Нежная ночь Ривьеры - Наталья Сергеевна Лебедева
* * *
Cам Влад Дюбуа, развалившись в кресле на террасе своего особняка и пыхтя от жары, уже набирал другой номер.
– Какого черта я ничего не знал про этих девиц? Кто мне втирал, что это просто случайные дурочки? Догреблись: мне уже из полиции сообщают, что дамочки не те, за кого себя выдают. Может, мне вместо тебя взять на работу комиссара Пети?
В ответ раздалось виноватое бульканье.
– Заткнись. Они были у меня на яхте! Знают, что я ищу. И не дай бог, кому-то об этом расскажут. Особенно эта журналисточка. Может, ты крысятничаешь? А? Тогда решай вопрос быстро. Не то…
Влад, не договорив, отключился, отхлебнул из стакана стоящий на прозрачном столике холодный виски – льда было больше, чем янтарной жидкости. И задумался. Что, если и правда игра сложнее, чем ему казалось?
Встреча в «Негреско»
– Идем в «Негреско», – сказала Машка напористо, чтобы я не вздумала протестовать. – А то сядем в тюрьму и не увидим, где они все кутили. Зачем тогда приезжали?
Я понимала, что осматривать достопримечательности в нашем положении – все равно что вязать теплый шарф приговоренному к повешенью. Отвлекает, но проблемы не решает. Однако возражать не стала. Когда, если не сейчас?
…Три вещи должен сделать каждый зашедший в знаменитый отель «Негреско» на Английской набережной Ниццы.
Сфотографироваться со скульптурной толстушкой «Желтая Нана» в холле: на ее фоне все дамы – худышки. Спросить у портье, как здоровье котов умершей владелицы отеля мадам Ожье: 94-летняя хозяйка, дружившая с самыми знаменитыми людьми ХХ века, завещала свой отель фонду охраны животных с условием, что ее питомцы останутся тут жить. И посидеть в баре или ресторане «Ротонда» – приюте всех богатых и знаменитых.
Мы начали с ресторана: опасности всегда разжигают у Машки аппетит. Метрдотель попытался остановить нас на входе, брезгливо оглядев наши майки с шортами. Но подруга строго спросила:
– Как, разве месье Влад Дюбуа не зарезервировал нам столик?! Он же звонил сюда с яхты. Безобразие, я сейчас ему расскажу, как тут встречают его личных гостей!
Через минуту мы уже сидели прямо под копытами будто вырвавшейся из стены белой гипсовой лошади: она неслась куда-то сквозь время, пытаясь перескочить через наш смутный век.
Я крутила головой, забыв на минуту обо всем. Здесь, здесь они все тусили! Дымил трубкой Хемингуэй, вдрызг напивался с ним Фицджеральд, хохотал Пикассо, заказывали абсент Дали, Ренуар, Матисс, Шагал… Мадам Ожье со всеми дружила, покупала у художников их работы – теперь они висят в коридорах отеля. Кроме картин Шагала. Ей не нравилось, что у него все летают. «Представьте, даже ослы!» – в негодовании восклицала мадам.
Я попыталась донести эти знания до Машки. Но она уткнулась в меню, повторяя знаменитую фразу Кисы Воробьянинова:
– Од-на-ко! Фуагра – 29 евро, улитки – 32 евро, филе черного окуня в соусе – 45 евро. Од-на-ко!
– Может, переместимся в бар и возьмем чипсов с орешками? – предложила я, с опаской наблюдая, как старательно официант у соседнего столика раскладывает перед мужчиной кучу приборов, больше похожих на зубоврачебные инструменты.
Но подруга уже уставилась вдаль прицельным взором. Я повернула голову.
В углу ресторана спиной к нам сидел красавец-жиголо, друг нашей Ирусик – его нельзя было не узнать по развороту могучих плеч и лавине черных кудрей, красиво стекающих на белоснежную рубашку. Напротив него лениво ковыряла салат бедная Лиза в сарафане такого невнятного телесного цвета, что он сливался с ее кожей до полного исчезновения.
– Вот это да! – зашептала мне Машка. – Что свело вместе эту парочку приживал? И кто кого угощает?
Ответ мы получили сразу же. Лиза брезгливо отставила тарелку. Что-то строго сказала Ирининому жиголо. Он протянул ей какую-то штучку в кулаке. Лиза взяла, спрятала в сумочку. Махнула официанту. Расплатилась картой. И двинулась к выходу. Мы быстро уткнулись в скатерть, но певичка смотрела поверх посетителей, высоко задрав тонкий нос.
– Неужели моя схема неправильная? – прищурилась Машка. – Я читала, как у «Розовых пантер» все устроено. Работают по трое. Одна – соблазнительница. Выясняет все детали. Второй – жеребенок. Тот, кто крадет. Третий – укрыватель, тот, кому товар сразу перекидывают, и он сбегает с драгоценностями. Твой Борис – явный жеребенок. Лиза, выходит, соблазнительница, а жиголо Лоренцо – укрыватель? Кто же тогда Поль? Ерунда какая-то…
– Маша. Нам самим неплохо бы где-то укрыться, – с раздражением вернула я Машку на землю. Мысль о том, что Борис работает вместе с соблазнительницей Лизой, почему-то больно кольнула в сердце. – Едем в отель, заберем документы и улетим домой первым же рейсом, – продолжила я.
– Нет, возвращаться сегодня в отель – плохая идея.
– Тогда позвоним полицейскому комиссару.
– И что? Попросим снять отпечатки пальцев с твоих волос – этот Розовый пантер, кажется, тебя погладил? – съехидничала Машка.
Я поняла: то, что похититель выбрал не ее, теперь незаживающая Машкина рана. А подруга виновато добавила:
– Ты же не хочешь лишить меня Пулитцеровской премии? За раскрытие тайны «Розовой пантеры» могут дать. Кстати! Не заговорил ли Длинный?
Машка схватилась за телефон. Она была неисправима.
– О! Девчонки! Вы где? – заверещала в мобиле Катя.
– В ресторане.
– Вас выпустили?!
– Нет, вывели погулять в кандалах. Катя, не тупи! Как там Длинный?
– Немного лучше. Мы его только что проведали. Но пока в бессознанке. Может, еще и оклемается.
– Сама-то ты сейчас где?
– Заскочила к Мари. Хочу оставить здесь Буника.
– Пришли мне ее адрес.
– Зачем?
– Катя, просто пришли ее адрес и дождись нас.
– Но… Не надо сюда ехать. Это неудобно.
– Мне – удобно. Старушка даже обрадуется. А, вот! Я снимала ее резные ворота, тут адрес есть. Жди!
– Зачем ты хочешь ехать к Мари? – изумилась я.
– Затем, что я нашла нам убежище.
* * *
Но до убежища еще нужно было добраться. Мы все же заказали фуагру – одну на двоих, посетовали на французских жлобов, делающих такие вкусные, нежно-воздушные, но маленькие порции, выпили по аперолю. И только вышли из «Негреско», оглядываясь в поисках такси, как вдруг из-за угла выскочил красный мотоцикл с одетым во все черное здоровым всадником в шлеме и на полном ходу понесся прямо на нас, въехав на тротуар. Пьяный? Обкуренный? Террорист? Время остановилось и замедлилось, я увидела, как парень тянется одной рукой к поясу, вытаскивает что-то, блеснувшее сталью на солнце…
И тут уловила краем глаза движение за спиной – это Машка схватила стул у стоящего рядом столика уличного кафе и швырнула его прямо под
