Алан Глинн - Корпорации «Винтерленд»
На столе ноутбук.
Джину оторопь берет от этого зрелища.
— А его… — говорит она Клер, указывая на компьютер, — его ноутбук вы проверяли?
Клер быстро мотает головой. Видно, что ей здесь очень неуютно.
— В таком случае, — говорит Джина, — можно ли мне посмотреть?
Клер поворачивается к ней и хмурится:
— Зачем?
— Клер, в Би-си-эм что-то происходило. Это их и связывает, Ноэля и Дермота. Это ключ к разгадке. Я не знаю, но, может, я там что-нибудь отыщу — зацепку, значимую информацию. — Она вздрагивает. — Я умею обращаться с компьютерами. Я программист.
Клер думает — и кивает. Показывает рукой:
— Пожалуйста.
Потом резко разворачивается и выходит из комнаты.
Джина колеблется. Она чувствует себя немножко навязчивой, но все равно идет к столу, садится и открывает ноутбук.
Болджер оглядывается.
К нему по коридору катится мужчина в инвалидном кресле.
— Я прав, — произносит мужчина, — или нет? Передо мною Ларри Болджер?
Болджер, как истинный политик, кивает и протягивает руку. И только тут он узнает:
— Роми?
Мужчина в электрокресле энергично трясет руку Болджера и не отпускает ее.
— Господи, Ларри! — улыбаясь, восклицает он. — Дай хоть посмотреть на тебя! Ты долгий путь проделал, верно?
Джером Малкаи. Отцовский соратник.
Болджер тоже улыбается.
— Да, — говорит он. — Долгий путь, так точно.
— Я только что слышал новости, — продолжает Ро-ми. — За ланчем. У тебя недурные шансы. — Он перестает улыбаться и начинает хмуриться. — Как жаль, — говорит он и кивает в сторону гостиной, — как жаль, что его ум больше не в состоянии оценить это.
— Действительно жаль.
Болджер старается высвободить руку, но безрезультатно.
— Понимаешь, какая штука, — продолжает Роми, — я в физическом смысле конченый человек, но ум у меня в полном порядке. А у него все наоборот. Жестоко, не правда ли?
— Да, но должен заметить, хватка у вас что надо.
Улыбка возвращается. Рука Болджера освобождается.
— Он может гулять, есть, пользоваться сортиром, но собственного имени не назовет. Я заложник этой упряжки, есть я могу только овощное пюре, и к жопе у меня привязан мешок. Зато я повторю все разговоры двадцатилетней давности, причем, мать твою, со стенографической точностью.
Болджер таращится на него во все глаза:
— А двадцатипятилетней давности слабо?
— А ты попробуй.
Болджер совсем забыл, а ведь это место, «Гленальба», считалось неофициальным домом престарелых для партийцев особого калибра, в основном для старой гвардии с Талбот-роуд. Многие из них уже миновали это временное пристанище. Роми и его отец, по предположениям Болджера, последние из могикан. Он помнит их обоих с детства. Там были и другие, в том числе его дяди. Все встречались у них дома, лето проводили в Лахинче, вместе ходили на парады в День святого Патрика, на финал ирландского чемпионата. Они действительно были гвардией. А позже, когда он вернулся из Бостона, оказалось, что они, во всяком случае на местном уровне, еще и эффективная партийная машина.
— Роми, мы можем пойти куда-нибудь в другое место? — спрашивает Болджер, оглядывая коридор.
— Туда, — отвечает Роми. Со стрекотаньем разворачивает кресло и едет к двери, расположенной справа от Болджера. — До запрета здесь была курительная комната. Уже смешно. — Они заходят в помещение, которое, скорее, напоминает приемный покой в зубоврачебной клинике. — Так ничего в ней и не соорудили. Прямо мавзолей, мать его за ногу.
Болджер осматривается. По центру комнаты стоят несколько низких столиков с пепельницами. Он проходит мимо и усаживается на пластиковый стул, приставленный вместе с еще несколькими такими же к задней стене. Роми следует за ним и размещается на своей колеснице прямо перед Болджером. Несмотря на очевидную слабость и ограниченные возможности передвижения, этот бледный усохший мужчина неугомонен и полон невротичной энергии.
— Итак, — произносит он с ухмылкой; глазки бегают, как маленькие зверьки по клетке. — Что тишеку хотелось бы узнать?
Болджер едва заметно кивает в знак благодарности. Ему нравится, как звучит название этой должности, или, скажем так: убедившись в полной заброшенности этой комнаты, он позволяет себе на полсекунды порадоваться звучанию этой должности.
Он откашливается.
