Анонимный автор - Молчание Апостола
– Эли, – МакГрегор взял подругу за руку, и они двинулись вдоль по Corso по направлению к Реджо Чентрале – Центральному вокзалу.
– Ты что-нибудь понял? – спросила Эли.
– Конечно.
– И?
– Ндрангета.
– Это что-то вроде пиццы «ндуйя»?
– О, нет. Это далеко не так вкусно. Все знают сицилийскую мафию, многие знают неаполитанскую Каморру, но Ндрангета гораздо менее известна, хотя и мощнее, и богаче Каморры и Коза Ностры вместе взятых.
– Но причем здесь разовые мобильники?
– Думаю, Ндрангета запретила их продажу в провинции. А их запреты не нарушают, это уж точно.
– Но почему запрет?
– Гораздо труднее найти стукача или внедренного агента, если он пользуется одноразовым.
– А как ты узнаешь, обычным или разовым сотовым пользуется, ну, скажем, вон тот подросток со скейтбордом?
– Есть сканнеры, специально «заточенные» под эту задачу.
– Capito, – кивнула Эли. – Кстати, я заметила, что произнося «Ндрангета», ты переходишь практически на шепот.
– Здесь это слово шепотом и произносят, – парировал Артур, – хотя предпочитают не произносить вообще.
– Что ни день, то открытие, – хмыкнула Эли. – Выходит, дон Вито Корлеоне мелкая козявка в сравнении с тутошними провинциальными головорезами.
Они неспешно шли вдоль Corso – неспешно, хотя МакГрегор пару раз бросил взгляд на часы.
Внезапно в переулках между сверкающими магазинами началось какое-то суетливое движение. Почти в каждом из этих переулков стояли африканцы с лотками, на которых были разложены всевозможные украшения: дешевая бижутерия, этнические поделки, и прочее в том же духе, с непременной табличкой: «Uno Euro» – «Один евро». Сейчас африканцы лихорадочно собирали свое добро, негромкими, но встревоженными голосами предупреждая друг друга: «La Polizia! La Polizia!»
Артур и Эли уже подходили к вокзалу. У огромного стеклянного куба Реджо Чентрале стояло десятка полтора серых полицейских машин. Артур в нерешительности остановился.
– Мне это не нравится.
– Арти, неужели ты думаешь, что вся эта суета из-за нас? – улыбнулась Эли.
– Нет, но все же… Впрочем, на поезд нам так или иначе надо идти.
Поднявшись по ступенькам, они вошли в здание вокзала. Проходить на перрон предстояло через металлические вертушки. Их было шесть или семь, и у каждой из них стояло по два полицейских, проверявших не только билеты, но и документы у проходящих к поезду пассажиров. Артур и Эли обменялись взглядами и пожали плечами: а что делать?
Подойдя к вертушке, у которой стояла миловидная стройная девушка в полицейской форме и ее коллега с внушительным выпирающим животом, наша пара протянула полицейским билеты, после чего Артур полез в карман за паспортом.
– О, нет, спасибо, – среагировала девушка. – Проходите, прошу вас.
– Благодарю вас, – ответил Артур и, оглянувшись, увидел, как у других вертушек полицейские ковыряются в сумках африканцев и тщательно проверяют документы у типов явно арабской внешности.
– Прошу прощения, – не удержался Артур, – а что происходит? Что-то случилось?
Толстяк-полицейский рассмеялся.
– Происходит воскресенье.
– И это значит?..
– И это значит, что в Реджо поторговать всяким барахлом съезжаются толпы иммигрантов-нелегалов, чтобы вечерним поездом отбыть в те норы, где они до поры прячутся.
Артур осмотрелся еще раз и увидел, как двое полицейских повели двух африканцев к машине. По дороге один из них вырвался и на полной скорости понесся через вокзальную площадь. За ним тут же бросилось несколько стражей порядка.
– Воскресенье, – повторил толстяк, пожал плечами и, улыбнувшись, сделал приглашающий жест: – Проходите, прошу вас.
Эли и Артур прошли на перрон. Поезд уже стоял у платформы.
– Но это же расизм, – фыркнула Эли.
– Это закон, – поправил ее Артур. – А эти иммигранты потому и называются нелегалами, что закон нарушают. Кстати, ты давно была в родном Париже?
