Наталья Солнцева - Танец семи вуалей
– Ну не твоими же! – запыхтел гость. – Чего ты ко мне пристал? То с машиной, то с танцем!
– А… как вы туда попали, в древнюю Галилею?
Лаврову казалось, что он нашел толковый аргумент, который позволит уличить во лжи и посрамить этого напыщенного индюка. Однако его расчет не оправдался.
– Так же, как и сюда, парень, – не моргнув глазом заявил Павлинов. – По Мосту Троллей.
– Не понял…
– Тупой, что ли? – гость обратился за поддержкой к Глории. – Не знает, что по Мосту Троллей можно попасть в любое место и стать очевидцем любого события? – Не знает, – подтвердила она.
– Пф-ффф! – фыркнул Павлинов, покачивая хохолком, и повернулся к Лаврову. – Ты живешь в городе, где порталов больше, чем где-либо еще, и не умеешь ими пользоваться? Твои проблемы, парень.
– Где же этот… Мост Троллей? – обиженно спросил Лавров.
Его опять разыгрывают, принимают за дурака, готового поверить в нелепую выдумку.
– В Царицыне, – охотно ответил Павлинов. – Там несколько мостов, один из которых… Впрочем, зачем тебе? Мост Троллей выглядит заброшенным… чтобы не привлекать любопытных. Никому и в голову не придет, что…
У него вдруг появилась неприятная манера обрывать фразы, недоговаривая.
– В Царицыне? – поразился Лавров.
– Тебя это удивляет, парень?..
Глава 30
МоскваАйгюль привыкла к новому имени, как привыкла к своей новой ипостаси. У нее словно выросла новая кожа, появилось новое лицо и новые мысли. Она стала видеть мир по-другому. В ее судьбе произошел перелом. И все это благодаря одному человеку…
Она искала спасения от навязчивых состояний. Ей казалось, что жизнь кончена. Зачем ей молодость, талант и красота, если в мозгу гнездится «червь» с тысячей названий: бред, страх, неуверенность в себе, кошмары во сне и наяву. Из-за этого «червя», да еще, пожалуй, из-за лишних килограммов она с трудом окончила балетное училище, с трудом подыскала место в театре танца. Ей редко доставались сольные партии. Приходилось участвовать в массовке… «стоять у фонтана» в качестве живой декорации. Ее мечта стать звездой оставалась нереализованной. Она уже не стремилась к сольной карьере – каждый год отнимал у нее шансы на успех, ничего не давая взамен. Даже серьезного сценического опыта.
Век балерины короток. Век обычной танцовщицы не многим длиннее.
С детства она боролась с двумя врагами – с «червем» и полнотой. Из-за лишнего веса путь на балетную сцену был ей заказан. Отчаяние заставило ее кидаться из крайности в крайность. Чего она только не перепробовала. Йога, китайская гимнастика, голодание, кодирование. Последнее далось ей особенно тяжко. «Червь» взбунтовался. Установки гипнотизера взбудоражили его, и он принялся грызть свою хозяйку, словно плодожорка – наливное яблочко. Он глотал ее память кусками, и некоторые отрезки жизни просто выпадали, проваливались в никуда.
Спасение пришло в виде приглашения на гастроли в Индию. Айгюль, не раздумывая, согласилась. Когда срок пребывания в чужой стране подошел к концу, она решила остаться. Ее уже ничего не пугало, кроме перспективы оказаться в психушке. Она поселилась в бедном ашраме и зарабатывала на пропитание танцами. «Червь» притих. Шум океанского прибоя, пение мантр, физические нагрузки и вегетарианская пища убаюкали его. И он постепенно уснул.
Айгюль – тогда она еще носила другое имя – вернулась в Москву. Исцеленная, как ей казалось.
Блаженство длилось недолго. Шум и суета большого города разбудили «червя». Не сразу. Тот просыпался исподволь, напоминая о себе всплесками раздражения и приступами страха. Она снова стала бояться кухонных ножей и веревок. Во сне блестящие лезвия вспарывали ей грудь, а веревки обвивались вокруг шеи. Она задыхалась, просыпаясь в холодном поту. Резкая боль разрывала легкие, сердце прыгало, тело била крупная дрожь.
Обратиться с подобной проблемой к психиатру означало подписать себе приговор. Айгюль боялась этого приговора больше, чем «червя». Она скорее готова была покончить с собой, нежели очутиться на больничной койке. Она почти примирилась с таким исходом. Даже испытала облегчение. В крайнем случае она уйдет – тем более, что оплакивать ее некому. Родители умерли, коллеги быстро забудут о ней… а друзьями и подругами она не обзавелась.
