Лев Корнешов - Проводы на тот свет
- Можно было сделать все проще, - ответила Виолетта Герману Михайловичу. - Я не из тех женщин, которые долго сопротивляются, - добавила она со смешком.
- Знаем, - кивнул Рэм Спиридонович. - Мы навели о тебе справки. Трудилась в блядской фирме по вызовам... Кто был твоим сутенером? - Рэм Спиридонович спросил грубо, как на допросе. Обращение на "ты" прозвучало, словно удар плетью. У Виолетты перехватила дыхание и она неожиданно для себя выпалила:
- Рома, то есть Леонид Романов.
- Он, - подтвердил Герман Михайлович.
- Убери этого придурка, чтобы не путался под ногами, - распорядился Рэм Спиридонович.
- Будет сделано.
Виолетта с ужасом поняла смысл распоряжения: "уберут" теперь Рому, который не сделал ей ничего плохого, наоборот, следил, чтобы ей доставались хорошие клиенты.
- Все это у вас было в прошлом, - благожелательно произнес Герман Михайлович. - А сейчас вы замужняя дама, такой и оставайтесь. Потому и сделали все необходимое, чтобы никто не знал, куда и к кому вы... отлучились.
- Ты, сучка, заказала Брагина и Ставрова, этих похоронщиков? - резко спросил Рэм Спиридонович.
- Нет! - тут же выкрикнула Виолетта. Именно этого она больше всего боялась - чтобы за неё не взялись друзья расстрелянных в "Вечности" Брагина и Ставрова.
- Сыч! - крикнул Рэм Спиридонович, и в гостиной тут же возник мордатый парень, который привез Виолетту на дачу.
- Эта потаскушка не желает быть откровенной, ей приспичило трахнуться. Возьми ещё двоих "бычков", уведите её в домик для охраны и отдерите по первому классу. А потом тащите сюда, продолжим беседу...
Он глянул на Виолетту своим тусклым, рыбьим взглядом, без любопытства спросил:
- Троих выдержишь?
Виолетта Петровна жалобно всхлипнула и прохныкала:
- Может быть... Я с юных лет мечтала, чтобы меня хором изнасиловали...
Она провела язычком по губам, придавая им влажный блеск.
- Но зачем такие крайности?
- Ты заказала Ставрова и Брагина? Говори, больше переспрашивать не буду. - Рэм Спиридонович дал знак своему парню, чтобы тот вышел из комнаты.
- Поверьте, Виолетта Петровна, - вежливо произнес Герман Михайлович. Мы не хотели бы обижать вас. Мы и так все знаем. Но желательно, чтобы вы подтвердили. Может быть, мы окажемся полезны друг другу...
Виолетта задумалась. Во рту у неё пересохло от страха, от грозной опасности и она пробормотала:
- Хоть бы стакан минералки даме предложили...
- Да, та ещё сучка, - произнес Рэм Спиридонович и распорядился:
- Дай ей рюмку коньяка и сок, Герман Михайлович. У некоторых сучек это прочищает извилины.
- Не называйте меня сучкой! - взмолилась Виолетта Петровна. - Я просто испуганная насмерть женщина!
- Давай начинай колоться, бедная женщина, - насмешливо сказал Рэм Спиридонович.
- Все скажу, если вы хоть намекнете, зачем вам это нужно. Я ведь не знаю, чего вы хотите. Может, отомстить за Ставрова и Брагина?..
- Это уж нет, - хмуро ответил ей Рэм Спиридонович. - Нам эти похоронные господа до лампочки.
- Тогда в чем проблема?
- В тебе. Ты у нас путаешься под ногами. А теперь давай рассказывай, только все и до конца. Вижу, изнасилованием тебя, телку раз...ную, не испугаешь... А как ты относишься к электрическому утюгу?
Герман Михайлович поморщился, словно бы сочувствовал Виолетте Петровне. Был он крепким мужиком, мускулистым, чувствовалось, что у него нет лишнего жира и той дряблости, которая выводила из себя Виолетту при виде Благасова в постели.
- Ну что же,.. - пробормотала она. И стала рассказывать-колоться...
Этот план возник у Марата Васильевича Волчихина. Они были в хороших отношениях, Виолетта и Волчихин, хотя, к удивлению Виолетты, Волчихин не делал попыток завалить её в постель. Просто этакие добрые взаимные симпатии на основе общих интересов. Волчихин часто по-свойски жаловался Виолетте, что его шеф - а её муж - придурок, сдвинулся по фазе на покойниках и кладбищах. Его, Волчихина, держит в черном теле, на небольших деньгах определил цепным псом при своем добре. А между прочим, его, Марата Васильевича, в родной "конторе" уже было представили к генералу, и все документы ушли "наверх", но помешали августовские события, когда не только не давали новых званий, но и лишали старых, давно полученных.
Рэм Спиридонович в этом месте исповеди Натальи, откликаясь на какие-то свои мысли, согласно произнес:
- Это точно...
