Майнет Уолтерс - Скульпторша
На стенах туалета виднелись только два слова. Они повторялись десять или двенадцать раз. Какая-то жестокая насмешка над обычными сердечками и стрелами, какими хулиганы разукрашивают подобные места.
НЕНАВИДИТ ЭМБЕР… НЕНАВИДИТ ЭМБЕР… НЕНАВИДИТ ЭМБЕР.
— Интересно, кто мог это сделать? — пробормотала Роз.
— По-моему, кто-то, кто был очень серьезно болен. Этот человек, разумеется, не хотел, чтобы кто-то узнал его, иначе он написал бы и свое имя.
— Все зависит от того, как вы прочитаете эти слова, — задумчиво произнесла Роз. — Если их написать по кругу, то получится, что «Эмбер ненавидит Эмбер ненавидит Эмбер» и так до бесконечности.
* * *«Бельведер» представлял собой типичный отель, выстроенный в глубине улицы: два двухэтажных дома, спаянных вместе. У входа в гостиницу стояли колонны, а к самой двери вела внушительная лестница. В целом здесь царила атмосфера запущенности, уныния и пустоты. Создавалось такое впечатление, что «Бельведер» навсегда бросили даже его постоянные клиенты — менеджеры по продажам всевозможных товаров. Роз нажала на кнопку звонка у стола администратора и принялась ждать.
Из комнаты в глубине холла, появилась женщина пятидесяти с небольшим лет. Она улыбалась, излучая радушие и гостеприимство.
— Добрый день, мадам. Добро пожаловать в «Бельведер». — Она подвинула книгу регистрации к журналистке. — Вам точно нужен номер.
«Какая ужасная вещь — экономический спад! — в отчаянии подумала Роз. — Сколько времени люди смогут еще сохранять улыбку и жить только за счет оптимизма, с грустью констатируя то, что их журналы остаются по-прежнему пустыми».
— Простите, — произнесла она. — Боюсь, вы не угадали. — Она передала администратору свою карточку. — Я журналист, и мне кажется, что один из героев моей будущей книги останавливался именно здесь. Кроме того, я искренне надеюсь, что вы сможете даже опознать эту женщину по фотографии.
Администратор уныло постучала ручкой по книге учета гостей и отложила ее в сторону.
— Скажите, та книга, которую вы сочиняете, выйдет в свет? Роз кивнула.
— И гостиница «Бельведер» будет в ней упомянута вместе с именем того, кто тут останавливался?
— Ну, если вы этого не хотите, я могу не упоминать название отеля.
— Моя дорогая, как мало вы понимаете в гостиничном бизнесе! Сейчас мы будем рады даже самому незначительному упоминанию «Бельведера» в любом печатном издании!
Роз рассмеялась и положила на стол фотографию Олив.
— Если она и приезжала к вам, это было летом 1987 года. Вы работали в гостинице в то время?
— Работала, — с сожалением заметила женщина. — Мы купили его в восемьдесят шестом, когда экономика еще процветала. — Она вынула из кармана очки, водрузила их на нос и наклонилась вперед, чтобы лучше изучить фотографию.
— Да-да, я ее хорошо помню. Очень крупная девушка. Тем летом она приезжала сюда с мужем почти каждое воскресенье. Они пользовались номером только днем, а вечером уезжали. — Она вздохнула. — Нас это очень устраивало, ведь мы могли сдать тот же номер на вечер воскресенья, и, таким образом, за одну комнату получить в течение двадцати четырех часов двойную оплату. — Она снова печально вздохнула. — Сейчас такой удачи и не жди. Конечно, я с радостью бы продала этот отель, и это действительно так. Но только если учесть, сколько мелких гостиниц сейчас разоряется, можно предположить, что мы вряд ли окупим все расходы, продав «Бельведер». Нам остается только работать по принципу «Не сдаваться!».
Роз постучала пальцем по фотографии, возвращая администратора к Олив.
— А как она с мужем регистрировалась в вашей книге?
Женщину этот вопрос, похоже, удивил.
— Наверное, как обычно. Что-нибудь вроде фамилии Смит или Браун — ничего оригинального.
— И они расписывались в журнале?
— Да, каждый раз. Почему-то их это особенно интересовало.
— Можно мне посмотреть?
— Почему бы и нет? — Она открыла один из ящиков стола и быстро отыскала журнал учета гостей за 1987 год.
— Вот, давайте взглянем. Ну, вот и они. Мистер и миссис Льюис. Что ж, они, по крайней мере, проявили хоть какую-то фантазию по сравнению с другими постояльцами. — Она развернула книгу так, чтобы Роз было удобней читать.
Увидев всего несколько слов, журналистка тут же подумала: «Вот ты и попался, мерзавец!»
