Константин Кульчицкий - Заказ
– Что ж, господа… если это так нужно…
И вот делегация двигалась к боксам.
Гуннар Нильхеден сам распахнул перед докторами дверь денника:
– Please do whatever you think is necessary.[36] Хотя, смею заверить, животное абсолютно здорово. Просто небольшие колики по дороге. Потеря, увы, спортивной формы… вот мы и решили не выставлять его сегодня на старты. Если он завтра будет чувствовать себя лучше, возможно, в последний день вы, господа, всё-таки увидите его на манеже.
Директорская красавица секретарша синхронно переводила. Панаму насторожило обещание шведа, и он переспросил:
– Господин Нильхеден уверен?
Девушка тут же перевела вопрос. Швед расцвёл голливудской улыбкой.
– Сэр, – прозвучало в ответ, – разве в этой жизни можно быть до конца в чём-нибудь уверенным? Особенно когда дело касается лошадей… Я хотел сказать – мы с Бенгтом очень надеемся! Очень хотим надеяться… Но только время покажет…
Марина раскрыла стерилизатор. В электрическом свете блеснули три пробирки, закрытые ватными катышками. Главный ветврач взял стерилизатор и протянул Марине тампон. В воздухе резко запахло спиртом.
Панама поморщился.
– Конь спокойный или нужно фиксировать? – осведомилась Марина.
Красавица тут же переспросила у шведа. Тот закивал:
– Yes, yes! Лошадь очень серьёзная! Я бы обязательно наложил закрутку. Хотя сейчас Сирокко несколько угнетён… Честно говоря… я даже не знаю…
Марина оглянулась на главврача:
– Я так попробую?
– Конечно, чего зря коня мучить. Не даст – тогда и закрутим губу. Приступай! – И он снова протянул ей закрытый стерилизатор. – Мистер… – и, забыв шведскую фамилию, обратился к переводчице: – Скажите ему, пусть подержит за недоуздок. В конце концов, его конь…
Швед выслушал и с некоторым нежеланием шагнул внутрь денника.
Рослый гнедой жеребец, стоявший в дальнем углу, выглядел ко всему безучастным. Он вяло повернул голову навстречу вошедшим – и больше не шевелился.
– Странный какой-то, – задумчиво произнесла Марина. – Может, мне его всё-таки осмотреть? Сердечко послушать?..
Швед и без переводчицы понял, о чем идёт речь, и забеспокоился:
– No, no! Конь абсолютно здоров! No problems, мы просто ему успокаивающие даём…
– А помнит ли господин… владелец про допинг-контроль? – поинтересовался главный ветврач. – Позволю себе напомнить, что допингом признаются не только возбуждающие, но и некоторые тормозящие препараты… Надеюсь, ваш препарат в «чёрный список» не входит? Иначе, если вы решите выставить коня, а при этом окажется…
– Нет, нет! Препарат полностью безобиден. Мы всё понимаем. Огромное спасибо за предупреждение, сэр, но насчёт допинга с нашей стороны вы можете не волноваться…
– Странно, – готовя иглу, проворчала себе под нос Марина. – Зачем его транквилизаторами пичкать?.. И так, бедняга, совсем никакой…
Конь стоял по-прежнему неподвижно и безучастно.
Марина распечатала гигантскую разовую иглу («Вот что значит – лошадиная доза», – с содроганием подумал Антон), подошла к коню и энергично протёрла тампоном участок на шее – место будущего укола.
– Целых три пробирки? – вдруг усомнился швед. – Простите, но для чего так много крови?
Марина не ожидала вопроса и невольно оглянулась на Панаму.
Антон Григорьевич не растерялся ни на секунду.
– Первые две – для проведения необходимых реакций, – ответил он очень солидно. – А третья – для повторного исследования в случае сомнительности первоначального результата. Сами понимаете – зачем животное лишний раз беспокоить. Да и вас тоже… сэр.
Красавица перевела.
Швед пожал плечами – крыть было нечем.
Марина пережала пальцами ярёмную вену на шее коня, чуть-чуть похлопала по ней пальцами, проверяя наполнение… и мягким, но уверенным движением вдвинула иглу в вену. Наружу тотчас брызнула толстая струя крови.
«Очень серьёзный жеребец» даже не шелохнулся…
Марина вытянула зубами ватную пробку из первой пробирки и быстро подставила её под иглу. Густая красная жидкость потекла по стеклу, быстро заполняя маленький сосуд. Марина тут же подставила следующую пробирку…
«Да, – философски подумал Панама. – Кровь – она и есть кровь. Простая ли, золотая… У всех одинаковая. Красная…»
Ему опять вспомнился убитый пенсионер.
