Екатерина Островская - Темница тихого ангела
Он посмотрел на ее пальцы и увидел накладные перламутровые ногти и то самое купленное им обручальное кольцо. Второе было на его собственном пальце. Надо было что-то говорить, и он спросил только:
– Это у тебя парик?
– Да, – ответила она тихо.
Хотя глупо спрашивать: он же видел ее недавно – месяца не прошло. И прекрасно помнил, какие у нее волосы.
– Как настроение?
Вопрос еще более глупый! Как должен чувствовать себя человек, сбежавший из колонии самого строгого и самого особого режима, человек, за которым гонятся и которого могут убить запросто?
– Мне очень хорошо сейчас, – ответила Таня, глядя на пролетающие мимо кусты.
Теперь они шли за «девяткой» и приближались к посту ГИБДД. Сидящий за рулем головной машины Серегин специально не притормозил перед постом, а, наоборот, прибавил скорость, чтобы остановили его, а не «Мазду», в которой находилась Татьяна. Но он проскочил, а вот Торганову инспектор приказал остановиться.
Инспектор представился неразборчиво и попросил документы. Долго и внимательно изучал их, потом попросил Николая выйти и открыть багажник. В багажнике не было ничего интересного – только две спортивных сумки. Инспектор не стал обыскивать их, обошел машину и, остановившись возле пассажирского окошка, обратился к Татьяне:
– Девушка, позвольте взглянуть на ваши документы.
Таня достала из курточки паспорт и протянула милиционеру. Тот пролистал его и сказал:
– Людмила Валерьевна, попрошу вас снять темные очки и выйти из машины.
Таня вышла из машины так грациозно, что инспектор покраснел от стыда. Потом он посмотрел на нее снизу вверх и понял свою ошибку. Он вернул ей паспорт и взял под козырек. А Николаю дал отмашку рукой:
– Можете ехать!
Теперь стало ясно все: их ищут. Не лично Торганова, конечно, а похитителей, и, разумеется, в первую очередь сбежавшую преступницу Татьяну Рощину. Видимо, уже сообщили всем постам и патрульным машинам приметы: ее рост, цвет волос и цвет глаз. Наверняка сообщили, что она бледна и слаба. Но теперь лицо Тани, словно загаром, покрыто тональным кремом, а на веках сверкают блестки.
Они умчались к Москве, а инспектор ГИБДД смотрел вслед «Мазде».
К нему подошел напарник и сплюнул на асфальт.
– Во, повезло! Перехват объявили: теперь точно придется до середины ночи тут киснуть!
Но приятель, казалось, не слышал его.
– Ты эту девку видел? – спросил он.
– Ну, – ответил напарник.
– Это тебе, блин горелый, не «ну»! Это такая, я тебе скажу… Такие пешком не ходят, а только на иномарках.
– А что у нее за мужик?
– Кто его знает. Хотя фамилия вроде знакомая – Торганов.
– Ну, ты даешь! – удивился напарник. – Не знаешь, кто такой Торганов! Да он в московском «Спартаке» в полузащите играет.
Напарник задумался, а потом снова плюнул на пыльный асфальт.
– Или в ЦСКА.
Николай вел машину и размышлял. Брошенный в лесу медицинский «рафик» отыщут с вертолета часа за три. По идентификационному номеру установят фамилию владельца. На это уйдет еще час или два. Потом отправят ориентировку в Петербург с требованием отыскать и задержать подозреваемого. Естественно, по указанному адресу направят участкового, но пока участкового отыщут, пока дадут указание, пока он осознает всю важность порученного ему дела, пока не опустеет последняя бутылка пива на его служебном столе – наступит вечер. Может быть, даже глубокий вечер. Участковый инспектор отложит проверку адреса до утра. Конечно, может случиться, что брошенный в лесу медицинский микроавтобус отыщут быстрее, участковый окажется исполнительным, или пошлют по адресу проживания Андрея Ивановича Бородавкина не участкового, а группу захвата ОМОН, и тогда возникнут некоторые проблемы. Впрочем, какие могут быть проблемы, когда Татьяна уже сидит рядом и смотрит на летящую навстречу дорогу, освещенную солнцем?
Белая «девятка» при хорошей езде должна добраться до Петербурга за пять часов. Бородавкин сразу же явится в милицию, в грязной робе и пьяный, чтобы заявить: пока он помогал другу ремонтировать купленный недавно «рафик», кто-то угнал его собственный – точно такой же. Пьяным надо быть обязательно, а то милиция не поверит в его искренность: какой же нормальный человек приходит в отделение в трезвом виде. Но это произойдет лишь часов в шесть вечера.
