Фридрих Незнанский - Мертвый сезон в агентстве Глория
Он открыл сейф, достал простую деревянную коробку, откинул крышку. Тускло засветилось старинное золото, сверкнули бриллианты, ало вспыхнул большой рубин… Как видение, возникла перед глазами гордо вскинутая голова Елены с тяжелой пшеничной косой, ее ледяные глаза, из которых острыми искорками била в него, Валерия, унижающая, убийственная ирония. А сам он в нелепой позе, скорченный в тесном пространстве перед сиденьем, между сиденьями, внизу, со скрюченными пальцами, живо еще помнящими упругость и жар ее ненавистного и желанного тела, — как все это было унизительно, гнусно, просто омерзительно, и виновницей его позора была Елена…
Прежде он думал: придет пора и он сам наденет на эту царственную голову сверкающую диадему ее предков, а потом, подобно разъяренному викингу, грубо намотает тяжелую косу на руку, изогнет свою жертву в унижающую ее позу и обратит в кобылу для утехи своего беснующегося жеребца. Познавшая величие и взлет пусть познает и глубину падения… Пусть услышит и убийственно-торжествующий хохот, хохот хозяина ее дрожащей плоти…
Да, думал, злорадствуя, представляя, как это все произойдет. Но время выдвинуло на первый план новые реалии. И Валерий Комар, осознавая, что эта вот диадема является едва ли не главной составляющей его дальнейшего благополучия, ни о каких широких жестах больше не задумывался. Продать? Да, можно, даже нужно. Боярову продать? Совсем отлично! Но за такие деньги, которые попросту разорят его. И ее, естественно. Страсть у нее, видите ли, к собирательству! Вот и прекрасно.
Не получилось. Что ж, видимо, пришла пора избавляться от слишком заметной и широко теперь известной улики каким-то иным способом. О шейхах речи идти уже не могло. Значит, нужен другой покупатель, которого еще надо отыскать. А это задача!
Закрыв коробку и спрятав ее в «дипломат», Валерий вдруг подумал, что, возможно, не самый худший вариант в создавшейся ситуации — махнуть рукой на «каплуна», пусть себе летит. В конце концов, достать его можно и в Салониках…
Он выпил рюмку «абсолюта», подождал, пока уляжется, и кинул в рот парочку жирных греческих маслин.
Из того же сейфа он выгреб пачки долларов и тоже уложил в чемоданчике. Остальные драгоценности, которые не были реализованы, он с собой не держал, их место в секретном сейфе Цюрихского банка, код которого ведом одному Валерию. Вот это и было постоянным в жизни, а все остальное — временное. Включая дома, яхты и самолеты, чем слишком увлеклись братцы-армяне и на чем погорели. Жорж, правда, пока не сгорел, но его очередь явно приблизилась.
И вдруг Комар подумал, что, отпустив «каплуна», он неразумно поставит и свою собственную жизнь под удар. А если в самом деле опередят его интерполовцы или фээсбэшники? И возьмут грека? К чему тогда весь этот нелепый спектакль с пластической операцией? Грек ведь расколется сразу. И ничего ему не будет. Ну разве что накажут за фальшивый паспорт. Предусмотрительный Валерий оставил у себя оригинал документов Леонидоса, а ему вернул отлично изготовленную копию. Ну что ж, коли так, решил он окончательно, грек сам себе сильно укоротил жизнь. Мертвый, известно, не разговаривает, а для полиции Валерием Комаром окажется тот, кто будет лежать где-нибудь у входа в аэровокзал с простреленной башкой и, разумеется, поддельным паспортом в кармане…
Валерий переоделся в неприметный серый костюм, нацепил на голову темный парик, приклеил узкие, «парикмахерские» усики и нажал кнопку вызова.
Вошел охранник и без всякого удивления вопросительно уставился на хозяина.
— Бери команду, едем в аэропорт Кеннеди.
— Проблемы, шеф? — поднял брови охранник.
— Пришел срок. Все понятно?
— Пришел, — значит, пришел, — ухмыльнулся охранник. — Поедем все четверо, шеф.
— Это твои проблемы. Я обещал по полтиннику?
— Так точно, шеф, — оскалился в улыбке охранник.
— Сумма каждому удваивается. Тебе сто пятьдесят.
— Понял, шеф. Будет сделано тип-топ.
— Приготовь джип, выезжаем через пять минут. Про самолеты узнал?
— Два ближайших рейса, шеф, дневные — четырнадцать и шестнадцать тридцать. Андриканис зарегистрирован на первый рейс. Он, похоже, уже в порту.
— Отлично. Иди…
— Алексей Петрович, позвоните, пожалуйста, мистеру Нэту и скажите, что мы готовы взять Комара. Он обещал на всякий случай обеспечить нас дополнительными силами. Думаете, не понадобятся? — Денис заметил сомнение в глазах Кротова.