Все же она не торопилась перейти роковую грань. Быть может, еще есть способ усмирить «червя», принудить его оставить ее в покое. Быть может, еще не все потеряно…
Она начала искать спасения. Снова пустилась по кругу. Йога, китайская гимнастика… ворожеи, знахари, новомодные психологические практики. Деньги пришлось зарабатывать стриптизом. Пригодились обретенные в Индии навыки и ее восточная красота. Танец живота с примесью ритуальной экзотики приносил немалые барыши.
«Червь» засыпал и просыпался. Айгюль избавилась от кухонных ножей и пыталась готовить пищу без них. Было нелегко. Но избавиться от веревок оказалось куда труднее. Они преследовали ее повсюду. Люди сушили на них белье… перевязывали ими коробки и прочие грузы. А куда деваться от шнурков, электрических проводов и проволоки? Провода – не веревки, но весьма на них похожи. Провод тоже можно накинуть на шею и…
«А-а-ааа-аа! – внутренне вопила она, погружаясь в пучину собственного кошмара. Казалось, однажды она не сможет вынырнуть и темная жижа засосет ее. – Аааа-аааа!»
Но вопли не помогали. Равно как и все остальное.
Дойдя до полного отчаяния, она решила разом покончить со своими мучениями: напиться снотворного и умереть. В последнюю, как считала Айгюль, ее ночь в стриптиз-клубе… она и встретила своего спасителя. Тот заказал танец и щедро заплатил исполнительнице, пригласил за свой столик, угостил самым дорогим коньяком. Они разговорились. Он, в отличие от прочих, понимал ее с полуслова. Они нашли точки соприкосновения…
Ее неожиданный собеседник назвался Визирем.
«Почему Визирь?» – удивилась она.
«Потому что я сановник одного высокопоставленного господина. Очень влиятельного!»
«Кого же?»
«Не могу сказать, – покачал головой он. – Запрещено!»
Молодая женщина не настаивала. Визирь сказал, что она похожа на Саломею… и так же чудесно танцует. Он увлек ее библейской историей и поведал о «Танце семи вуалей».
«Стриптиз известен людям с давних времен, – улыбался он. – Он так же стар, как этот мир».
Айгюль была польщена, очарована… растрогана. Никто еще так проникновенно не говорил с ней, никто не относился к ней так уважительно.
Визирь спросил, сумеет ли она повторить танец Саломеи. Айгюль засомневалась. Он подбодрил ее. Пообещал, что достанет видеозапись исполнения. Она не стала отказываться. Ему удалось заинтриговать ее… и подчинить своей воле. Временами он казался ей сильнее «червя», и она безоглядно доверилась этому загадочному человеку.
Между ними завязался роман – странный и жутковатый. Встречи происходили редко – смутные и страстные, сумрачные. Это Визирь придумал ей новое имя – Айгюль, цветок луны – и она с покорностью приняла его.
«У тебя еще не было мужчины?» – безмерно удивился он в первую ночь.
«Я боялась секса… – отвечала она. – Ужасно боялась. Почему-то мне казалось это опасным…»
«Значит, я у тебя первый?»
«Первый… и единственный».
«Мы не такие, как все, – нашептывал ей любовник. – Мы – иные. Мы несем в себе проклятие прошлого…»
«Какое проклятие?» – пугалась она, каждой клеточкой ощущая его правоту.
«У каждого оно свое…»
«Как от него избавиться?»
«В сущности, нет ничего невозможного…»
Он подарил ей второе дыхание, пробудил надежду. Она призналась, что боится ножей и веревок. Он объяснил почему.
«Ты уже пыталась убить себя… и теперь несешь в душе этот грех. Лезвие ножа скользнуло по ребрам, благодаря чему ты осталась жива. У тебя не побаливает вот здесь?»
Он прикоснулся пальцами к ее груди, и она вскрикнула от боли.
«А веревки?» – спросила она, отдышавшись.
«Вероятно, веревки когда-то сыграли в твоей жизни трагическую роль», – предположил он.
«Намекаешь, что я хотела повеситься?»
Он задумчиво кивнул и добавил:
«Или задушить кого-то… кто перешел тебе дорогу. Посягнул на то, что должно было принадлежать тебе».
Он казался ей воплощением мудрости и спокойствия. Но однажды из-под этой благополучной личины выглянул монстр.
Она еще спала, когда Визирь наклонился над ней с веревкой в руках. Айгюль моментально проснулась и в ужасе оцепенела. Ее всю сковало смертельным холодом, она не могла пошевелить и пальцем.
«Не бойся… я не собираюсь убивать тебя, – усмехнулся он. – Просто хочу напомнить…»
«Что? Что напомнить?»
«Как ты это делала… Ведь ты делала это?»
«Только в своих кошмарах… в своем бреду», – сухими губами пролепетала она.
«Значит, сможешь убить и наяву! Тебе придется… Ты же хочешь избавиться от „червя“? Так выпусти его на свободу… иначе он сожрет тебя изнутри. Источит и выплюнет, как отработанный материал. Ты впадешь в забытье и очнешься в палате с решетками на окнах…»
