Владимир Рыжков - Запах легких денег
Несмотря на это Марго обиделась. Ей-то казалось, что её проблемы важней всего.
- Дурак, я для него значу все! И он не пожалеет ради меня никаких денег!
- Чего ж ты от него сбежала? - усмехнулся Киселевич и толкнул её локтем под ребра.
Марго отодвинулась от него поближе к Жоре и надула губки.
- Я сбежала?! Да я бы не променяла его ни на какие деньги! Надо быть таким идиотом, как Роман, чтобы думать, что я с ним сбегу. На кой мне этот проходимец! Просто хотелось развлечься! Скучно целыми днями сидеть дома.
- Дорого же обходятся твоему мужику твои закидоны! - вздохнул Боря.
Вдруг открылась дверь подъезда, и на пороге появились две качающиеся фигуры. Невооруженным глазом было видно, что оба здорово набрались за это время, пока Макс ходил выяснять насчет оплаты "милицейских" услуг. Скорее всего, они все быстро выяснили, обговорили и даже успели замечательно отметить это радостное событие. Поддерживая друг друга, они поковыляли к машине. Макс сжимал в руке полиэтиленовый пакет, в котором по очертаниям выпуклостей угадывались пачки денег.
- Вообще-то я на работе не пью! - бормотал Макс заплетающимся языком.
- Я тоже! - поддерживал его Викентий Палыч.
Они с трудом подгребли к машине и облокотились на капот. Кисель открыл дверцу и вылез наружу. Маргарита с трудом выбралась следом. Директор вальяжно махнул рукой:
- Вы свободны, мадам! Жаль, что нам так и не пришлось познакомиться поближе.
- В другой раз, дорогуша! - злобно проворчала Марго и прыгнула к своему козлику.
- Иди ко мне-е-е-е, моя Марго-о! - запел Викентий Палыч и повис у неё на шее, обхватив лапами за плечи. Он явно не стоял на ногах. Если бы под рукой не оказалось опоры, он бы уже растянулся на асфальте.
Маргарита с трудом выбралась из его объятий, поставила мужа на землю и схватила под руку.
- Как же ты нализался, скотина! - ласково проговорила она.
Муж продолжал орать на весь двор всякие блатные песенки, вставляя в тексты имя своей жены. Из окон начали выглядывать любопытные соседи. У нас ведь любят бесплатные концерты.
- Моя мили-и-и-ция Марго береже-е-е-ет! - орал благим матом Викентий Палыч.
Маргарита повела мужа к дому. Викентий Палыч спотыкался на каждом шагу, вырывался и, махая руками, пытался сорвать аплодисменты слушателей, выводя высокую ноту. Наконец, они скрылись в подъезде, и концерт закончился.
Макс залез на переднее сиденье рядом с водилой, кинул пакет назад, Жорику в руки. Тот его подхватил на лету. Киселевич тоже забрался в машину и захлопнул дверцу. Он был искренне расстроен, что ему так и дали уединиться с Марго. О своем кошмарном прикиде он как-то в этот момент не думал. Гробовщик обиженно насупился и погрузился в себя.
Все, можно было уматывать отсюда - операция была завершена с невероятным успехом. Мало того, что они вернули деньги гробовщика, так ещё и неплохо заработали на блудной жене этого торговца ядерными боеголовками. Осталось только поделить деньги в соответствии с заключенным договором. Правда, он нигде не был зафиксирован, но друзья так сработались друг с другом, что никому даже не хотелось кого-то кидать. Даже гробовщика. Хотя он ничем не помог и только путался у всех под ногами.
Осталось только выбраться из Москвы без приключений и двинуть в сторону Карячина. Сдать деньги Леве Меченому, причем только баксы, изъятые у Киселевича, получить причитающиеся бабки и в отпуск, отдыхать от праведных дел где-нибудь на греческом курорте. Но злой дух легких денег все ещё витал над ними и путал все планы.
- Боря, трогай! - заплетающимся языком распорядился Макс. - Нам тут делать больше нечего!
Боря нажал на газ, и машина скоренько отъехала.
А невдалеке в неприметном "жигуленке" сидели капитан и Витя. Мент не спускал глаз с "фольксвагена" и прекрасно видел всю безобразную сцену обмена. Но почему-то не хотел в неё вмешиваться. Он считал, что его час ещё не наступил.
- По-моему, они и этих нагрели, - заметил он. - Тем лучше для нас!
И капитан устремился следом за "фольксвагеном".
Глава 15
"Бенефис мента"
И вот голубая мечта достигнута. Можно радоваться. Один день. Назавтра радость несколько притупляется, отходит на второй план, и начинаются всякие проблемы с пристройкой этой мечты, которая, оказывается, не вписывается в общепринятые нормы и мешает жить другим мечтателям. Поэтому они недовольны и начинают портить жизнь счастливчику. У него появляется главная забота как сохранить достигнутую мечту и не лишиться радостного впечатления. И ещё он начинает понимать, что хотел от мечты большего, а получил то, что не стоило тех мытарств и нервных потрясений, которые ему пришлось пережить по дороге к этой мечте. И постепенно радость превращается в свою противоположность. Одни м словом, мечта тем и хороша, что не доступна.