— Я по другому поводу… Что вам сказали об этом в Вашингтоне?
— Они дали нам полный карт-бланш, но с условием, что мы немедленно передаем им задержанного Комара. И подтверждаем его личность.
— Это понятно. Но поговорить-то мы хоть с ним успеем? Он ведь должен ответить хотя бы на главные наши вопросы, а то потом жди у моря погоды. Знаю я эти чиновничьи и дипломатические уловки.
— Я вчера разговаривал с Москвой, Алексей Петрович, и Меркулов подтвердил, что с Грецией уже существует твердая договоренность об экстрадиции Комара в Россию. Американцы также официально заявили, что в случае обнаружения и задержания господин Комар будет немедленно передан в греческое посольство с требованием о высылке его из Штатов.
— Не удерет по дороге?
— Вопрос не ко мне. Думаю, не дадут.
— Вот вы и поговорите с Саймоном по-дружески. Может, он не станет создавать толкучку обилием своих сотрудников в аэропорту.
— Вон вы о чем! — засмеялся Кротов. — Резонно…
Спустя час Денис и Саймон Нэт уже сидели за столиком в здании аэропорта возле широкого окна, через которое отлично проглядывалась вся площадь. Спешили по своим делам сотни людей, парковались и отъезжали сотни автомобилей.
— Мне кажется, мистер Саймон, — сказал Денис, — что мы проявили излишнюю самоуверенность.
— В чем же?
— Я вот смотрю туда, — Денис кивнул в окно, — и думаю, что тут десятком-другим сотрудников не обойдешься.
— Не стоит волноваться, — улыбнулся Нэт, — я после звонка Алексея еще раз проанализировал ситуацию и решил не скупиться. Здесь достаточно моих людей… Я ведь тоже подумал, что Валерий Комар захочет ускорить судьбу своего «каплуна», вы так называли этого грека?
— Именно так…
— Тогда остается ждать и… как это? — уповать, да?
— По чашечке кофе, Саймон?
— Не возражаю.
Денис поднял руку и щелкнул пальцами, подзывая официанта.
Кротов, Голованов и Агеев озабоченно мельтешили перед входом в здание аэропорта и наблюдали за подъезжающими машинами. Нельзя было исключить, что Комар применит маскировку: парик там натянет, приклеит усы или бородку, то есть все то, что затем легко снимается и остается в урне туалета. И еще. Когда человек нервничает, а Комар в данный момент не нервничать не может, он совершает небольшие, почти незаметные неопытному глазу проколы. Увидеть их и есть главная задача наблюдателя.
На Кротове была синяя куртка и фуражка служащего аэропорта, Сева катил перед собой тележку с чемоданом и баулом, которую можно было бросить в любую минуту, а вот Филя довольно ловко изображал автомобильного вора, который больше всего боится привлечь к себе внимание полицейского, но и наглеет при этом от видимой безнаказанности.
Тяжелый джип, остановившийся в отдалении от входа они заметили не сразу. Постояв некоторое время, он стал подруливать ближе. Мешала машинная толчея. Джип медленно пробирался, заставляя внешней мощью невольно уступать себе дорогу. Вот это и привлекло внимание Фили — типично российская наглость: прочь с дороги, я железный!
Машина остановилась, но из нее никто не выходил. Никто никуда не торопился. Вторая зацепка.
Голованов покатил свою тележку. Кротов обогнул задние машины, приблизился к двери водителя и вежливо постучал в тонированное стекло. Оно приопустилось. Молодой темноволосый человек с узкими усиками неприязненно взглянул на служащего.
— Извините, сэр, — почтительно сказал, не глядя в глаза водителю, Кротов, — не соизволите ли вы подать ваш автомобиль чуть назад, чтобы этот господин мог бы проехать со своей тележкой?
Ни слова не говоря, водитель поднял стекло и сдал джип немного назад. Голованов, напрягаясь от тяжелейших чемодана и сумки, прокатил тележку мимо джипа.
Через полминуты все трое обсуждали увиденное.
— Это он, — убежденно сказал Кротов. — На голове, как мы и предполагали, парик. Он съехал чуть на лоб — волнуется парень. Видна светлая полоска. Еще в машине четверо мордоворотов. Докладываем? Или подождем малость?
— Я думаю, пусть еще Филя, — сказал Голованов.
— Тогда не теряем времени, — заявил Агеев и независимой походочкой направился вдоль ряда припаркованных машин, приближаясь к джипу и по мере своего приближения внимательно разглядывая причудливые колпаки на колесах типичный автомобильный воришка, этакий по мелочам.
