Тайна багрового камня - Наталья Николаевна Александрова
Тут он заметил, что я все еще смотрю на фотографию. И выражение моего лица его удивило.
— На что вы там смотрите? — спросил он наконец. — У вас такое лицо, как будто вы привидение увидели!
— Вот этот человек, — проговорила я, справившись наконец с голосом. — Откуда он здесь?
— О ком это вы? — Кокушкин проследил за моим взглядом. — А, этот… это один из волонтеров, которые искали пропавших Кулагиных… а что? Вы его узнали?
Еще бы я не узнала этот холодный, бесчувственный и безжалостный рыбий взгляд.
На заднем плане фотографии стоял не кто иной, как господин Аргольд собственной персоной.
Конечно, он был здесь совсем молодым человеком — ведь с тех пор прошло почти тридцать лет, — но это лицо, этот взгляд я всегда узнаю… это лицо снилось мне в страшных снах…
— Это господин Аргольд, начальник службы безопасности фирмы «Стройтраст».
— Вот оно что! — Теперь и у Кокушкина глаза загорелись. — А я-то думаю — почему мне это лицо показалось знакомым… Слушаю его, а сам все думаю, где я мог его видеть… ну надо же…
— Но это значит, что он был у нас в Зареченске двадцать восемь лет назад, в то самое время, когда там произошло…
— Я понимаю, о чем вы подумали. Но, вообще говоря, это ничего не значит. И, во всяком случае, совершенно ничего не доказывает.
Начать с того, что в Зареченске двадцать восемь лет назад по официальной версии не произошло ничего особенного. По крайней мере, ничего криминального. Супруги Лопатины пропали без вести, скорее всего, утонули в реке или в болоте.
Так что в этой истории, выражаясь юридическим языком, нет события преступления…
— Но их сын…
— А его показания никто всерьез не рассматривал. Мало ли что померещилось ребенку. У страха, как известно, глаза велики. Особенно у детского страха.
— Да, но его рассказ в точности совпадает с картиной убийств, случившихся через четырнадцать лет в Нижнезаводске. И еще через четырнадцать — в этом поселке…
— Что значит — совпадает? Он про какого-то монстра говорил, про оборотня… то есть… постойте! Вы, стало быть, разговаривали с ним об этом сейчас?
— Ну-у… — Снова я поняла, что проболталась.
— Лизавета Сергеевна! — Капитан на глазах помрачнел. — Нехорошо скрывать что-то от следствия.
— Я ничего не скрываю! — рассердилась я. — И понятия не имею, где он сейчас! А и знала бы, так не сказала! Это чтобы вы человека, и так судьбой обиженного, задержали и во всем обвинили! Это же начальство ваше как подарок свыше примет!
— Тише! — Капитан опасливо оглянулся.
— Что, неправда это?
— Правда… — Он вздохнул тяжело, потом поднял на меня глаза. — Вот скажите мне, Лизавета, отчего я с вами все правила нарушаю, все инструкции?
— Потому что вы — хороший человек, — неожиданно для себя сказала я, — и хороший полицейский, раз вам не все равно, раз вы хотите найти настоящего убийцу.
Все же он вырвал у меня обещание прислать Василия в отделение для допроса. Я, честно глядя ему в глаза, отвечала, что как только — так сразу. А пока мне нужно непременно домой идти, у меня собака не выгуляна и не накормлена.
Услышав про Оську, капитан Кокушкин погрустнел и молча подписал мне пропуск.
На выходе из отделения настиг меня звонок телефона. Номер был незнакомый, впрочем, на новом телефоне все номера незнакомые.
— Вася, ты? — спросила я тихонько.
— Кот на крыше тебе Вася! — рявкнул на том конце совсем не стариковский голос. — Что ты устраиваешь, Лизавета? Велено же было сидеть тихо и ни во что не ввязываться!
— Ой, дядь Юрочка, куда же вы пропали? — закричала я. — Тут такие дела творятся, а вас нету!
— Не по телефону! — буркнул старый шпион в своей обычной манере. — Встречаемся… — И только я хотела заорать, что никуда не поеду, некогда мне, да и нельзя сейчас отлучаться, а то как бы Василия не замели, — как этот тип сказал, что сам подъедет, только не к дому Василия, потому что там слишком людно, а к старой мельнице. И чтобы была через полчаса как штык.
Я с недоумением посмотрела на пикающий телефон. Какая мельница, где я ее буду искать, у кого дорогу спрашивать…
Тут рядом со мной остановилась машина, не новый, но вполне приличный «Опель», за рулем сидел мой знакомый Виктор. На переднем сиденье рядом с ним сидела Вика в очень кокетливом розовом ошейничке. Меня она проигнорировала, не обнаружив рядом Оськи, зато Виктор смотрел радостно.
— Привет, тебя подвезти? — спросил он.
— Да, конечно, но… — Я понятия не имела, куда мне нужно. Но села машинально на заднее сиденье и с удивлением увидела там пассажирку. Ту самую удивительную старушку в смешном платке, завязанном так, будто у нее рожки.
— Здравствуйте! — сказала я.
— Здравствуй, милая, — ответила она, наклонилась ближе и проговорила вполголоса: — Значит, как повернет он к поселку, ищи дом с башенкой, там и выйди. Пройдешь вдоль синего забора, потом по тропиночке до ручья, как через мостик перейдешь, вот и будет тебе мельница. Вот как раз подъехали. Витя, останови!
Я вышла и помахала Виктору, но он поймал мою руку и предложил погулять как-нибудь с собачками, Вика очень скучает по Осе.
— Всенепременно! — заверила я их обоих и мягко отняла руку, мотивируя это тем, что бабулю нужно до места довезти.
— Какую бабулю? — Виктор недоуменно оглянулся.
На заднем сиденье никого не было.
Я пожала плечами и пошла, следуя указаниям. И когда перешла мостик через узкий, но глубокий ручей, увидела остатки мельницы. Валялось на земле проржавевшее огромное колесо и еще какие-то деревянные конструкции.
Дядя Юра вынырнул из низеньких елочек, как всегда, неожиданно и бесшумно.
— Ну? — спросил он. — Что тут у вас стряслось?
— Вы же все знаете, — начала было я, но он махнул нетерпеливо рукой, и тогда я быстро выложила ему все, начиная с прихода Михаила и визита троих из «Стройтраста». Про мой глупый звонок свекрови он уже знал.
А я торопилась досказать про разговор с Василием и беседу мою с Кокушкиным.
— Так… — проговорил дядя Юра, ухватив суть. — Значит, пока от Аргольда избавились. Но в покое он тебя все равно не оставит. Ты ведь свидетель того, что он деньги украл, да еще и подставил фирму свою. Так что нужно с этим что-то делать. У меня вот какой план…
В кабинете господина Аргольда зазвонил телефон.
Он снял трубку, услышал голос своей секретарши и недовольно проговорил:
— Маргарита, я ведь