"Фольксваген" выехал на Варшавское шоссе и погнал в сторону Кольцевой автострады, быстро набирая скорость. Рэкетиры решили не задерживаться в Москве, чтобы не нарваться на лишние неприятности. Один Киселевич был настроен остаться в столице, чтобы затеряться в каменных джунглях с причитающейся ему долей. А доля была немалая, причем совершенно несопоставимая с его вкладом в возврат ворованных денег. Поэтому его соратники не спешили с ним делиться.
Макс повернулся назад и проорал заплетающимся языком:
- Жорж, посчитай, сколько нам этот хмырь отстегнул!
Жорик вынул деньги из полиэтиленового пакета, быстренько пересчитал пачки, заклеенные банковской оберткой, и радостно доложил:
- Ровно триста тысяч!
- Понял, Кисель, как работать надо! - заорал довольный Макс. - Это тебе не гробы строгать! Двух зайцев одним выстрелом. Бах! - Он направил палец на Киселевича и "выстрелил". - И наши бабки вернули и мужика нагрели на десять тысяч баксов! Ловко?
Киселевич был вынужден согласиться.
Действительно, Макс провел блестящую операцию по сравнительно честному отъему денег. Никому и в голову не пришло, что можно легко подзаработать на чувствах влюбленного старикана. Похоже, у Макса разыгрался настоящий азарт к мошенничеству, и он готов был объегорить любого лоха, который ему подвернется под руку. Но, как известно, на каждого мошенника обязательно найдется другой мошенник, который будет и хитрее, и безжалостней.
Макс вытащил из внутреннего кармана пиджака пачки баксов, оставшиеся у него после вскрытия витиного чемодана, и тоже бросил их Жоре.
- Сложи все вместе! - распорядился он. - Теперь ты у нас будешь казначеем общака! Храни его как зеницу ока! И учти, если общак погибнет, ты пойдешь следом за ним!
И Макс громко захохотал.
Жорик принял его высказывание за шутку, раскрыл на коленях дипломат, убрал в него пакет с рублями и добавил к общей сумме тридцать с лишним тысяч баксов, переданные командармом. Так что общак стал настолько внушительным, что впору стоило подумать о надежности его хранения. Но, как назло, под рукой не оказалось подходящего сейфа. Закрыв дипломат на оба замка, Жора поставил его под ноги на резиновый коврик. С этого момента он почувствовал себя настоящим казначеем и готов был любому, кто протянет к дипломату свои лапы, свернуть башку.
Но гробовщика все ещё продолжал мучить один неразрешимый вопрос.
- Макс, это все хорошо! - осторожно сказал он, словно проверяя почву. - Ты лихой парень и можешь обработать любого.
- Ты чем-то недоволен? - поинтересовался Макс.
- Я хотел бы знать, когда мы будем делить этот наш общак? нерешительно спросил Киселевич, понимая, что выбрал не очень подходящее время для этого. Ну, а какое подходящее? Когда ни заговори о деньгах, всегда не к месту. - Хотелось бы получить мою долю. А? Согласись, я честно участвовал в операции. Даже этот, как его... протокол составлял.
- Не спеши! - успокоил его Макс. - Приедем на родину, вот тогда и поделим.
- Какую ещё родину! - возмутился Киселевич. - В Карячин, что ли? Я никуда не собираюсь возвращаться! Чего мне там делать? Моя контора никакой прибыли не дает. Да ещё и кредит возвращать! Вот если тут в Москве ритуалку открыть, от клиентов отбоя не будет. Бандиты друг друга отстреливают, коммерсанты конкурентов заказывают, да народ мрет от голода и нищеты. Только успевай хоронить! Я тут на свою долю хорошо развернусь!
Макс смотрел на него прозрачными, затуманенными алкоголем глазами, и в них читалась неприкрытая злость.
- Эх, Кисель, на чем бизнес делаешь! - возмутился он. - На горе народном. Получается, чем трупов больше, тем у тебя морда шире.
Киселевич замолк и опустил голову долу.
- Сволочь ты, Кисель, вот что я тебе скажу! - добавил Жорик. Он-то гробовщика сразу возненавидел классовой ненавистью. - Пока другие, понимаешь, кровью и потом зарабатывают себе на хлеб насущный, некоторые деятели только и ждут, как бы побольше померло народу, и тихо себе строгают гробики.
Гробовщик вообще приуныл и вжал голову ещё ниже в плечи.
- Была б моя воля, я бы таких бизнесменов своими руками душил! - зло проговорил Боря, не отрываясь от дороги. Движение было интенсивное, только смотри, как бы в кого-нибудь не влететь. Но общий разговор его заинтересовал.
