Ключ к убийству - Алекс Урса
Она вспомнила, как неделю назад Анжело отдыхал на диванчике в студии, положив голову ей на колени. Наоми невесомо скользила пальцами по его лбу, переносице, ресницам. Глаза Анжело были закрыты, но Наоми знала: он не спит. Его глазные яблоки беспокойно двигались под тонкими веками. Сколько она его помнила, он не мог спать, как все нормальные люди. В лучшем случае час или два. Но каждую ночь неизменно просыпался с криками. Бился как птица, мокрый, судорожно хватающий воздух ртом. Когда еще мог спать сам. Но доктор объяснил, что лежать с закрытыми глазами – это уже своеобразный отдых, хоть и не заменяющий полноценный сон. Наоми вспомнила, как плакала, стараясь не шевелиться и не тревожить Анжело. Она боялась всхлипнуть и привлечь его внимание. Она даже обнаружила, что если со слезами не бороться и позволить им свободно стекать по щекам и подбородку, то и плакать можно почти бесшумно. «Вернись ко мне, – просила она про себя, – где бы ты ни был, вернись ко мне. Мне страшно. Я чувствую, что я тебя теряю». Тогда она думала, что хуже и быть не может. Оказалось, может. Жизнь сделала очередной виток, но пошла по спирали не вверх, а вниз.
Теперь по всем каналам говорили, что ее Ангел убийца. Наоми хотела выключить телевизор, но не могла заставить себя приблизиться к нему, как к гадкому слизняку, к которому противно притрагиваться, а пульт куда-то благополучно завалился. Поэтому, в конце концов, после бессмысленного кружения по квартире, она снова сбежала в ванную и встала под упругие теплые струи, смывая с лица слезы.
Наоми не спешила. Она подкрутила кран и сделала воду почти нестерпимо горячей. Помещение мгновенно наполнил пар, и ей показалось, что она находится прямо в середине уютного волшебного облака. Так тихо и спокойно. Остаться бы здесь навсегда. Не слышать, не думать, не знать. Не верить в то, что они говорят. Она не выдержит. Она не была к этому готова. У нее больше нет сил бороться за своего Ангела. Все, что она могла, – это стоять под душем и ни о чем не думать. Но даже сквозь шум воды ей постоянно слышались какие-то обманчивые отголоски звуков.
Наоми прикрыла глаза. Последний год ей все время казалось, что она слышит то, чего не было: телефонные рингтоны, сигналы приходящих сообщений, звонки во входную дверь. В девяносто пяти процентах случаев это оказывалось иллюзией. Вот и сейчас Наоми в который раз почудилось, что она слышит дверной звонок. Она прикрыла глаза и сделала напор посильней. Но расслабиться больше не получилось. Наоми тяжело вздохнула, закрутила воду и все же прислушалась на всякий случай. В наступившей тишине звонко капала вода с душевой лейки. Наоми от перепада температуры начала замерзать и уже протянула руку к крану, чтобы включить воду снова, но в этот миг настойчивая трель отчетливо разорвала ночную тишину. Ошибки не было – кто-то настырно звонил в дверь.
Неприятное чувство сжало Наоми желудок. На часах было около двух ночи, и ничего хорошего нежданный визит сулить не мог. Дрожащей рукой она сняла с крючка пушистый халат и завернулась в него, потуже затягивая пояс. Вышла в коридор и прислушалась в надежде, что неизвестный ночной посетитель все же ушел, не дождавшись, пока ему откроют. И ровно в тот момент, когда она убедила себя, что все закончилось, в дверь снова позвонили. Наоми подпрыгнула от неожиданности и, подойдя на цыпочках, заглянула в глазок. На тускло освещенной лестничной клетке стоял молодой черноволосый мужчина. Наоми замерла, стараясь не дышать, а визитер, словно почувствовав ее за дверью, подал голос:
– Наоми? Наоми Мартинес? Меня зовут Франсуа Морель, я ведущий следователь по делу Анжело Бертолини. Понимаю, уже очень поздно, но позвольте мне войти. Я не отниму у вас много времени. – Покопавшись, мужчина извлек из внутреннего кармана пальто удостоверение майора полиции и поднес его к глазку, давая Наоми возможность рассмотреть как следует. Впрочем, Наоми не имела ни малейшего представления о том, как должно выглядеть удостоверение французского полицейского, и с таким же успехом вышеозначенный Франсуа Морель мог продемонстрировать ей купон на бесплатный гамбургер в «Макдональдсе».
Наоми помедлила и все же щелкнула замком. Вместе с затхлым подъездным воздухом она тут же различила явный запах перегара и поняла, что следователь, явившийся к ней домой без приглашения в два ночи, помимо всего прочего, еще и безнадежно пьян. Она вздрогнула, раздумывая, не захлопнуть ли дверь, пока не поздно, но мужчина, увидев ее сомнение, торопливо заговорил:
– Извините, я знаю, как это выглядит со стороны. Я сегодня немного не в форме… Сложный день. Но очень прошу вас впустить, мне нужно с вами поговорить… Меня здесь вообще не должно быть. Речь идет об Анжело. Мне нужна ваша помощь. Да и ему тоже, я думаю…
Наоми молчала, ощущая, как с мокрых волос по спине стекают холодные влажные дорожки. Наконец она тяжело вздохнула и отступила в глубь прихожей, делая приглашающий жест. При этом одну руку она прижимала к губам так, словно у нее болели зубы. Жест был странным. Но алкоголь в венах Франсуа успешно мирил его с любыми странностями этого мира, и, вместо того чтобы разглядывать хозяйку квартиры, он, словно самонаводящаяся ракета, отправился на звук работающего телевизора. Оказавшись в гостиной, он, не дожидаясь разрешения, опустился в одно из кресел, чувствуя невероятную усталость.
– Я сейчас, – тихо прошелестела за его спиной Наоми и удалилась в другую комнату.
Голова Франсуа гудела, как церковный колокол. Во рту был мерзкий привкус продуктов распада алкоголя, на языке налетом осела горечь никотина. Он поймал свое отражение в небольшом зеркале на противоположной стене и понял причину колебания Наоми. Выглядел он жутковато: растрепанные волосы торчали в разные стороны; глаза, пронизанные красными прожилками, ввалились; под ними залегли черные круги.
Полчаса назад он обманом отцепил от себя Баселя. Оттащив от витрины магазина с бегущими строками об Ирэн Дассини, тот засунул Франсуа в подъехавшее такси и уже хотел было везти к себе домой. Но, оказавшись на заднем сиденье автомобиля, Франсуа неожиданно спокойно заявил, что с ним все хорошо и он должен наконец увидеться с семьей. Басель посмотрел на него с подозрением, но все же назвал водителю домашний
