача отвернулась от них. Фарт ушел…
– И все же!
– Мне нехорошо… – прошептал Савин. – Да… дай капли…
На табуретке у изголовья кровати стоял кувшин с водой и бутылочка с лекарством. Сыщик поспешно плеснул в стакан воды, накапал наугад лекарство и помог больному выпить. Тот с трудом глотал, жидкость потекла по небритому подбородку…
– Ты должен мне рассказать, – перейдя на «ты», заклинал его Всеслав. – Должен. Если унесешь тайну с собой в могилу, не найдешь покоя!
Мурашки побежали по его спине от ощущения, что он уже склонялся вот так же… над ложем умирающего, произносил эти же слова. Стряхнув оцепенение, сыщик взял полотенце, вытер мокрое лицо Савина. Тот задышал ровнее, чуть порозовел – капли возымели действие. Но времени, судя по состоянию больного, было в обрез.
– Не умирай, братец! Скажи сначала, кого ты подозреваешь!
– Он… меня выдал. Думал, я… сдохну на нарах. А я выжил, вернулся… только… так и не нашел с-суку…
– Кто он? Назови!
– Клещ… так его ребята окрестили. У него фамилия была… Клещев…
– А имя?
– Валерий Клещев… правая рука Шершина, Дракона то есть. При его предшественнике Клещ в «шестерках» начинал, быстро втерся в доверие, предан был, как собака! Во всем подражал… барина из себя корчил, знатока восточных традиций! У него тоже предки из этих… из бывших, но Шершин хоть придерживался своих законов чести, а Клещев… гнилым внутри оказался. – Ненависть блеснула во взгляде Савина, придала ему сил. Речь стала внятной, ровной. – Поп говорил, прости, мол, всех, кто тебе зло причинил! – продолжал Савин. – Как же такое простить можно? Клещ прикидывался верным товарищем, а сам… черное дело замыслил.
– По-твоему, жемчужину Клещ украл? – наклонился к нему Всеслав.
– Он… больше некому.
– Почему ты так решил?
Бывший букмекер дышал часто, со свистом, – видно, легкие у него совсем никуда не годились.
– Клещ на одну бабу… глаз положил… – с остановками вымолвил он. – Дурной сделался… свихнулся просто. Может, подарок царский… хотел ей преподнести, а может… занять место… главаря. Только не вышло у него. И власть, и баба… Шершину достались.
– Что ж, никто об этом не догадывался?
– Когда все налаженное стало рушиться… начались междоусобицы, стычки с ментами… посыпались облава за облавой… как-то не до размышлений было. Думали, ясное дело… разбирались… но он хитрый оказался… всех вокруг пальца обвел! – Савин закрыл глаза, сделал паузу, отдыхая. – Я уже за решеткой голову себе ломал… как да что. Прикидывал, каждую мелочь… перебирал в памяти… сопоставлял одно с другим, и дошло до меня… кто среди нас завелся. Гад ползучий! Осторожный, расчетливый… семи пядей во лбу. А Шершин до последнего ему… доверял. Знал, что… Клещ без ума от его бабы, даже гордился, – мол, вот, какого я дружка заимел… ни соперничества, ни ревности промеж нас нету.
– О какой бабе ты говоришь? – не вытерпел сыщик. – Как ее звали?
Больной устал, побледнел, он еле шевелил губами.
– Ка… Катерина. Дракон потом, когда учуял, что дело дрянь… опять же Клещу бабу с дитем поручил. Или тот сам от его имени помогал ей… сперва деньгами и заботой… а после известия о гибели Шершина в Шанхае… увез ее куда-то и сам пропал.
– Откуда ты знаешь?
– Со… сорока на хвосте… принесла. На зоне… свой телеграф… – Савин отдышался и продолжил: – Тогда же передали… что часть казны Дракона исчезла. Основные средства… лежали в гонконгском банке, а часть… в тайнике хранилась. То ли Шершин с собой… прихватил, то ли… кто другой… захапал. Я на Клеща грешу… они с Катериной будто в воду канули. Ищи-свищи! В тайге человека найти…все равно, что иголку в стоге сена. А ты спрашиваешь… жив ли Дракон?! Он бы… глаз не сомкнул, пока не отомстил…
В горле у Савина заклокотало, захрипело, и он надолго замолчал, пережидая приступ. Всеслав лихорадочно подбирал следующий вопрос, понимая, что он может оказаться последним. Бывший букмекер был плох, не зря он вызывал к себе священника.
– У Шершина были другие женщины?
– До Катерины? – больной приподнял веки. – Была супруга… невенчанная. Он ее бросил… ради новой зазнобы.
– А дети?
– Кажется… был ребенок, но точно не скажу. Не знаю…
– У кого я еще мог бы расспросить о последнем Драконе? – без особой надежды спросил Смирнов.
– Дракон… последним не бывает… он… всегда возвращается…
Сыщик не понял, однако переспрашивать не рискнул. Савину все труднее давались слова, дыхание прерывалось, губы синели.
– У него… в Москве… было лежбище… – простонал он. – Когда… пришлось решать… где надежнее отсидеться… Шершин вы… вы-брал Шанхай. Я… предупреждал… чужая земля не мать… а мачеха…
Всеслав наклонился к уху больного, задал последний вопрос, от которого многое зависело.
– Как я могу узнать Клеща? У него есть особые приметы?
– Ми… зинец…
– Что именно с мизинцем? Кривой, татуированный… отсутствует? Что?
– Н-нет…
– Нет мизинца? – догадался сыщик.
Савин в знак согласия опустил веки.
– На какой руке? На правой, на левой?
– На… ле…
Глаза больного закрылись, сознание покинуло его. Но главное он сказать успел – у Клеща отсутствовал мизинец на левой руке. Это давало Смирнову шанс.
В горницу вошла седовласая, сгорбленная старуха – хозяйка дома, где Савин обрел свой последний приют, – она привела фельдшера. Сыщик встал.
– Уходите, – просто сказала она. – Смерть посторонних не любит.
ГЛАВА 26
С того памятного скандального торжества в «Элегии» с трагическим финалом Треусов неотступно думал о Лике. Она при близком знакомстве произвела на него неожиданное впечатление. Лена Журбина и даже шикарная Альбина рядом с Ликой безнадежно померкли, – словно вся их фальшивая позолота потрескалась и облетела. «Жалкие елочные игрушки из папье-маше, – пришло ему в голову за праздничным столом. – Вы притворяетесь блестящими принцессами! Но ваш обманный маскарад не удался, и обнажилась, предстала в своем убожестве ваша картонная суть».
