Потому что ты мой - Риа Фрай
Ноа разглаживает морщинку у нее между бровями.
– Знаешь, у тебя всегда от беспокойства появляется эта складка. Сразу понятно, что у тебя на душе.
– Да? – Грейс озабоченно нащупывает морщинку. «Сразу понятно?»
– Не волнуйся. Она симпатичная. – Ноа щелкает крышкой кофеварки и удаляется на кухню.
– Оставить дверь открытой или закрыть?
– Открытой.
Грейс гадает, о чем Ноа собирается рассказать. Она знает о нем все… или нет? Что же ему понадобилось обсудить?
Грейс отпивает кофе. Может, это как-то связано с будущим ребенком? Они пока не разговаривали о будущем, но понятно, что самое естественное решение – съехаться. А то и пожениться.
С одной стороны, после всего, через что пришлось пройти по вине Чэда, ей доставит удовольствие ткнуть в лицо бывшему новообретенным счастьем.
Но готова ли она к новому замужеству?
Грейс продолжает упаковывать и убираться, прерываясь каждые несколько минут, чтобы проконтролировать Луку и Мейсона.
Ноа усердно трудится в другой комнате, и Грейс любуется его слаженными движениями, широкой спиной, игрой мускулов под футболкой.
Накатывает желание, но усилием воли Грейс гонит его прочь и сосредотачивается на работе. Так или иначе сегодня все откроется.
47
Грейс
День выдался долгий, и все мысли Грейс только о пиве. Ноги болят. Коробки убраны. Полы пропылесосены. Окна вымыты. Развешанные по стенам картины и фотографии сняты. Ли здесь больше нет.
По дороге домой вся компания заскакивает за едой навынос, по-быстрому играет в «Эрудита» у Грейс, после чего Лука с Мейсоном удаляются работать над домашним заданием.
Ноа смахивает деревянные плашечки обратно в коробку. Грейс плюхается на диван и вытягивает ноги. Раздается резкий щелчок, это Ноа открыл банку своего любимого пива: индийский пейл-эль от местной марки «Германский ирис».
– Я бы правую руку за это пиво отдала, в буквальном смысле.
– А как тогда ты будешь держать нашего ребенка?
– Еще одна имеется. – Она показывает на левую.
Поцеловав Грейс, Ноа кладет ее ноги себе на колени.
– Может, проверить мальчиков?
– Проверим, если дадут повод. – Она расслабленно откидывается на подушки.
Сделав большой глоток, Ноа удовлетворенно вздыхает.
– Разумно.
– Ну и денек.
– Зато с работой разделались. – Ноа свободной рукой разминает икры Грейс.
– То есть ты разделался. Кажется, от меня особого прока не было.
– Спятила? Да ты же выдраила этот дом до зеркального блеска, причем беременная.
– Я пока в себе никаких изменений не чувствую, – отмахивается она от его слов. – Разве что устаю быстрее.
– И тем не менее. Я знаю, тебе пришлось не так-то просто. Напрасно ты не позволила мне нанять людей для уборки.
– Глупости. Мне хотелось сделать для Ли хотя бы это. – Сморгнув, Грейс поднимает глаза к потолку. – Знаешь, вынашивая Луку, я была одержима каждой стадией беременности. Его размеры, ощущения в теле, когда он был сначала с зернышко, затем с авокадо, с грейпфрут. На этот раз мне попросту некогда о таком задумываться. Столько всего происходит, я…
«Я хочу притвориться, что все это дурной сон. Хочу, чтобы Мейсон был счастлив. Чтобы Лука был счастлив. Чтобы жизнь стала простой».
– Знаю. Послушай… – Ноа стремительным движением придвигается по дивану. – То, что произошло, полная неожиданность для всех, да?
– Не то слово.
Ноа ставит пиво на журнальный столик.
– Но мы хорошо держим удар. Вот увидишь, все образуется.
Грейс откинула голову на подушку и теперь чувствует, как ткань щекочет ухо.
– Возможно. На следующей неделе Мейсон отправится в научный лагерь, так что станет чуточку легче.
– Точно! – улыбается Ноа. – А я и забыл, что это так скоро. Ему там должно чертовски понравиться.
– Никогда не видела его в таком радостном предвкушении.
По предложению Ноа они сводили Мейса на ознакомительную беседу для учеников с сенсорными проблемами, и вот, к неимоверной радости Грейс, он считает дни до лагеря.
– Мальчику это пойдет на пользу. – Ноа гладит ее по ногам. – И тебе. – Он замирает.
Может, скажет то, о чем хотел поговорить раньше? Грейс закрывает глаза. Конечно, ей интересно – гадала почти весь день, – и все же сейчас больше хочется близости. Чтобы его губы накрыли ее. Забыться, ни о чем не думать.
После смерти Ли навалилось столько хлопот, что было не до настоящей близости, и Грейс ее жаждет. Какой бы ни была причина – гормоны, горе, бессонница или просто желание, – Грейс хочет почувствовать что-то еще, кроме горького осадка, оставляемого разрушением и одновременным строительством жизни заново. Она запускает палец под футболку Ноа и почесывает кожу вдоль ремня.
– Эй, что это ты делаешь?
– Пора платить налоги. – Грейс продолжает его дразнить.
Ноа бросает взгляд в коридор.
– Но мальчики…
– О мальчиках не волнуйся.
Словно по сигналу, дверь из спальни Мейсона открывается, и на кухню выбегает Лука.
Грейс убирает руку.
– Что тебе нужно, милый?
– Заскочил за чипсами.
– Помощь нужна?
– Нет.
– Будь добр, помоги ему. А то Лука разбил стакан, когда в последний раз сам полез за снэками.
– Уже иду, – отвечает Ноа.
Грейс отправляется проверить Мейсона. На ковре в окружении деталек «Лего» высятся два шатких небоскреба. Из проигрывателя для грампластинок – недавний трофей Ноа, откопанный на местной барахолке, – звучит джаз.
– Мы строим, – объясняет Мейсон.
– Впечатляющий у вас здесь город. Можно я где-нибудь присяду?
– Да ради бога!
Надстраивая здание еще на несколько дюймов, Мейсон с ювелирной точностью добавляет несколько деталек.
Грейс обегает его комнату взглядом. Та почти полная копия прежней.
– Как тебе твоя спальня?
– Ты можешь гордиться своей работой.
– Я рада, – улыбается Грейс.
Входит Лука. На тарелке в его руках сыр, крекеры, виноград, хумус и овощи. Он ставит ее на кровать и забрасывает в рот пару крекеров и кубик сыра.
– Хватит уже, мама. Дай нам побыть одним.
Она встает и, побежденно всплеснув руками, пятится из комнаты. Ноа встречает ее в коридоре глубоким поцелуем. Мальчики им больше не угрожают, заняты едой и стройкой, и Грейс отдается ощущению рук Ноа на лице, его губ на коже, его прижатого тела. Он уводит ее в спальню и запирается. Оба торопливо сбрасывают одежду. Грейс разгорячена. Способна думать лишь о том, как он в нее войдет.
Их языки переплетаются со страстью, которую Грейс уже считала утраченной. Раньше безудержный секс был частым, но с тех пор, как она узнала о беременности, Ноа стал мягче и бережнее. Сегодня ей хочется позабыть обо всем.
Грейс по-собачьи становится на кровать, и он, молча приближаясь, раздвигает ей ноги коленями.
– Хочешь так?
Она кивает и сосредотачивается на ощущениях. Его руки гладят ей спину и бедра. Ноа