«Мазда» должна въехать в Москву еще раньше. Почему Торганов вез Татьяну в Москву, он и сам не мог себе объяснить. От того, что ближе, чем до Петербурга, наверное, или потому, что искать сбежавшую преступницу будут именно там, откуда был угнал медицинский «рафик». А может быть, потому, что в огромном мегаполисе легче скрыться. Странно, но он не подумал заранее, где спрятать Таню. Он думал лишь о том, как переправить ее за границу, сочинял всякие варианты, предполагал, что проще перебраться с ней на Украину, а еще лучше в Грузию, откуда они вдвоем улетят в Штаты, в Калифорнию, конечно. Торганов придет на прием к губернатору штата, расскажет ему все без утайки, а Шварценеггер расчувствуется и прикажет выдать Татьяне новый паспорт на имя какой-нибудь Сары Коннор или Треси Раннер…
Николай вспомнил, что Шварценеггер уже не губернатор, но все равно он придет к нему, а тот, конечно же, поможет…
Глупо все, конечно. Мало похоже на реальность. Но ведь и сама идея с побегом тоже казалась бредом. Однако все получилось. Таня вот она – сидит рядом.
«Мазда» летела к Москве. Дорога проходила уже по Ярославской области. Проскочили Пречистов, дорога выпрямилась и таяла у горизонта. Здесь можно было разогнаться, но неожиданно Николай увидел, что трасса перегорожена фурой и автомобили, подъезжая к ней, притормаживают. Тут же расположились милицейские автомобили, возле которых стояли люди в бронежилетах и касках.
Разворачиваться и уходить уже поздно. Николай пристроил автомобиль в хвосте медленно ползущей колонны. Так они добрались почти до фуры. Торганов видел, как милиционеры в бронежилетах проверяют документы, досматривают багажники автомобилей. Несколько молодых женщин уже стояли на обочине.
– Пригнись! – сказал он Тане. – Совсем скройся, чтобы тебя не было видно.
Она послушно сползла с кресла, а он вдавил акселератор в пол до отказа. «Мазда» рванула с места, выскочила на обочину, разбрасывая гравий, обошла фуру, вышла снова на трассу и помчалась к горизонту. Не прошло и минуты, как стрелка спидометра перевалила за отметку двести километров.
– Долго соревноваться в скорости с ними не будем, – произнес Торганов, – все равно перехватят. Доберемся до ближайшего леса, и я тебя высажу. А пока возьми это.
Он достал из кармана мобильный телефон. В Петербурге, когда обсуждали план освобождения Тани с Серегиными и Бородавкиным, Николай решил сделать то же, что когда-то сделал покойный Шамин, и приобрел два телефона с новыми сим-картами. Их продали без оформления. Один аппарат он протянул Тане.
– Здесь записан мой номер, но не звони мне, я сам на тебя выйду – тебе останется только проверить, кто вызывает. Понятно?
– Да, – ответила она спокойно.
– А я высажу тебя и вернусь к милиции, скажу, что очень спешу, покажу им американский паспорт. Пока они будут проверять мою личность, тебе придется подождать. Справишься?
Николай спросил и понял, что опять задал глупый вопрос: она больше восьми лет провела в заключении, а он интересуется – сможет ли она подождать его немного.
– Не волнуйся, – ответила Таня, – сделаю все, что ты скажешь.
За окнами просвистели домики небольшого поселка, впереди показался лес. «Мазда» влетела в него.
Он высадил Таню у километрового столба, от которого в лес уходила узкая грунтовая дорожка. Дал ей сумку с женской одеждой и сказал:
– Отойди поглубже, чтобы тебя с дороги не было видно, а я скоро вернусь.
Он развернулся и помчался навстречу преследователям. Лес закончился, а когда Николай въехал в поселок, то развернулся и остановил машину по направлению к Москве у полусгнившего деревянного забора. Здесь он решил дождаться милиции.
Над забором нависали ветки, усыпанные полосатыми яблоками. Николай сорвал одно и надкусил. Тут как раз подлетели одна за другой две милицейские машины. Из машины выскочили люди в бронежилетах и касках. Они наставили на Николая автоматы, и кто-то из них истошно заорал:
– Лицом к машине! Руки на капот! Дернешься – убью!
После чего так же громко добавил пару слов.
Торганов отбросил в сторону недоеденное яблоко и выполнил приказание. Кто-то подскочил к нему и ударил тяжелым башмаком по ногам.
– Шире ноги расставь, урод!
Его обыскали и достали документы. Машину тоже всю перерыли.
– Почему у вас два паспорта? – спросил кто-то за его спиной.
– Так исторически сложилось.
– Отвечай на вопрос, урод! – крикнул другой голос.
– От урода слышу, – ответил Николай.
И тут же получил удар ногой в бок. Пошатнулся, обернулся, его ударили в лицо. Он упал на спину. Рот наполнился кровью.
