Мир Аматорио. Разрушенный - Мари Мур
Я оставляю полупустой бокал на столике и намереваюсь зайти в спальню. Но внезапно остаюсь на месте. В это мгновение Ким встает в полный рост и…
Святое дерьмо.
Она избавляется от полотенца, которое падает на пол. Я замираю. Мои чертовы ноги меня буквально не слушаются. Я остаюсь на месте и не могу оторвать от нее взгляд. Сначала я смотрю на ее бедра с фарфоровой кожей, а дальше любуюсь ее потрясающей задницей. Она мне всегда нравилась. Я так сильно сжимаю челюсти, когда представляю, как кусаю ее за одну из округлых ягодиц.
Мой рот наполняется слюной, и я напряженно сглатываю. Член пульсирует, болезненно упираясь в молнию брюк. Ким наклоняется, поправляя на бедрах чулки, и я едва себя сдерживаю, чтобы не сжать член в кулак. Я качаю головой. Наверное, не самая лучшая идея дрочить на девушку, которую любишь, в вашу первую встречу.
Сделав тихий долгий вздох, я пытаюсь себя контролировать. Ким просто обнажена. Точнее, на ней только чулки. Но я чувствую себя настолько возбужденным, будто у меня никогда не было секса.
В это мгновение Ким обходит кровать, и теперь я вижу ее сиськи с нежными розовыми сосками. Я заставляю себя смотреть на ее лицо, но мой голодный взгляд все равно возвращается к ее груди. Мне хочется целовать каждую из них, лизать, сосать, втягивать сосок в рот и наслаждаться ее каждым дюймом, пока Ким будет впиваться в мои волосы пальцами и выгибаться подо мной…
– Я же помню, что оставляла их здесь, – тихо бормочет Ким, и ее голос вонзается ножом в мою грудь. Проклятье, как же я скучал по ее мягкому и плавному тембру.
В это время Ким пытается найти свои трусики, и я сдерживаю смешок.
Принцесса, они больше тебе не принадлежат. Теперь они мои.
Ким уходит в гардеробную и вскоре возвращается. Теперь ее киска скрыта трусиками телесного цвета, а сиськи приподнимает бюстгальтер. Ким встает рядом с зеркалом в полный рост и включает на нем подсветку. Мягкий свет заполняет собой пространство.
Она замирает и несколько секунд задумчиво смотрит на свое отражение. Ее брови нахмурены, губы приоткрыты, а грудь волнительно вздымается и опускается. Мне хочется кричать во все горло, как она прекрасна.
Вдруг Ким оборачивается, ее встревоженный взгляд скользит по номеру. Но затем быстро, словно по щелчку пальцев, она выбирается из временного оцепенения. Повернувшись в профиль, Ким поднимает руки и, справившись с пучком на затылке, распускает волосы. Они струятся по спине крупными волнами, и у меня вспыхивает желание одновременно уткнуться в них лицом, чтобы вобрать в себя ее аромат. И в то же время я мечтаю сжать их в кулак, когда буду делать ее своей, пока она не скажет мне остановиться.
Ким берет с кровати красное платье и подносит его к груди, явно мысленно примеряя его на себя. Между ее бровями появляется морщинка, которую мне хочется разгладить и убрать прочь. Ким всегда красивая и во всем. И она не должна ни на секунду в этом сомневаться.
После этого Ким меняет платье, и перед моими глазами мгновенно появляется образ из прошлого, где я пригласил ее на танец. Тогда на ней было вечернее платье такого же цвета, как и сейчас.
– Выбери черное, – вырывается у меня, и Ким испуганно ахает и оборачивается.
Глава 25
Лас-Вегас
Сегодня в Лас-Вегас прилетел Киллиан. Этим вечером должен состояться поединок между двумя мировыми звездами бокса, и мой брат, как настоящий фанат единоборств, не мог пропустить это событие. Но мне кажется, причина его возвращения в другом.
В последнее время Киллиан стал беспокойным. И честно говоря, я не понимаю, чем вызвана его повышенная тревожность. Может быть, это как-то связано с бизнесом, но Киллиан ничего не объясняет, ссылаясь на то, что принимает обычные меры безопасности.
Во-первых, он позаботился о том, чтобы последние несколько месяцев мой номер охранял один из его людей. Во-вторых, Киллиан настоял на том, чтобы я все время носила с собой оружие. А сегодня брат дал мне браслет и предупредил, что он со встроенным чипом, отлеживающим мое перемещение. Киллиан попросил меня надеть его даже, когда мы отправимся на MGM Grand Garden Arena. Это известная арена, где проходят супербои.
Перед тем, как проводить меня до номера, Киллиан сказал, что у меня в запасе больше часа на сборы.
Я решаю принять душ, чтобы освежиться. Неожиданно сквозь шум воды раздается знакомая мелодия. Я замираю и вслушиваюсь в слова песни. Мое сердце начинает биться с бешеной скоростью.
Когда-то это была наша песня с Кэшем.
Я давно удалила ее из списка избранных, но так и не смогла исключить из плэйлиста. Иногда я включаю ее, чтобы перенестись в прошлое. В те моменты, которые больше никогда не повторятся.
Вскоре я выключаю воду и выбираюсь из душевой. Оборачиваюсь полотенцем и сушу волосы феном. После чего скручиваю их в объемный пучок на затылке, а потом наношу немного туши и блеска для губ. В последний раз посмотрев на свое отражение в зеркале, я выхожу из ванной комнаты.
В спальне гуляет легкий освежающий ветер, проникающий через открытый балкон. От прохлады по спине пробегают мурашки и твердеют соски. Я вижу в полумраке очертания мебели и приближаюсь к кровати. Сажусь на нее и натягиваю чулки.
Почему-то именно в это мгновение я чувствую, как кожа буквально покалывает, а к щекам приливает кровь. Мне становится жарко. Выпрямившись в полный рост, я сбрасываю с себя полотенце и тянусь за трусиками, которых не нахожу.
– Я же помню, что оставляла их здесь, – тихо говорю сама себе.
Ощущая себя растерянной идиоткой, я иду в гардеробную и надеваю новый комплект белья. Возвращаюсь в комнату и приближаюсь к зеркалу, включая подсветку. Я смотрю на свое отражение, и внутри меня смешиваются смятение и еще одно знакомое чувство…
Опасно-сладкое предвкушение.
Я испытывала нечто похожее, когда знала, что в мою спальню заберется Кэш. Я лежала в постели, ожидая его прикосновений, поцелуев, объятий. Его низкого пробирающего шепота.
«Я же сказал, что твой папочка не сможет тебя от меня спрятать»
Я вздрагиваю от нахлынувших воспоминаний и глубоко дышу. По телу пробегают дрожь, когда я улавливаю аромат, который может нести с собой только один человек.
Кэш.
Обернувшись, я осматриваю комнату, убеждая себя, что это невозможно. Мой номер охраняется, и сюда никто не может
