Круиз по лишним проблемам - Андреева Валентина Алексеевна

Сергей Юрьевич вскочил и попытался вернуть диван в исходное положение, попутно расспрашивая, как выглядела «кожаная» дама с мотоциклом.

Я сразу пояснила, что в мотоциклах не разбираюсь. И принялась описывать саму байкершу, стараясь казаться беспристрастной. Беспристрастие давалось легко, ибо я сосредоточилась на диванной подушке, старательно выщипывая из нее перышки, неосторожно пробивающиеся через плотную ткань. Увлекательное занятие. Сейчас внутреннее содержание таких подушечек – сплошная химия.

Сергей все время мешал своими комментариями: «цвет волос, почти как у Лолки, прическа, не как у Лолки, костюм, как у Лолки»… Затем смолк. Очевидно, стал улавливать и считать отличия. Диван к тому времени его стараниями принял свой первоначальный вид. И зря. Едва я закончила с характеристикой голоса и манеры разговора байкерши, как Сергей Юрьевич в смятении повторил свой решительный бросок. Что-то хрюкнуло… Ну дальше все тот же раскладной вариант. С той разницей, что приводить диван в порядок нам пришлось вместе. С чем-то подобным мы с Наташкой столкнулись во время вынужденного вояжа к Светлояру, до которого в тот раз так и не доехали.

– Правильно… – поднатужившись, выдавила, – это была Ольга. Будковская. Та самая, которую ты спас.

– Ир, ты лучше отойди. Я сам. Мы толкаем сиденье в разные стороны. А где же тогда Лолка?

Отойти я не успела. Так и уехала вместе с сиденьем, макушкой к спинке. Что-то хрюкнуло. Нет, скорее, клацнуло. С трудом дошло, что мои собственные зубы. Я успела тихо порадоваться. Со сдвигом дивана было покончено.

– Осторожно! – тихо предостерег Сергей. – Не поднимайся. Сейчас я тебе помогу, а то это хитрое сооружение опять развалится. Боюсь, что уже на части. По крайней мере есть положительный опыт: только мы с тобой будем знать место, где спать нельзя. Так где же все-таки Лолка?

– А я знаю?

Психиатр вытаскивал меня из крайне неудобного положения, как перышко из подушки, мне было не до откровений. И только став на палас, я облегченно проговорила:

– Твоя Лолка, скорее всего, прячется у родника. Или в Демьяновке. Вчера, когда мы спасались от погони в зоне за шлагбаумом, она катила нам навстречу на каком-то трескучем мотопеде. Я отметила, что звук совершенно не характерный для мотоцикла, но подумала, что «Ямаха» на последнем дыхании. Скорее всего, твоя сестрица ехала от родника, где надеялась отыскать тебя. Насчет нас с Натальей – не уверена. Сам говорил, что это место знакомо только вам двоим. Знаешь, мне не только треск мотоцикла показался странным. И одета женщина была не как байкерша – то ли в куртке, то ли в телогрейке. Без шлема. В такой обстановке разве есть время разбираться, кто катит мимо? В смысле, спасатель или убийца. В тот момент думали, что эта замаскированная байкерша Лолита, гоняющаяся за тобой, чтобы вытрясти душу из твоего тела. Если хочешь знать мое мнение, то в истории, которая развернулась на наших глазах, задействованы все три девицы – Ольга, Лолита и твоя жена.

– «Вдова», ты хочешь сказать.

– Не хочу. Мне не нравится обсуждать с покойниками текущие проблемы.

– Но Пашка…

– Давай сначала выслушаем Джин-Тоника.

– Кто придумал эту дурацкую кличку?

– Не я. Ты не задумывался, зачем Ольге понадобилось встречаться с Павлом Ильичем, причем прикатив на мотоцикле и в костюме Лолиты, да еще ко времени назначенной Лолитой встречи с тобой? И вообще, откуда она знает Павла? И почему этого мецената ненавидит двенадцатилетний мальчишка? Да ты и сам хорош. Неужели нельзя было увидеться с Лолитой в другом месте?

– Я же объяснял! Так мне было удобнее – рядом с Демьяновкой, в которой мог хотя бы отоспаться, привести себя в относительный порядок. Вместе с пластиковой картой Лолка должна была оставить мне свой мотоцикл.