А придурок Благасов не оценил способностей и заслуг его, Волчихина, и будущее было неопределенным. Пляшет Благасов под дудку Брагина и Ставрова, не смеет перечить компаньонам. А у самого наплывы случаются все чаще, его надо в психушку убирать, а не позволять заниматься большим делом.
Волчихин рассказал, что Благасов в полнолуние уезжает на свое кладбище и укладывает на могильные плиты бабенок, такой у сумасшедшего кайф. Алевтину уложил, Марину, какую-то кладбищенскую побирушку...
- Обычный псих, - откликнулся на эту часть рассказа Виолетты Рэм Спиридонович. - Кому что нравится. Одни любят, чтобы бабы их плетьми хлестали, другие сами женщин обижают, заставляя их трахаться на могилах.
Рэм Спиридонович вдруг завелся, даже его глаза приобрели подвижность:
- Вот сволочь первостатейная!
Виолетта Петровна с облегчением услышала эти слова, ибо они означали, что может она обрести здесь поддержку.
- Волчихину плохо приходилось, - продолжила Виолетта, но и мне не лучше... Он, Благасов, оскорблял и унижал, я для него оставалась шлюхой с Тверской, которую он пустил в свой дом...
Она, конечно, возводила поклеп на Благасова. Просто с некоторых пор она больше его не возбуждала, а её обуревала жажда к любовным приключениям. И ей стало известно - через Волчихина - что Благасов нанял сыщика, чтобы предъявить ей "счет" и попросить вон или, что пугало, просто "заказать" её, денег у него хватит.
- Вот и пришили бы со своим Волчихиным Благасова, - сказал Рэм Спиридонович.
- А дальше что? - удивилась Виолетта Петровна. - "Харон" перешел бы в полное распоряжение Брагина и Ставрова, мне - нищенские проценты от неизвестно какой прибыли, Волчихина, которого старики ненавидели, - вон?
- И вы решили?...
- Да! - поколебавшись и вроде бы смутившись, подтвердила Виолетта Петровна. - Убрать стариков, чтобы остался один Благасов. А как поступить с Благасовым...
- В психушку его?
- Может быть...
- Самое странное, - уже без принуждения объяснила все до конца Виолетта Петровна, - что у Благасова созрел встречный план. И тоже убрать СтавРова И Брагина, чтобы остаться единовластным хозяином "Харона" и нового коммерческого кладбища.
- Вот так они и стакнулись, - Рэм Спиридонович посмотрел на Виолетту с некоторой долей уважения, - я так думаю, что у вас сейчас идет состязание: кто кого раньше прикончит.
Он задумчиво протянул:
- Не понимаю, зачем было убирать эту соплю - Ольгу Ставрову? Лишний труп - лишние хлопоты...
- Это была инициатива Волчихина, - словно оправдываясь, торопливо объяснила Виолетта Петровна. - Она, Ставрова, стала активничать, оспаривать завещание, нацелилась на треть "Харона". Волчихин посчитал, что если её убрать, муж, так скоропостижно ставший вдовцом, судиться не станет, плюнет на "Харон" и все, что с ним связано. А я узнала, когда дело было сделано.
- Значит, Волчихин,.. - Рэм Спиридонович очень выразительно посмотрел на Бредихина. - Недооценили мы с тобой Марата Васильевича, Герман. Думали услужливый, жадный, мелкий человечишко. А он, сволочь, своими расстрелами да взрывами всех всполошил, уголовка свою агентуру мобилизовала, друзья-"коллеги" запсиховали... Если так дальше пойдет, придется не в подполье уходить, мы и так в нем сидим, а в подземелье прятаться! Ну, мы ещё об этом с тобой поговорим, посоветуемся...
Заметив, что Виолетта Петровна лихорадочно поправляет узенькое платьице на коленях, сорвал на ней злость:
- Прекрати выставляться! У меня на таких, как ты, иммунитет давно выработался!
Виолетта сжалась в испуге, притихла. Рэм Спиридонович заметил это, проворчал:
- Так-то лучше... Твой Волчихин - недоумок, он хорош был в прошлом, когда законами прикрывался и как за щитом прятался за своей "конторой, которая все могла. А сейчас... Везде наследил - и в расстреле похоронщиков, и в убийстве Ольги Ставровой. И не смог ни взорвать, ни расстрелять этого журналиста-следака. Зачем ты с ним имеешь дело?
- А с кем прикажете? - язвительно спросила Виолетта. Она окончательно пришла в себя. Похоже, с нею вели переговоры и не собирались её сдавать ни Благасову, ни ментам.
- Хочешь схватить миллионы? - насмешливо спросил Рэм Спиридонович.
- А что в этом плохого? - наивно округлила глаза Виолетта.
- Мы тебе поможем, - Рэм Спиридонович потрепал Виолетту ладонью сухой, крепенькой - по щечке. - Если ты будешь послушной девочкой.
Он сказал Герману Михайловичу:
- Дай ей лист бумаги и ручку...
Когда Бредихин положил перед Виолеттой лист бумаги и шариковую ручку, Рэм Спиридонович приказал: