Время милосердия - Джон Гришэм
Его показания были скучными, перенасыщенными цифрами. Сводились они к тому, что, проработав еще тридцать лет, Тейлор и Сара Смоллвуды заработали бы 2,2 миллиона долларов. На перекрестном допросе Гарри Рекс выиграл несколько очков, напомнив, что Сара всегда трудилась неполный рабочий день, а Тейлор часто увольнялся.
Место свидетеля снова занял Нейт Фитерс, на сей раз в роли сотрудника полиции штата, расследовавшего аварию. После него опять выступила Порсия – теперь в роли врача, зафиксировавшего гибель семьи.
На этом Джейк решил завершить вызов свидетелей со стороны истцов. На процесс он собирался пригласить двух близких родственников, представлявших семью и способных вызвать жалость, но от лже-жюри ждать жалости было трудно.
К полудню Люсьен притомился на судейском месте и сказал, что проголодался. Джейк объявил обеденный перерыв и повел всех подопечных на противоположную сторону площади, в кафе, где Делл накрыла длинный стол с сэндвичами и холодным чаем. Джейк просил своих присяжных не обсуждать дело до заседания, но сами они – Гарри Рекс, Сайлерберг и он – не смогли удержаться и, сидя на своем конце стола, азартно спорили о прозвучавших показаниях и о реакции жюри. Сайлерберг остался доволен выступлением Джейка. Он внимательно следил за всеми присяжными и заключил, что они на стороне адвоката. Однако его беспокоила незамысловатость позиции ответчиков. Как опытный водитель умудрился не заметить идущий состав, обклеенный светоотражателями? Сейчас их спору не было видно конца, а лже-присяжные тем временем беспечно болтали, довольные бесплатным обедом.
«Его честь» отправился на ланч домой и вернулся в приподнятом настроении – не иначе, угостил себя парочкой коктейлей. Он призвал болтунов к порядку, вследствие чего в 13.30 судебный процесс возобновился.
Выступая от имени ответчиков, Гарри Рекс вызвал машиниста поезда. Исполнявшая его роль Порсия зачитала показания, данные под присягой восемь месяцев назад. Машинист имел двадцатилетний опыт работы в «Сентрал и Саутерн» и ни разу до этого не попадал в аварии. Одной из важнейших задач его ремесла был контроль сигналов светофора при пересечении локомотивом переезда. В ту ночь красные мигающие огни работали исправно, он нисколько в этом не сомневался. Нет, он не заметил приближавшегося по шоссе автомобиля. Он почувствовал толчок, понял, что что-то произошло, остановил поезд, подал назад, увидел разбитую машину и отогнал состав, чтобы спасательные команды могли подъехать с обеих сторон.
На перекрестном допросе Джейк опять воспользовался большими цветными снимками злополучного светофора и спросил «машиниста», ожидает ли он, что присяжные поверят в его «безупречную работу».
Гарри Рекс вызвал эксперта (опять Мюррея Сайлерберга), не только осмотревшего переезд, но и протестировавшего все его системы через несколько дней после аварии. Все работало отлично, чего и следовало ожидать. Даже устаревшая система безопасности вполне могла функционировать. Эксперт показал жюри видеозапись с разъяснением электросхемы, в которой все было на своих местах. Он не спорил, что светофор и столбы требовали ремонта и, возможно, замены, однако их почтенный возраст не равносилен поломке. На другом видео был запечатлен тот же самый переезд в темноте, при прохождении аналогичного состава. Присяжных почти ослепили сияющие отражатели на вагонах.
На настоящем процессе компании «Сентрал и Саутерн» придется позвать в свидетели своего представителя. Джейк предвкушал, как он в него вцепится. На этапе досудебного представления доказательств он получил массу внутренних служебных записок и рапортов о едва не случившихся на этом переезде катастрофах – сигнализировали и водители, и соседи. Каким-то чудом обходилось без жертв, но с 1970 года сообщалось минимум о трех аварийных ситуациях.
Джейк планировал буквально распять представителя компании на глазах у присяжных, считая вместе с Гарри Рексом, что это станет ключевым моментом процесса. На репетиции драмы не получилось бы, поэтому решили просто подготовить перечень фактов, который зачитает «Его честь». У Люсьена наконец-то появилось занятие, и он явно наслаждался моментом. Ночная аварийная ситуация в 1970 году: водитель утверждал, что светофор не работал. Еще одна в 1982 году: трагедии не произошло благодаря мастерству водителя, успевшего съехать в канаву и не врезаться в мчавшийся состав. Шесть рапортов о водительских жалобах. Три рапорта о жалобах людей, живущих недалеко от переезда.
Факты, пусть даже оглашаемые монотонным голосом, имели изобличающий характер. Слушая Люсьена, несколько присяжных недоверчиво качали головами.
В своем заключительном слове Джейк разгромил древнюю систему безопасности на переезде и ее неадекватное обслуживание. Отмел внутренние докладные записки и рапорты компании и разоблачил ее самонадеянность и наплевательское отношение к безопасности. Он исподволь просил присяжных о деньгах, больших деньгах. Ценность человеческой жизни не выразить в долларах, тем не менее другого не оставалось. Джейк предлагал по миллиону долларов за каждого из погибших Смоллвудов, а также требовал наложения на железную дорогу пятимиллионного штрафа и принуждения ее к ремонту переезда.
Гарри Рекс возражал. Он назвал девять миллионов возмутительной суммой, которая никому не поможет. Семью все равно не вернуть к жизни, а переезд и так уже отремонтировали. По мнению Джейка, в середине своего заключительного слова Гарри Рекс выдохся – потому, вероятно, что сам он прямо-таки жаждал девяти миллионов и чувствовал себя глупо, силясь отрицать эту очевидность.
Затем «судья» Уилбэнкс зачитал присяжным инструкции и попросил их обратить пристальное внимание на юридическое понятие корпоративной халатности. В случае решения о вине железной дороги выплата истцу будет урезана ввиду небрежности, проявленной Тейлором Смоллвудом, если они признают, что была проявлена и она. Он напомнил, что на реальном процессе лимит времени отсутствует, тогда как сегодня они ограничены всего одним часом. Порсия отвела присяжных в совещательную комнату и предложила всем кофе.
Джейк, Гарри Рекс, Мюррей Сайлерберг и Нейт Фитерс собрались вокруг стола ответчиков и приступили к разбору процесса. Люсьен махнул рукой и ушел. Присяжные, по крайней мере, получали за этот день по 300 долларов, а он – ничего.
Через сорок пять минут Порсия вернулась в совещательную комнату. Старшина присяжных сообщил, что жюри раскололось: девять проголосовали в пользу истца, двое – в пользу железной дороги, еще двое воздержались. Большинство высказалось за выплату 4 миллионов, урезанных, впрочем, вдвое из-за небрежности самого Тейлора Смоллвуда. За штраф проголосовали только трое из девяти.
Джейк пригласил всех присяжных присоединиться к обсуждению, добавив, что желающие могут удалиться. Они честно заработали свои деньги, он