– Положим, заднее сиденье нашей «Шкоды» показалось тебе более гостеприимным. А в благодарность ты выкинул мобильники. Сейчас бы в два счета нашла ответ на вопрос, мучающий меня больше всего.

– Где у Натальи ключи от машины? Будут ключи, будет тебе твой мобильник, – проворчал психиатр. – Когда прятал, толком еще не знал, что вы из себя представляете. Двадцать раз объяснял обоснованность своих подозрений. Думал проверить ваши связи. Мобильники взял из Натальиной сумки в бытовке, воспользовался моментом после того…

– Не стесняйся. После того как мы тебя, утопленника, спасли и доставили на кровать бытовки.

Я мигом сунулась в Натальину сумку, висевшую на стуле. Таскать ключи от машины с собой без самой сумки в качестве противоугонного средства она не должна. Я оказалась права. Через пару минут у меня в руках были оба мобильника, один из которых был все еще заряжен, не иначе как чудом.

Чудо объяснялось просто – психиатр несколько раз тайком подзаряжал телефон, последний раз – в гостинице после «побудки» на принудительный завтрак. Неоднократно пытался прозвониться Лолите, но безуспешно.

Очень четко выговаривая слова, я сообщила, что он самый страшный враг самому себе. А для нас с Наташкой – просто псих. Если бы не его шизофренические заморочки, все бы уже давно прояснилось. Смерть Ольги на его совести. Не слушая отговорки Сергея, чмокнула свой мобильник и выскочила на улицу, чтобы позвонить рыжему детективу Чернову.

Долго препираться с Андреем (вредность – его врожденное качество) я не могла: доставили спящую красавицу – Джин-Тоника. Я невольно подумала, что снотворные препараты в этой истории играют основную роль. «Спи, моя радость, усни». И в данный момент не сомневалась, что злополучная бутылка минеральной воды, волею судьбы выхлебанная Наташкой, предназначалась Павлу Ильичу Воротникову. Многое зависело от детектива. Если он подтвердит правильность моего ответа хотя бы на один, основной, вопрос (накидала я ему их много), снова смогу собой гордиться. Втайне, конечно. После многочисленных ошибочных версий, основанных на противоречивых, куцых фактах, все потихоньку начинало вставать на свои законные места.

Нельзя утверждать, что Джин-Тоник, которую внесли в дом на носилках, спала сном праведницы. Пристроили ее в соседней комнате прямо на полу, вернее, на матрасе, который успел сдернуть с кровати Геннадий Львович. Чтобы, очнувшись, почувствовала себя в почти привычной обстановке – под больничной койкой. Я совсем не пожалела, что еще одним спальным местом стало меньше. Знала, что ночевать у Геночки не придется. Но вид Тоника привел меня в замешательство. Время от времени она открывала бессмысленные глаза и сыпала такими же бессмысленными оскорблениями в адрес включенной настольной лампы. Первым делом обозвала ее давно забытыми словами: «прожектор перестройки». Лампа Тонику совсем не мешала и осуществляла функцию безопасности – вдруг больной придет в голову еще куда-нибудь закатиться. Зайдем проведать, можно и наступить.

У меня невольно возникли сомнения в добровольности ее визита к старым друзьям. Скорее всего, она момент согласования этого вопроса заспала. Но усталая Наташка, скупо пояснила: клиентку пришлось насильно усыпить, уж очень цеплялась за ноги и все остальные казавшиеся ей подходящими по прочности части Наташкиного тела и одежды. Словесным обещаниям забрать ее с собой не верила. Дежурный врач, не входивший в число бывших учеников Геннадия Львовича, разрешил успокоить пациентку медикаментозно, но потребовал расписку о самоволке, и, получив ее, радостно объявил, что больная Кулагина выписывается за грубое нарушение больничного режима. Прощаясь, перекрестился, с нежностью погладил Тоника по гипсовой ноге и посоветовал больше к ним не возвращаться. Никогда.

Тоник сонно бормотала угрозы. А я стояла рядом и нервничала до дрожи в коленках. Страх заползал в душу, как туман в низину, рождая в ней беспросветность.

Мелодия моего мобильника, спрятанного в карман брюк, повергла Наташку в шоковое состояние.

– Полтергейст разгулялся, – скромно пояснила я, вытягивая телефон из кармана. – Надо же, каким-то ветром его надуло! – И быстро выскочила на крыльцо. Наташка выскочила следом, но не так быстро – ясное дело, благодаря Тонику чуть без ног не осталась.