Тени в холодных ивах - Анна Васильевна Дубчак
– Это точно?
– Да в чем дело? – нахмурился Сергей. – Говорю же, дело закрыто, вы свободны.
– Но если так, то я просто обязан вам рассказать… В нашем доме живет один человек. Я не буду называть его фамилию. Он ставит свою машину прямо напротив нашего подъезда. Так вот, однажды, спустя пару дней после того, как Полины не стало, он пришел ко мне, а мы с ним были знакомы постольку-поскольку, просто здоровались по-соседски… Так вот, он пришел не только с бутылкой, но и со своим ноутбуком. Сказал, что вынул карту памяти своего видеорегистратора и что готов мне кое-что показать…
Сергей замер. Еще даже не услышав ничего определенного, он напрягся: неужели они промахнулись и сейчас выяснится, что…
– Я пообещал, что его имя никогда не появится в деле, – строгим тоном, переходя на нервный фальцет, проговорил Мезенцев.
– Говорите уже, что вы там увидели!
– Фионову. Видел, как она входит в подъезд за несколько минут… точнее, за двадцать минут до предполагаемого убийства. Как выходит оттуда и идет быстрым шагом, заворачивает за дом. Понятное дело, что самого момента, как она сбрасывает Полину из окна, не видно. Но мне и этих кадров было достаточно, чтобы понять, что эта страшная женщина убила мою Полину. Зависть и ненависть – вот и все женские мотивы, толкающие таких вот стерв на убийства.
– И тогда вы решили отомстить ей и отравить, да?
– Да. Я, признаюсь, даже купил яд и намеревался отравить ее, пригласив за город. Вот и представьте себе весь ужас и кошмар, который мне пришлось пережить, когда я нашел ее мертвой там, в камышах…
– Получается, что кто-то выполнил за вас грязную работу?
– Ну да! Когда я увидел ее там, в воде… У меня просто крышу снесло! С одной стороны, я был как бы удовлетворен – Фионова понесла наказание за совершенное ею убийство. Но, с другой стороны, я испытал такой шок, мне стало так страшно, что я уже и пожалел обо всем, что случилось, пожалел о своем желании лишить ее жизни, выбросил яд… Совершить убийство даже в мыслях – это страшно. Я повторяю это слово, потому что не могу найти более подходящее. От этой картинки, от вида ее мертвого лица, я не избавлюсь теперь никогда… Получается, что я потерял любимую женщину, но, получив труп ее убийцы, потерял и покой. И неизвестно, когда я теперь приду в себя. А кто ее убил-то? Кому она причинила такое зло, что человек взялся за нож?!
– Мезенцев, идите уже… – устало отмахнулся от него Сергей.
И когда за биологом закрылась дверь, он долго еще не мог прийти в себя от услышанного. То, что Фионова терроризировала людей, что у нее был скверный характер, он уже понял. Но чтобы она совершила реальное убийство! Просто дьяволица какая-то! Интересно, будь она от природы красавицей, была бы такой же стервой или нет?
Этот разговор с Мезенцевым испортил настроение Сергея. А как хорошо начиналось утро! Они проснулись вместе с Рожковой в одной постели у нее дома. Как же им было хорошо вдвоем, какой нежной была с ним Люся, какой милой и родной. Ее голова на его плече, вот это ощущение, что она стала как бы его частью, вошла в его жизнь, – это он назвал бы настоящим счастьем. Запах ее волос, вкус кожи – все было волшебным, он просто потерял окончательно голову. И начал воспринимать ее не как Рожкову, которую знал и видел почти каждый день, а как совершенно новую, прелестную и ранее неизвестную ему женщину. Короче, он влюбился так, что только при мысли о Люсе уплывал куда-то далеко…
И тут этот Мезенцев. Зачем рассказал про Фионову? Другой бы на его месте, получив пропуск, рванул бы подальше отсюда домой, чтобы отмыться физически и привести мысли в порядок. А он взял и признался в мотиве и готовящемся покушении на убийство. Ну не дурак ли? Хотя и его тоже можно понять. Он просто не мог уже держать в себе такую тайну – все-таки Фионова убила его невесту, Полину Марееву. И вряд ли он это придумал. Да и зачем бы ему это надо было?
Да, на ноже действительно была кровь Фионовой. Но на рукоятке ножа не было вообще никаких отпечатков.
Так, все! Хватит уже думать обо всем этом! Надо подшивать папку.
Он позвонил Рожковой, не мог не рассказать о Мезенцеве.
– Сережа, я в городе. Отпросилась на сегодня, мне надо по магазинам… – защебетала она, и от этого голоса и того, что она поделилась с ним своими планами, как если бы они уже были женаты, ему стало как-то хорошо на душе.
– Да не вопрос! Погуляй, конечно.
Он хотел добавить от души, мол, выбери себе духи, но не нашел в себе силы, не знал, как правильно это произнести. Да и стоит ли это вообще говорить, не лучше ли самому купить духи? Хотя, с другой стороны, духи стоят дорого, и будет глупо, если он потратит деньги и купит то, что ей не понравится. Поэтому рановато еще покупать духи. Надо сначала изучить ее вкус. Ну или купить «Шанель»… Хотя можно просто перевести ей на карту денежку и предложить ей самой купить свои любимые духи. Но для этого надо бы записать номер ее карты. Или отправить по телефону?
Думая об этом, он видел перед собой картину: Марина Фионова сталкивает с подоконника девушку, и та летит, летит…
Бр-р-р…
30
Это был не шопинг. Просто Рожкова, которая не спала всю ночь, сначала из-за того, что провела ее в объятиях Сергея, а потом никак не могла уснуть, чувствуя интуитивно, что он напрасно так быстро успокоился, поверив в виновность художника Зимина, решила провести собственное расследование. И ее целью было не доказать Родионову, что она умнее его, нет, как раз наоборот – она хотела ему помочь до того момента, пока он не закроет это дело. Надо было все проверить самым тщательнейшим образом.
Находясь в мастерской художника и разглядывая его картины, где было так много дивных пейзажей с ромашковыми полями, васильками, ландышами и березками, она не поверила в то, что человек, который написал эти полотна, способен так жестоко расправиться с женщиной. Чтобы его рука, привыкшая к кисти, вот так жестко всаживала нож по самую рукоять
