Ральф Сарчи - Избави нас от лукавого
На следующий день после инцидента с полтергейстом беспроводной телефон Донны, казалось, отрастил собственный интеллект.
– Он сводил меня с ума своим писком, и Майк зашел его наладить, — говорила Донна с сильным итальянским акцентом. — Он поменял аккумулятор и переставлял трубку на разные места в квартире, но ничего не помогало. Тогда Майк предложил поговорить по телефону. Я сказала, что он рехнулся, но телефон вдруг перестал пищать, будто навострив уши. Можно подумать, он прислушивался к нашему разговору!
Майк начал опрашивать призрака, не отдавая себе отчета в том, что, вступив с ним в общение, попадает в ловушку. Вместо телепатической связи, которой часто пользуются нечеловеческие сущности, демон отвечал тонкими гудками, но только если на линии были Майк и Донна.
– Донна очень напугалась, — добавил Майк. — Сказала, что не хочет этого делать и не верит в полтергейст. Не предупредив ее, я начал записывать звонки. Установил очень простой формат, чтобы общаться с этим, который в телефоне: один гудок — «да», два гудка — «нет». Допросив его, я выяснил, что дух или душа в телефоне принадлежит маленькой девочке.
Расспросы Майка выявили очень жалостную историю о том, как малютка с братиком погибли в раннем возрасте, став жертвами отвратительного преступления. Очень скоро накопилось несколько часов записей вопросов Майка и ответов телефонного духа, с редкими репликами Донны. Слушая записи, которые привожу ниже, я обратил внимание, что один вопрос Майка остался без ответа.
– Она ушла, — разочарованно сказал Майк на пленке и подозрительно спросил у Донны: — Или это ты бикала? Поклянись своим сыном, что не ты подавала сигналы!
Донна немедленно поклялась, но у меня на минуту тоже возникло подозрение, что сигналил кто-то из них.
Дальше я поговорил с каждым из них отдельно, как с подозреваемыми в участке, и попросил Майка изложить подробности на бумаге, чтобы сравнить с магнитофонными записями. Я прослушал их голоса и реакцию на услышанное и переживаемое. В результате пришел к выводу: или передо мной лучшие в мире актеры, или телефонный разговор с призраком не инсценирован.
Вот выдержка из одной записи, когда Майк задавал вопросы.
– Ты девочка?
– ДА.
– Ты мертва?
– ДА.
– Причина твоей смерти — авария?
– НЕТ.
– Пожар?
– НЕТ.
– Тебя убили?
Серия длинных гудков, означающих «да».
– Ты умерла давно?
– ДА.
– До того, как построили этот дом?
– ДА.
– Твое тело нашли после твоей смерти?
– НЕТ.
– Убийцу нашли?
– НЕТ.
– Ты хочешь, чтобы мы тебе помогли?
– ДА.
История складывалась из отрывков и деталей. Вопросы Майка иногда вызывали немедленные сигналы «да» или «нет», а иной раз оставались без ответа. Примерно пятьдесят лет назад, согласно ответам духа, она и ее брат были похищены двумя мужчинами и привезены к болоту за домом Донны. Там их изнасиловали и убили выстрелами в голову. Тела, утопленные в илистой болотной грязи, так и не нашли. Такая история может лишить покоя, что, собственно, и произошло. Я слышал, как Майк и Донна все больше проникаются и сопереживают духу. Сперва они обращались к нему «девочка», потом Майк начал называть ее «детка» и «лапочка». Иногда даже бранил духа любящим отцовским тоном за шалости, когда телефон взрывался серией непонятных, путаных сигналов.
Захваченный и шокированный ужасным рассказом, Майк захотел знать больше. Чтобы выяснить имя несчастного полтергейста, он начал с «А» и прошел весь алфавит.
– Я получил утвердительный сигнал, когда назвал «И». Тогда я взял список женских имен на эту букву и слышал по два отрицательных гудка, пока не сказал «Изабель». Телефон с энтузиазмом отозвался: «ДА! ДА! ДА!» — и я понял, что узнал имя.
Проделав то же самое для братика девочки, Майк был вознагражден утвердительным сигналом на имя «Луис».
– Сколько лет тебе было на момент смерти, Изабель? — спросил он. Телефон издал шесть гудков. — О Боже! — Голос Майка дрогнул от эмоций: его сыну тоже шесть. — А брату твоему?
Когда телефон издал восемь жалобных гудков — возраст сына Донны, мужественный коп и его подруга прослезились.
Они сочли это всего лишь трагическим совпадением, но меня передернуло при виде того, как злой дух играл на чувствах родителей, подбрасывая им трогательные детали.
«Безжалостный негодяй, — думал я, — сплел душещипательную историю, к которой не останется равнодушной ни один отец и ни одна мать. И ни единого слова правды!»