«Эх, Заказ… одна кровь из-за тебя точно уже пролилась, а ты и не знаешь… Теперь вот твоя… Дай Бог, чтобы эта, в пробирке, последней была… Дай Бог…»
Марина выдернула иглу, вновь потёрла тампоном – и пошла к выходу из денника. Дело сделано!..
Заказ медленно повернул голову, посмотрел ей вслед. Потом на стоявших в проходе… Его глаза – тусклые, тоскливые – встретились с глазами Панамы.
«Люди, люди… За что?..»
В лесу снова становилось сумрачно. Яркие краски дня постепенно поблёкли. Ветер стих. Кое-где громко раздавался стрёкот ранних сверчков.
Старый конь незаметно для себя добрался до лесной опушки. Деревья стали редеть. Появилось больше просветов. Паффи остановился в кустарнике у дороги, где росла густая трава, и стал её рвать. Есть-то всё-таки надо…
Когда издали послышался звук мотора, он вскинул было голову: «Это они! Это они вернулись! За мной!..»
Вскоре из-за отлогого холма в самом деле появилась машина. Но люди, ехавшие в ней, не заметили Паффи. Большой белый джип свернул на пересекающую дорогу, тянувшуюся вдоль опушки, и с бесшабашной скоростью улетел куда-то налево.
Конь знал: машины иногда останавливаются там, где можно найти других лошадей и людей. Что, если ему наконец повезёт?.. Паффи без сожаления оставил траву: не больно-то и хотелось! Там, куда он придёт, ему уж верно дадут что-нибудь повкуснее!.. Приободрившийся конь трусцой пересёк луг, вышел на дорогу и решительно отправился вслед за машиной. Дорога была хорошая, наезженная. Быть может, если бежать по ней достаточно долго, он снова окажется в знакомых местах?.. Потом справа открылось большое поле, засеянное рожью. Ветер гонял по нему тяжёлые мягкие волны. А слева по-прежнему высились и шумели могучие сосны, и над ними, чуть только не цепляя вершины, навстречу коню быстро плыли низкие облака. Последние лучи солнца окрашивали их снизу в холодный малиновый цвет. За полем, за полосой густого кустарника, снова блеснула вода – то же озеро, что накануне, только с другой стороны.
Ветер, нёсший облака, первым сообщил Паффи, что он наконец-то шёл куда надо. Дорога сделала очередной поворот, и чуть изменившееся течение воздуха одарило коня целой радугой запахов. Пахло жильём!.. Человеческим жильём!.. И…
Обоняния Паффи коснулся знакомый, желанный, родной запах конюшни.
Конечно, это была совсем другая конюшня, не та, где он прожил последний год. Уж её-то он ни с чем бы не спутал. Но тем не менее… Какая удача!
Конь поднял голову и призывно заржал.
Ему никто не ответил. Собратья были ещё далеко.
То рысцой, то широким шагом конь заторопился туда, куда звал его запах. И скоро увидел то, что искал. Дорога пересекла журчащий ручей, поднялась в гору… Там, где лес немного отступал в глубину, распахиваясь большой зелёной поляной, от дороги отделялся недавно устроенный съезд. Он вёл к двухэтажному особнячку, окружённому сплошным высоким забором.
Конский дух исходил оттуда, из-за ограды. Запахи бензина, какой-то смолы и свежей строительной химии, приправленные ароматом дорогого парфюма, почти заглушали его. Но ошибиться было нельзя!..
Паффи повернул к воротам не сразу. Стоя на перекрёстке, он долго вбирал воздух расширенными, трепещущими ноздрями…
Всё правильно! Здесь живут люди! И вместе с ними – лошади! Он к ним всё же добрался. Больше не будет бесцельных блужданий по незнакомому лесу и промозглых ночёвок, когда от страха и одиночества невозможно уснуть! Сейчас его приласкают, поставят в денник, накормят овсом… Разве могут люди, у которых живут лошади, прогнать его от ворот?..
Конь подошёл к плотно сомкнутым створкам. Над ними была установлена видеокамера, но она даже не шевельнулась. Электронный глаз казался ослепшим.
Старый конь стоял и ждал, принюхиваясь и прислушиваясь.
Тишина…
Он поднял голову и снова позвал.
В ответ раздалось короткое ржание. И всё! Опять тишина!..
Люди в доме были – для Паффи это не подлежало сомнению. В воздухе ещё витал запах только что проехавшего автомобиля. Но круглый глаз над воротами по-прежнему оставался слепым, и никто не спешил открывать тяжёлые створки, чтобы дать усталому коню покой и приют…
Только собратья из-за забора ещё раз окликнули его ржанием – приглушённым, поглощённым толстыми бревенчатыми стенами конюшни.
Паффи не ответил. Он сделал несколько шагов вдоль ограды, потом вернулся к воротам. Видеокамера не шелохнулась. И тут…