— Когда умер Фрэнк… — начинает он с места в карьер и понимает, что дальше говорить не нужно. — Мм…
— Что именно тебя интересует?
Повисает пауза, во время которой поведение Роми меняется. Близость к власти, неожиданный всплеск эмоций, связанных с прошлым, какая-никакая компания — в общем, что бы там ни воодушевляло его до этого, теперь испарилось.
Болджер произносит очень спокойно:
— Мне никогда не рассказывали, что произошло на самом деле.
— Ты никогда не спрашивал.
— Я спрашивал, но, по-моему, мне говорили неправду.
Роми корчит гримасу:
— Правду? А не пошел бы ты на хрен?
— Роми, вы были с ними. Не я. — Он склоняется вперед. — Это Фрэнк был виноват в аварии? Все разговоры про то, что парень во второй машине был пьяным, — это просто… просто туф…
— Господи Исусе, ты не в своем уме, что ли?
Болджер качает головой:
— Роми…
— Зачем ты меня об этом спрашиваешь? И почему сегодня? Может, в наше время, Ларри, и не существовало профессии манипуляторов сознанием, но могу тебе точно сказать, что за такой вопрос…
— Роми, я же вас спрашиваю, не писаку какого-нибудь. — Он обводит рукой окружающую обстановку: пустую комнату, незанятые стулья. — Я не собираюсь выкладывать это в чертов интернет. Я хотел спросить отца… но он, похоже…
Предложение на этом затухает.
Роми несколько секунд пытливо его разглядывает и потом спрашивает:
— Разве теперь это важно?
— Кто знает, может, все было бы…
— Нет, Ларри, и еще раз нет. Теперь это совсем не важно. И позволь объяснить тебе, почему я так считаю. Я не знаю, что там случилось, правда не знаю. Я не был на месте аварии. Можешь заглянуть в… как его бишь… токсикологический отчет. Но даже если бы оказалось, что пьяным был Фрэнк, это никого не вернуло бы из мертвых; это ни хрена не изменило бы.
— Меня могли бы не выбрать.
— То-то и оно.
— Не факт, что это было бы плохо.
— Да ради… — Роми разводит руками, типа не верит. — По-моему, если кто-то здесь и пьян, так это ты. Причем в зюзю.
Болджер набирается терпения и продолжает:
— Понимаете, я знаю, что смерть Фрэнка убила отца. Я знаю, что все его настоящие надежды, идеалы умерли вместе с Фрэнком, а я был лишь… — Его останавливает взгляд Роми. — Что такое?
Роми качает головой:
— Я не понимаю, о чем ты.
Болджер останавливается; он уже не так уверен в собственной правоте.
— Мне казалось…
— Конечно, смерть Фрэнка расстроила его, — сообщает Роми, — несомненно. Еще бы, умер сын. — Он медлит. — Но, Ларри, дело в том, что… Фрэнк расстроил отца задолго до этого…
Через пятнадцать минут Джина выключает ноутбук и закрывает его. Она вынимает все провода, поднимает его и переносит в гостиную. Там пусто. Проходит в коридор: там тоже пусто. Из задней части дома по-прежнему доносятся голоса. По коридору она подходит к полуотворенной двери, легонечко толкает.
За столом над раскрасками ссутулились две маленькие… копии Клер. Они поднимают глаза. Одна улыбается, другая нет. Клер стоит за ними — она прислонилась к высокому столу. Рядом с Клер еще одна копия — только уже с седыми волосами, а не с рыжими.
— Привет, — кивает всем Джина. — Клер, можно вас?
На выходе из комнаты Джина замечает, что старшая девочка смотрит на нее подозрительно. Потом она слышит, как девочка шепчет:
— Это же папочкин компьютер.
А бабушка говорит:
— Щ-ш-ш, котик, все в порядке.
Как только Клер выходит, Джина сразу переходит к делу — прямо в коридоре. Она приподнимает ноутбук.
— Действительно, много всего технического, как вы и говорили. Бумаги, чертежи, статьи. За много лет. И вот какая интересная штука: я проверила журнал активности, и такое ощущение, что Дермот ничего особо не выкидывал… это похоже на него? Привязывался к…
— Ко всему: к мейлам, письмам, журналам. Стопроцентный барахольщик. Вы же видели пол в его кабинете.
Так вот, на следующий день после смерти Ноэля… Дермот, похоже, что-то удалил.
— Да что вы!
— Ну, как минимум несколько файлов. И несколько электронных писем. Возможно… это ни о чем, но… странное совпадение по времени, вы не находите?
— Действительно.
Джина медлит, но потом спрашивает:
— Клер, если вы позволите мне взять его с собой, возможно, я смогу восстановить удаленную информацию.