Демонические силы виртуозны в обмане, опасны и невероятно хитры. Мне вспомнилось дело, которое я для себя назвал «ужасом Хэллоуина»: эти случаи произошли с разницей в несколько лет, в разных городах, в семьях, не знакомых друг с другом, но в действиях демона угадывался знакомый почерк. Оба раза эксплуатировалось не только женское имя, разрыв в несколько десятилетий и трогательный рассказ о жестоком убийстве, но и вторая жертва, которая как бы случайно обладала такой чертой, к которой не могли остаться равнодушными члены семьи. Уэстчестерский «призрак» заявил о своем женихе, якобы покончившем с собой, и тут же завоевал сочувствие матери жениха, а здесь дух «девочки» поведал — они с мертвым братиком были ровесниками детей Донны и Майка.
– Милая, мы нужны этим детям! — всхлипнул Майк. — Мы должны помочь им освободиться и уйти в рай!
Он повел расспросы в новом направлении, но демон прекрасно знал, какие кнопки нажимать.
– Вы сможете отсюда уйти когда-нибудь? — спросил он и получил два гудка.
– Ты хочешь, чтобы мы нашли ваши маленькие тела?
Серия ужасных ноющих звуков ясно подтвердила желание призрака.
– Если мы найдем ваши кости и перенесем их, вы сможете уйти?
Ответом был долгий утвердительный сигнал.
Как ни странно, призрак настаивал, что только Донна может обнаружить останки. Майк, верный своей полицейской натуре, готов был немедленно приступить к действиям, но Донна сомневалась.
– Я сказала: «И что нам делать? Просить полицию раскопать болото из-за сигналов дурацкого телефона? Да нас в дурдом сдадут!» Мне казалось, мы уже с ума сходим. При моих словах телефон страшно распищался, и тут я вспомнила кое-что странное.
Глядя на сынишку, который вдруг перестал жевать и напряженно вслушивался, догадываясь, о чем хочет рассказать мать, Донна продолжала:
– Пару месяцев назад я услышала, как Брюс разговаривает сам с собой, сидя у себя в комнате. Я спросила, что он делает, а он ответил, что беседует с двумя детьми, живущими в доме. Я решила, это какая-то дурацкая игра, ну, вы понимаете — воображение у ребенка разыгралось. А когда началась вся эта петрушка с телефоном, меня и осенило: Боже мой, он же с этими убитыми детьми разговаривал!
Брюс опустил глаза.
– Не хочу об этом! — начал канючить он. — Не заставляй меня!
– Ну что ты, расскажи мистеру Сарчи о «большом», — уговаривала мать.
– Он… очень плохой! — У мальчишки задрожали губы, будто он сдерживал слезы.
Мама ободряюще пожала его пухлое плечо.
– Мой сын сказал, что наверху живет какая-то неприятная сущность. Я решила, он насмотрелся всяких шоу по телевизору, и не обратила внимания.
На пленке осталась ее реплика: «Майк, я боюсь, я правда боюсь». Чтобы развеять ее сомнения, коп спросил полтергейста, замышляет ли он вред Донне или ее сыну.
«Нет, нет, нет», — с силой пропищал сигнал.
– Наверху действительно обитает «большой мальчишка»?
– Да, — ответил призрак.
– Донне угрожает опасность от этого духа?
Из телефона вырвалась серия бешеных, пугающих утвердительных сигналов, а потом наступила мертвая тишина.
– А сам Майк тоже в опасности?
– Да.
– Больше, чем Донна?
Длинное «да».
Все это казалось мне до странности знакомым, и вдруг я понял, что слушаю вариацию старого как мир приема «хороший полицейский и плохой полицейский», когда один коп запугивает подозреваемого резкими вопросами и угрозами, после чего выходит из комнаты. Другой коп тем временем приносит подозреваемому кофе, сочувствует и убеждает признаться, пока не вернулся плохой коп для второго раунда. А здесь шла игра «плохой дух — хороший дух», вот только за обоих выступал вообще-то демон.
Дух старался понравиться Донне и Майку под жалостной личиной убиенного дитяти и быстро втерся в их жизнь, предупредив, что злая сила замышляет против них недоброе. Это, естественно, сделало их более зависимыми от так называемого доброго призрака, желающего защитить их от злого. Будучи копом, Майк не распознал уловку и запутался в сплетенной демоном паутине лжи, хотя даже Донна просила его перестать разговаривать с телефоном. На пленке остался ее крик, что она очень напугана, и брань, с которой она обрушилась на Майка, когда он все-таки продолжил свое расследование. Гнев, ярость и разлад — подобными негативными эмоциями кормится демон, черпая в них силу для нового натиска.
