Здесь все рядом - Анна Викторовна Дашевская
– Спасибо, спасибо, – он открыл серую коробку, поворошил пачки писем, кивнул. – Всё в порядке.
– Пакет вам дать, чтобы донести?
– Да ты знаешь, я, наверное, попрошу тебя снова всё это спрятать. Сразу после Нового года я опять уезжаю, и, видимо. надолго. Бог его знает, когда вернусь. И вернусь ли…
– Я уже отказалась от ячейки, – соврала я, не поведя бровью.
– Ну, у тебя же есть теперь и другие тайники?
– Есть. Но там место занято, боюсь, не поместится.
– Гримуаром? – поинтересовался Каменцев с милой улыбкой.
Почему-то я нисколько не удивилась. Понятно же было, что ему известно куда больше, чем мне. Плохо то, что никаких вопросов я не задам – карты открыты, маски сброшены, какие ещё банальности можно сказать в таком случае?
– В нашей семье это называется иначе. Книга, – сказала с ответной улыбкой. – Почему бы нет?
– В самом деле, почему бы? Может быть потому, что бабушка твоя была против того, чтобы ты осваивала эти техники?
Я пожала плечами.
– У бабушки была своя жизнь, у меня своя, я её и живу. А кто-то уже нет. Вы знаете, что Горгадзе и Красникова убиты?
– Конечно. Это очень печально, но я тут точно ни при чём.
– Разве они выполняли не ваше задание?
Тут настала его очередь пожимать плечами.
– Никто и не предполагал, что будет легко и безопасно, но им за это заплатили. А Лобанский никогда не стесняется в способах достижения цели. Он был здесь?
– Был.
Каменцев окинул меня взглядом, видимо, ища следы повреждений, драки, чего-то такого. Я сидела молча, смотрела на него, потихоньку отпуская силу на свободу. Вот только ничего не вышло: ощущение было, словно сверлила стену и наткнулась на базальтовую скалу.
– Ничего не выйдет, деточка, – с улыбкой сообщил мой враг. – Твоя бабушка когда-то поставила мне защиту от такого рода воздействий, да и я последние лет тридцать времени не терял. Так что не трать силы попусту.
– Хорошо, не буду, – согласилась я покладисто. – Оставьте в покое епископскую библиотеку, и я оставлю попытки на вас воздействовать.
– Библиотека, ха! Четыре десятка потрёпанных книжек! Просто твой дед завещал их мне.
– Враньё.
– Ну, хорошо. Почти завещал. Не успел.
– Враньё. Вы получили своё, когда он продал одну из книг. И, кстати, даже ваш Лобанский на всю либерею не претендовал, он хотел только один-единственный том.
– Какой? – тут глаза его так жадно загорелись, что мне невольно захотелось отодвинуться.
– «Historiarum» Цицерона.
– Ах вот оно что…
У меня возникло странное впечатление, что мой гость внезапно потерял ко мне интерес. Он задумался, сам себе пару раз кивнул и неожиданно встал.
– Мне пора. Спасибо за помощь и приятную беседу, Таточка. Значит, мы договорились, ты подержишь у себя мои вещи до момента, когда я вернусь. А если не вернусь, всё содержимое – твоё.
– Михаил Николаевич, нет!..
Но Каменцев уже широкими шагами вышел из моей кухни. Прошуршала верхняя одежда, стукнула дверь, и вокруг воцарилась тишина. Я осталась сидеть за столом, с ненавистью глядя на коробки. Ничья, ноль-ноль? Или Каменцев получил информацию, которая была ему нужна, и дала эту информацию ему я сама, по собственной воле?
Как бы там ни было, это уже сделано. Надо двигаться дальше. Вот сейчас, например… Я посмотрела на часы: ну точно, я уже на двадцать минут опаздываю даже на отложенную примерку. Надо же, весь разговор занял не больше получаса, а мне показалось, что полдня… Ладно, где двадцать минут опоздания, там и двадцать пять. Вытащила телефон и отбила Стасу и Евпраксии одинаковые сообщения: «Всё в порядке, разошлись краями. Вечером встретимся за чаем».
Возможно, старшие, более опытные или более мудрые смогут мне сказать, что это было?
Увы, несмотря на крепкий чай и сладости, которые вроде бы должны улучшать работу мозга, старшие и опытные тоже пожимали плечами.
– Ты была права, вы и в самом деле разошлись краями, – сказала в конце концов Розалия. – У тебя есть сколько-то времени, чтобы развить дар, пусть когда-нибудь он послужит тебе защитой. Мы, слава богу, до этого не доживём, – и они с Евпраксией переглянулись.
– Да? Вообще-то Каменцев как бы и не старше вас, дорогие дамы, а? Тоже мне, нашли Кащея Бессмертного…
– Поглядим – увидим, – уронила матушка Евпраксия и встала. – Пора мне. После праздников загляни в монастырь, Таточка, что-то у меня помощница приболела, сестра Клавдия, знаешь такую? Не пойму, что с ней. Может, глянешь?
Поворчав, тётушка тоже удалилась. Мы с Бекетовым остались вдвоём.
– Сегодня утром в Москве взяли Тайсона, – сообщил он.
– Что-нибудь рассказал?
– Пока молчит, но это ненадолго. Заговорит. Тут другое важно: если начальство не зажмёт, меня ждёт поощрение.
– Будешь майором, капитан?
– Это само собой. Но я хочу пойти на курсы по работе с программами вроде «Пересечения множеств», и я этого добьюсь.
– Дело хорошее, мне ты это к чему рассказываешь?
– Пару недель назад я предлагал тебе… кхм… руку и сердце. Ты подумала?
– Я в процессе, а что? Ты меня торопишь?
– Нет. Думай. Конечно, думай, – он встал. – Ладно, пошёл я. Спасибо за ужин.
– Ты придёшь на Новый год?
– Конечно! – донеслось из прихожей. – Должен же я познакомиться с будущей тёщей!
* * *
Концерт в школе, елка с шариками и гирляндами, подарки и общий визг. Концерт в школе, елка с шариками и гирляндами, подарки и общий визг. Я вышла на сцену перед началом концерта, посмотрела в затихший зал, на обращённые ко мне лица, и начала так:
– Вот уже почти десять лет я занимаюсь сольфеджио с теми, кто любит и чувствует музыку, кто носит её в себе. А знаете, почему? Потому что эта наука позволяет осознать гармонию музыки, услышать то, что слышит сам композитор. Мне кажется, что это мой вклад в гармонию мира. У каждого из вас будет свой путь и своя часть этой мировой гармонии, и я желаю вам почувствовать её, гармонию, как можно скорее.
Праздник дома, и тоже ёлка, которая заняла половину моей кухни, шарики и гирлянды, подарки, праздник. Свои люди. Семья.
Не вся: матушка Евпраксия не пришла, ей «невместно». Ну да, сейчас идёт рождественский пост, у них другая жизнь. Ничего, подарок будет её ждать.
Не было и Эсфири, она как-то неожиданно отправилась отмечать к компании из нескольких молодых наших коллег. Я мысленно выдохнула, присутствие давней приятельницы
