Фридрих Незнанский - Инкубатор для шпионов
Турецкий крикнул:
— Денис, придержи ее пока!
— Стараюсь… — пропыхтел Денис. — Царапается, стерва…
И тут же снизу, из подвала, застучали.
— Кто там? — спросил Турецкий.
— Откройте, пожалуйста, тут крыса! — раздался девичий голос.
— Женя?
— Да… А вы кто?
Турецкий открыл погреб, посветил фонариком — вниз вела двухметровая лесенка, возле которой стояла девушка-подросток. Он помог ей выбраться. Это была действительно она — похудела, побледнела, глаза стали еще больше, но в остальном как будто цела.
— Турецкий?! — сказала Женя безо всякого восхищения. — Долго же я вас ждала.
Александр Борисович немного растерялся.
— Не укусила тебя крыса? — сказал он.
— С чего это вдруг?
— Ну ты же только что кричала про нее.
— Я кричала, потому что ей надо дать что-то поесть. Там, в погребе, совершенно пусто.
— Ах вот оно что…
На кухню пришел Денис, вытирая кровь с расцарапанного лба.
— Ну и дамочка, — сказал он. — Годзилла какая-то… Еле связал. Лежит, слюной брызжет. Она у нее не ядовитая? Привет, Женя.
— Привет. А вы кто такой?
— Личный водитель твоего спасителя.
— Значит, мой спаситель тоже! — Женя звонко расцеловала его в обе щеки.
И Денис, этот матерый ловелас, неожиданно смутился. Сменил тему:
— Сан Борисыч, а что это за досрочные выборы губернатора?
— А я почем знаю? — удивился Турецкий.
Спустя два с лишним часа Турецкий, Денис и Женя, завернутая в одеяло, ехали в джипе в Москву. Филя со Щербаком остались посмотреть на осаду «Гаммы», не могли упустить такой случай. Под их же попечение Турецкий сдал Бондареву — ее должны были забрать люди из ФСБ, об этом уже было договорено.
Турецкий узнал от Жени, что Бондарева, чтобы забрать ее из лагеря, усыпила ее какой-то марлевой повязкой, наверно хлороформом, и дал себе слово не утомлять девочку вопросами — выглядела она и в самом деле неважно, кажется, у нее была температура. А может, просто здорово устала от той нешуточной игры, которую вольно или невольно затеяла. В общем,
Александр Борисович решил всю дорогу шутить и говорить о всякой ерунде. Но, конечно, не удержался.
— Эти отрывки научных текстов, которые ты мне передавала. Откуда они брались?
— Я не могу сказать.
— То есть как это не можешь? — Турецкий засмеялся. — Ты что, глубоко законспирированный агент?
— Дело не во мне. Есть один человек…
— Я знаю, о ком ты говоришь, — перебил Турецкий. — Высокий мужчина сорока лет с пронизывающим взглядом, так? В своем дневнике ты его называешь «Дядя Валя Стасов».
Она кивнула.
— Он передавал их тебе? Частями?
— Ну да. — Она вздохнула с облегчением, из-за того что не пришлось ничего выдумывать. — А я просто должна была переписать бумажки своим почерком, а оригиналы сжечь. Но я их просто рвала на мелкие клочки, это же ничего?
— Женя, но скажи наконец, отчего ты так странно передавала эти конверты? Придумала драку какую-то…
— Я просто хотела, чтобы вы не сразу догадались. Я же не знала, что меня саму украдут. А Димка еще и не такие фокусы может устроить! Я, правда, сперва хотела Юрку Ковальчука попросить, но мы с ним поссорились. Из-за… — Она посмотрела искоса на Турецкого. — Неважно, в общем.
Турецкий вспомнил: они поссорились из-за бинокля, который ему не понравился. И в результате он снова обратил свое внимание на Нинку.
И еще он вспомнил, как гадал, почему девчонка передает ему конверт таким хитроумным способом, и придумывал объяснение одно сложнее другого. А все было проще простого! Ребята выпендривались и развлекались. Он не догадался сделать скидку на их возраст.
— Женя, — сказал Турецкий, — будет лучше, если я скажу сейчас. Насчет твоей мамы…
— Я все знаю насчет своей мамы, — быстро сказала Женя. — А про уфологов я насочиняла — ни к кому я не обращалась, я вообще в зелененьких человечков не верю. Инопланетяне — они же наверняка такие, как мы с вами. И так понятно.
Денис фыркнул, а Турецкий растерянно захлопал глазами.
— Но если бы я стала вам рассказывать про шпионов-сектантов, вы бы мне поверили? Я и сама не сразу поверила… Мне надо было как-то вас втравить в это. Вот я и придумала себе историю… Вы не сердитесь?
— Ну и лиса, — поразился Турецкий. — Ладно, ну а что от тебя хотела Бондарева? Зачем в погреб засадила?
— Тетя Майя-то? — очень по-домашнему отреагировала Женя. — Чтобы я сказала ей, где взяла эти самые листочки, которые вам передавала. Так получилось, что она увидела у меня оригинал до того, как я успела его порвать.
— А ты?
— А что я? Я ей сразу сказала, что хотела их передать в Генпрокуратуру, а она, дура, не верила и все допытывалась, говорила, что есть не даст, пока не скажу. А мне не очень-то и хотелось. Только крысу жалко было… Зато я там рассказ сочинила! Хотите расскажу? Нет, лучше вы мне скажите: как догадались, где меня искать?
Турецкий тоже решил не ударить в грязь лицом:
— То, что называют предвидением, не может быть получено ни от духов, ни от богов, ни путем проведения аналогий с событиями прошлого, ни посредством расчетов. Оно должно быть добыто от людей, знакомых с положением противника. — Он процитировал президента, но, разумеется, говорить об этом не стал. — Сунь Цзы, «Искусство войны».
Женя выпучила глаза:
— А кто был знаком с положением противника?
— Вообще-то никто…
Женя посмотрела на Турецкого с уважением:
— Нинка болтала, что у нее очень умный папа, но я даже не подозревала, что настолько.
Денис расхохотался.
В полдень Турецкому доставили заказное письмо. Лицо почтальона показалось ему знакомым или просто на кого-то похожим. Турецкий расписался в получении и дал на чай.
На конверте было написано: «Г-ну Турецкому». А когда Турецкий его вскрыл, увидел еще одну надпись: «…в недавнем прошлом помощнику генерального прокурора РФ». Внутри было короткое письмо.
«Александр Борисович, я не стану извиняться за то, что периодически морочил вам голову. Мы оба извлекали из этого свои дивиденды. Вы занимались своей работой, а я выполнял свой долг.
Свой долг пытался исполнить и Иван Михайлович Баринов. Но если я пытался предупредить руководство страны об этой мине замедленного действия, то Баринов действовал иначе: он снова вошел в состав известной вам организации — в должности внештатного консультанта — и все важнейшие стратегические сведения передавал своему племяннику, через которого они становились известны мне. Вероятно, он переоценил свои силы…
Хочу еще проинформировать вас о том, что Наталья Венглинская не имеет к «Гамме» никакого отношения, она даже не знает 0 ее существовании. Она не могла не знать, что ее дядя работал в КГБ, но что он придумал, организовал и возглавил подразделение «Гамма», понятия не имела. Я обещал ее брату позаботиться о ней, если с ним вдруг произойдет что-то непредвиденное. Что и случилось. В день своей гибели Венглинский звонил вам по моей просьбе — он должен был передать, чтобы вы не спускались в метро. К сожалению, он вас не нашел. Зато нашли его. Мы оба много лет ходили по лезвию бритвы, с того самого момента, когда попытались порвать с нашим прошлым. И почти столько же лет у меня ушло на то, чтобы понять, что порвать с этим прошлым невозможно. Тогда я решил его уничтожить — вашими руками. Когда-то я был сотрудником «Гаммы», много позже я увидел свою обязанность в ее уничтожении. Надеюсь, у нас с вами это получилось. Стасов».
Турецкий вспомнил, где он видел почтальона — на железнодорожной платформе Тушино. Это был тот самый высокий парень лет двадцати пяти с приятным веснушчатым лицом, который помогал ему вытаскивать Стасова со шпал. «Помогал»! Все это, конечно, была очередная мастерская инсценировка, а веснушчатый — помощник Стасова.
— Хотите выпить что-нибудь? — предложил президент, после того как Турецкий подробно рассказал о последних событиях: как он искал «телефонного террориста», Женю Земляникину, а нашел глубоко законспирированное подразделение «Гамма».
— Даже не знаю. Если только у вас найдется хороший коньяк.
— Ну, думаю, это мы сможем устроить. — Он не нажимал никаких потайных кнопок, никуда не звонил, но через две минуты в комнату вошел человек, который катил перед собой столик со всем необходимым.
Выпили, по обоюдному молчаливому согласию, не чокаясь.
— Кто сейчас разыскивает Стасова? — спросил президент. — Собственно, что я спрашиваю, понятное дело, что никто. Как бы вы мне посоветовали, Александр Борисович, поручить это фээсбэшникам или снова Грязнову?
— Вот уж не знаю, — сказал Турецкий. — Я работник Генеральной прокуратуры только с завтрашнего дня. Правда, если хотите знать мое мнение, то это бесполезно даже с формально-юридической точки зрения. Стасову ведь совершенно нечего предъявить. Убийство Мелешко повесить на него нереально — нет никаких доказательств, а повторное признание он делать не станет. Лучше бы привлечь его к конструктивной работе.
