Две недели до рая - Марина Серова
– За нас.
Мы принялись за еду, и, пока я, не различая вкуса, разглядывала исподтишка просторную гостиную в раздумьях, где могут прятаться трофейные украшения, Иван завел разговор на щекотливую тему.
– Уже известно, когда Светлова арестуют?
– Думаю, со дня на день, – ответила я.
Мебели в комнате было немного. Большой диван с регулируемыми подголовниками, камин с полкой, на которой стояла статуэтка в виде балерины; обеденный стол, за которым мы сейчас сидели, и огромный, во всю стену книжный стеллаж, на котором было не так много книг, зато стоял целый строй виниловых пластинок. На проигрывателе вертелась пластинка, и фоном лилась негромкая музыка с обволакивающими звуками саксофона. На полу перед диваном лежала шкура медведя – вероятно, подделка. Медведей в наших лесах вроде давно не видели.
– Не могу поверить, что ты была уверена в его невиновности. Я сразу понял – только Светлов мог это сделать. Вспомни, как он нас встретил, когда мы пришли поговорить с ним на вокзал.
– Мне нужно было отработать все версии, а пока не нашелся ключ, веских улик против него не было, – поддержала я беседу.
– Ну, теперь-то он не отвертится, – удовлетворенно хмыкнул Иван. – Надо же, какая тварь. Борису Михайловичу уже все известно?
– Да, я ездила к нему сегодня.
– Как он все воспринял?
– Был шокирован, но держался молодцом, – ответила я.
– Что сказать, он – мужик железный, – кивнул Иван. – Теперь нужно только время, чтобы он свыкся с мыслью о потере.
«Чтобы ты мог потом занять место Алены возле отца», – додумала я его мысль, но вслух этого, разумеется, не сказала.
Мы еще немного поговорили об Андрее и его жене, которой «посчастливилось вовремя избавиться от такого кошмара». Иван налил еще вина, но я, понимая, что голова должна оставаться ясной, отказалась.
– Почему? – спросил он.
– Я, в принципе, пью немного. А сегодня не хочется портить себе вечер мутной головой, – я включила режим «очарования» на полную.
Мой визави пожал плечами:
– Как хочешь, не настаиваю. Около тебя графин с чистой водой.
– Спасибо. То, что нужно.
«Надо сбагрить его из комнаты, – жужжало в моей голове, – но как? Как это сделать?»
Едва я успела об этом подумать, как во дворе раздался какой-то грохот, после чего отчаянно взвыла сигнализация машины.
– Что это? – подскочила я в притворном удивлении.
– Понятия не имею, подожди, я схожу посмотрю, – сказал Иван, поднимаясь с места и бросая салфетку на стол.
– Будь осторожен, – мягко попросила я, и он одарил меня еще одной лучезарной улыбкой.
На секунду мне даже стало совестно, ведь еще немного, и я обломаю этому парню счастливое будущее, которое он себе уже нарисовал.
Едва Иван покинул комнату, я сорвалась с места.
– Спасибо, ребят, – прошептала я громко, понимая, что это Кирьянов выманивает Ивана на улицу, чтобы у меня была возможность поискать улики, – задержите его там…
Я кинулась к этажерке, наскоро пробежала по книгам и посмотрела между пластинок. Потом заглянула на каминную полку. На статуэтке обнаружился тонкий золотой крестик на цепочке, но Алениных драгоценностей не было. Вместе с тем я понимала, что такой человек, как Иван, не будет прятать трофеи далеко. Он наверняка хотел любоваться ими каждый день, украшения должны находиться где-то на виду, чтобы тешить его самолюбие ежедневно и ежечасно. Где? Где?
Я осмотрела шкуру, заглянула в камин, обшарила все углы так внимательно, как могла в данных обстоятельствах, но не нашла ровным счетом ничего.
Нет, видимо, это не та комната. Куда же мне отправиться в первую очередь? Попроситься в туалет? Вряд ли. Кто станет прятать такие вещи в туалете? Может, он вообще возит их в бардачке машины или носит в кармане брюк, чтобы иметь возможность в любой момент нащупать пальцами холодную поверхность кольца и напомнить самому себе о пережитых эмоциях?
Внезапно мне стало ясно как день – миссия, которую я на себя взвалила, была невыполнимой. За один вечер, во всяком случае. Мне могло только повезти.
Я уставилась на стену, пытаясь найти на ее поверхности изъян или выпуклость, свидетельствующей о наличии сейфа или тайника. Стена молчала.
Я провела рукой по дорогим обоям с шелковыми нитями и даже попробовала постучать, чтобы обнаружить пустоту за ними.
– Как ты поняла? – раздалось у меня за спиной. – Как ты поняла, что это я?
Я обмерла, ощущая, как шумит в ушах кровь, прильнувшая от волнения.
Медленно повернувшись, я обнаружила в дверях гостиной Ивана, который стоял, опершись одной рукой о косяк. Другой он сжимал охотничий нож, похожий на кинжал. Я успела подумать, что, возможно, гляжу на орудие убийства, которое, как известно, на месте преступления не нашли.
– Сядь, – велел Иван, кивнув на стол.
Его голос уже не был похож на голос прежнего Ивана. С лица исчезла улыбка. На меня смотрело холодное лицо убийцы, опустошенного крахом своих надежд.
Я медленно вернулась на свое место.
– Не будь дураком, – сказала я.
– Заткнись и сядь. Как ты догадалась? – повторил Иван свой вопрос, подвигая ко мне один из стульев. – Я же все рассчитал.
Мне пришлось сесть. Он тут же придвинул свой стул вплотную ко мне и уселся на него, поигрывая ножом. Лезвие засверкало, перекатываясь в умелых узловатых пальцах. Я изо всех сил пыталась сохранять самообладание. Одновременно с этим мой мозг лихорадочно искал пути выхода из этой ситуации. Драться с Иваном бесполезно – он, может, и неумелый боец, но с ножом управляется отлично. Да и насчет его способностей в драке я уже не была так уверена – весьма вероятно, что в инциденте со Светловым он притворялся, разыгрывая свою карту человека, не способного на насилие и борьбу. Значит, надо разговаривать. Нельзя молчать.
– Ты вел дерзкую игру и многое упустил, – сказала я, сдерживая участившееся дыхание. – Ключи Светлова были слишком отчаянной и самонадеянной выходкой. Я видела их у Андрея, когда мы были в общаге. Только ты мог подбросить их в квартиру Каменцевых.
– Да, это было неосторожно, – согласился Иван, хмуро глядя не на меня,