— Это почерк мужчины? — поинтересовалась она, хотя ей уже все было ясно.
— Да, — согласилась администратор. — Он всегда записывал их фамилии в журнал сам. Она была намного моложе его и скромнее, по крайней мере, поначалу. Потом, понемногу, она стала осваиваться и чувствовать себя уверенней, как всегда и бывает в подобных случаях. Однако, девушка никогда не старалась показать себя главной в их отношениях. Кто она такая?
Роз почему-то подумала, вряд ли этой женщине захочется помогать ей, как только она узнает про Олив хоть немного правды, но и скрывать ее не имело смысла: все равно она узнает ее, как только книга увидит свет.
— Ее зовут Олив Мартин.
— Никогда не слышала о такой.
— Она получила пожизненное заключение за убийство матери и сестры.
— Господи, Боже мой! Так это и есть та самая женщина, которая. — Администратор жестами изобразила рубящее движение. Роз кивнула. — Господи, Боже мой!
— Вы все еще хотите, чтобы название «Бельведер» было упомянуто?
— Еще бы! — Лицо женщины засветилось. — А вы как думали? Убийца в нашем отеле! Вы даже представить себе не можете. Как это восхитительно! Мы обязательно повесим табличку на двери того самого номера. Так что именно вы собираетесь написать? Книгу? Статью в журнале? Мы с удовольствием предоставим вам фотографии гостиницы и комнаты. Вот это да! Восхитительно! Ну, надо же!
Роз не сдержалась и рассмеялась. Сейчас она присутствовала при диком проявлении радости от возможной прибыли за счет чужого несчастья. Однако она не могла критиковать сейчас администратора опустевшей гостиницы. К тому же, только идиот станет смотреть в зубы дареному коню.
— Не стоит так радоваться, — предупредила Роз. — Возможно, книга выйдет только через год, да и то я надеюсь, скорее, оправдать Олив, а не посвятить свое творчество ее дальнейшему обвинению. Видите ли, я считаю, что эта женщина невиновна.
— Ну что ж, тем лучше! Мы устроим продажу ваших книг прямо здесь, в холле. Я верила в то, что в один прекрасный день удача улыбнется нам. — Она была искренне счастлива в этот момент. — Передайте Олив, что ей мы предоставим бесплатный номер, и она сможет останавливаться в нем так долго, как только пожелает, после выхода из тюрьмы. Мы всегда заботимся о своих постоянных посетителях. Ну что, дорогая моя, может быть, я смогу вам еще как-нибудь помочь?
— У вас есть копировальная машина?
— Да-да, с самыми разными кнопочками. Надеюсь, вы знаете, как ею пользоваться?
— Тогда вы, наверное, разрешите мне переснять вот эту запись в вашем журнале? И еще кое-что. Я хочу, чтобы вы попытались описать мне мистера Льюиса.
Женщина сложила губы трубочкой.
— Это была не слишком запоминающаяся личность. Ему было, пожалуй, пятьдесят с небольшим. Блондин в черном костюме. Курящий. Это вам поможет?
— Вероятно. Скажите, волосы выглядели естественно? Вы не могли бы постараться припомнить именно это?
Женщина внезапно рассмеялась.
— Да-да. Конечно, я просто забыла. Я как-то раз принесла им чай в номер и увидела, как он поправляет свой парик, смотрясь при этом в зеркало. Как же я потом хохотала, вы и представить себе не можете! Но парик, надо сказать, был из дорогих. Сразу ничего и не заподозришь. Выходит, вы его знаете?
Роз кивнула.
— Вы смогли бы узнать его по фотографии?
— Попробую. Обычно я всегда вспоминаю лицо человека, если когда-то видела его.
* * *— К тебе посетитель, Скульпторша. — Тюремщица зашла в камеру так неожиданно быстро, что Олив не успела спрятать свою работу. — Пошли. Шевелись.
Олив схватила восковые фигурки и смяла их в ладони.
— Кто там?
— Монахиня. — Тюремщица с подозрением уставилась на кулак заключенной: — Что у тебя там спрятано?
— Всего лишь кусок пластилина. — Она разжала кулак. Восковые фигурки, тщательно раскрашенные и одетые в цветные лоскутки, превратились в бесформенную массу, безликие и безжизненные, как свеча с алтаря, из которой они появились на свет.
— Оставь в камере. Монахиня пришла поговорить с тобой, а не смотреть на то, как ты лепишь из пластилина.
* * *Хэл заснул за кухонным столом. При этом он продолжал сидеть прямо, положив руки на столешницу, но время от времени роняя голову на грудь. Роз несколько секунд понаблюдала за ним через окно, затем тихо постучала по стеклу. Он тут же раскрыл покрасневшие глаза и, увидев журналистку, тут же успокоился.
