Вся твоя ложь - Гарриет Тайс
– Вы, кажется, очень философски относитесь к подобным случаям, – констатирую я.
– Еще бы! Подобные дела – настоящий подарок для адвоката, – говорит Барбара. – И ты ведь знаешь, как мы в целом смотрим на судебную практику – лучше, если десять виновных будут оправданы, чем один невиновный будет несправедливо осужден. Кроме того, взгляни на это рационально. У Джереми вся жизнь впереди. Он не заслуживает того, чтобы его карьера была испорчена чем-то настолько пошлым и мерзким, как подобные обвинения.
– А как вы думаете, он все-таки сделал это? – Слова вырываются из меня наружу прежде, чем я успеваю их остановить.
Барбара смотрит на меня с усмешкой, и меня охватывает стыд от неловкости этого вопроса. Это самый худший вопрос из всех, которые только можно задать адвокату, защищающему обвиняемого. Я и сама это отлично знаю. Но я так долго находилась «вне игры», что потеряла профессиональное чутье. После долгой паузы Барбара наконец засмеялась:
– Надеюсь, мне не нужно напоминать вам, мисс Роупер, что то, что я думаю, не имеет к делу никакого отношения. Единственный вопрос, который должен нас волновать: сможет ли обвиняющая сторона доказать вину подозреваемого?
Я тоже смеюсь и извиняюсь. Напряжение уходит. Да, разумеется, это единственный актуальный для нас вопрос. Но эта ясность мысли почему-то ускользает от меня, и легкое чувство вины все больше нарастает в душе. Мне начинает казаться, что я замешана в чем-то постыдном, возникает смутное чувство несправедливости происходящего, от которого очень трудно избавиться.
По идее, у меня вообще не должно быть никаких чувств к этой девушке-истцу. Я должна просто делать свою работу. Но Фрея не намного старше Робин. Даже сама мысль о том, что через несколько коротких лет в этих мутных водах будет плавать Робин, ужасает меня. Но еще печальнее то, что она тоже может столкнуться с таким вот полным отсутствием сочувствия с чьей бы то ни было стороны. Разумеется, карьера Джереми, как и его репутация, могут оказаться под угрозой. Ну, а как же насчет Фреи и ее будущего?..
23
Последние дни уходящей недели проходят по одному и тому же расписанию. Каждый день Робин еле ползет в школу. А я с трудом заставляю себя провожать ее туда, а не, наоборот, убегать с ней оттуда прочь, прячась и запираясь в доме на все замки.
В четверг утром на другой стороне дороги около школы я снова замечаю Джулию и поскорее спешу уйти оттуда, прежде чем возникнет еще одна конфронтация. В тот же день в обед я вижу вдалеке Джессику. Мне даже показалось, что она машет мне рукой. Просто наваждение какое-то. Я даже встряхиваю головой, чтобы прийти в чувство. А заодно и отогнать от себя образ мертвой птички-робин, который до сих пор каждый раз встает у меня перед глазами, когда я вижу кого-нибудь из этих мамаш.
Но когда после уроков мы с Робин уходим из школы, я слышу, как кто-то зовет меня по имени, и это явно не галлюцинация. Я оглядываюсь. Оказывается, это действительно Джессика, а рядом с ней стоит ее дочь Поршия.
– Привет, – говорит она мне.
– Привет.
Я тупо смотрю на нее, ожидая, что она скажет дальше. Но она молчит. Я уже собираюсь было развернуться и уйти, когда она наконец начинает говорить. Слова с усилием вырываются у нее из горла.
– Ты, кажется, говорила, что ты – выпускница этой школы? Ты тут училась?
– Да, я это говорила.
– Это правда?
Я смотрю на нее с усмешкой:
– Неужели ты думаешь, что я стану врать по такому банальному поводу? Тем более что моя учеба в «Ашамс» – это не совсем то, о чем мне приятно вспоминать. Не могу сказать, что я была тут счастлива.
– Просто… Мм… Что ж… Мы не помним тебя. Мы говорили недавно о тебе, и поняли, что совсем тебя не помним. Поэтому…
Я смотрю на нее и качаю головой. В принципе, я с трудом вообще могу поверить, что она меня так сейчас допрашивает. Робин тянет меня за руку.
– Покажи ей доску. Ту, на которой написано твое имя.
– Какую еще доску? – с нарочитым удивлением спрашивает Джессика, поворачиваясь к Робин. В ее голосе слышится издевка или что-то близкое к этому. И сам тот факт, что она осмеливается таким тоном разговаривать с моей дочерью, приводит меня в ярость.
– Да, правильно. Это хорошая идея, Робин. Очень хорошая идея. Мое имя написано на Доске почета, висящей в школе. Список школьных старост и их заместителей. Мое имя висит на этой чертовой доске, и я прямо сейчас тебе его покажу.
И я прямиком направляюсь назад к школе, даже не оглядываясь, чтобы убедиться, следуют ли все остальные за мной, хотя звук быстрых шагов за спиной говорит о том, что, разумеется, все тоже идут. Я толкаю входную дверь школьного здания и подхожу к стойке администратора.
– Я бы хотела взглянуть на Доски почета в коридоре возле актового зала, пожалуйста.