Эли грустно хмыкнула:
– Если меня обуяет ностальгия, то проще ехать в Каир. Там французов, наверное, больше. И уж арабов меньше наверняка.
– Вот видишь. Итак, восьмой вагон…
Они шли вдоль поезда, посматривая на освещенные номера вагонов. Возле восьмого стоял проводник в щегольской форме и фонариком в руке. Осмотрев их билеты, он сказал:
– Вагон кушеточный. Можете выбирать любой отсек. Народу сегодня не будет много.
– А как же та толпа, что рвется сюда? – поинтересовался Артур.
– Для того там и стоит полиция, – спокойно отреагировал проводник. – А здесь последний заслон, то есть я. – Взявшись за козырек, он надвинул фуражку на лоб, приобретя еще более воинственный вид.
Эли, с трудом сдержав улыбку, начала подниматься в вагон. Артур последовал за ней, но в тамбуре придержал за руку и пошел по коридору вперед, бросая взгляды на овальные стекла, вделанные в двери купе. Первые два были заняты. Купе с третьего по шестое оказались пустыми.
– Садимся в пятое, – решил Артур. – У пассажиров на ближайших остановках будет возможность разместиться прежде, чем они доберутся до нашего.
– Логично, – одобрила Эли. – Как интересно!
– Что именно? – поинтересовался МакГрегор.
– Я в таких прежде не ездила, – ответила Эли. – Три кресла с каждой стороны. Так. Ручки поднимаются. Уже мини-диванчик. Ты слышал, Арти? Мини – однако диванчик!
– Родная, я понял о чем ты. Но… исключено. Ты заметила, что двери купе на две трети из стекла. И даже при этом слабом освещении…
– У-у-у… – разочаровано протянула мадемуазель Бернажу.
– И, кстати, кушеток здесь больше, чем две. Сиденья кресел – он продемонстрировал, как это делается, – выдвигаются вперед, так что спать можно и пристроившись между двух противоположных стенок. Правда, не при моем росте.
Раздался свисток локомотива. Артур посмотрел на часы.
– Наследие Муссолини работает, – усмехнулся он.
– То есть? – недоуменно спросила Эли.
– До его прихода к власти поезда ходили как Бог на душу положит. После этого – строго по расписанию.
– Значит, у любого чудовища бывают свои положительные стороны.
– По правде говоря, Эли, таким уж чудовищем он не был. Его смертельной ошибкой – и катастрофой для Италии – стал альянс с настоящим, стопроцентным чудовищем: Гитлером. А сторонников и поклонников дуче и в нынешней Италии предостаточно.
Поезд медленно тронулся, потихоньку набирая скорость. Одновременно включилось освещение в вагоне. Вдоль коридора пошел проводник, заглядывая в стеклянные окна купе и делая какие-то пометки в своем блокноте.
– Арти, а нельзя ли погасить верхний свет? – попросила Эли.
– Дорогая, но я ведь уже говорил…
– Я не о том, – она сделала гневное ударение на «о том», – я о верхнем свете.
МакГрегор встал с сиденья и потянулся к выключателю справа от двери. В этот момент поезд начал заметно притормаживать.
– Мы что, уже приехали? – раздался шутливый голос Эли. – Уже Рим?
– Почти. – Артур вышел в коридор, бросил взгляд на расписание и вернулся, сообщив:
– Первая остановка на пути следования. Вилла Сан Джованни.
– «Сан Джованни» – это «святой Иоанн», верно? – поинтересовалась Эли.
Артур кивнул.
– И ведь никуда от него не деться, – вздохнула Эли.
– Я ничего не имею против покровительства святого Иоанна, – отозвался МакГрегор.
Поезд тронулся, но скорость набирал неохотно, и через несколько минут раздался скрежет тормозных колодок.
– Арти, Арти, быстрее сюда! – воскликнула Эли, указывая на что-то за окном. Артур сел напротив нее и прочитал на щите, стоявшем на платформе станции, к которой они подъезжали, название: Scilla.
– Что ты на это скажешь? Сцилла! А где же Харибда? Должна быть неподалеку!
– Вообще говоря, ты права – и не очень. Считалось, что именно здесь обитало то страшное чудовище, которое лишило жизни нескольких спутников Одиссея. Но по-итальянски это слово, как и название городка, читается с мягким «шь» – Щилла. Харибда, по слухам, обитала напротив, на сицилийском берегу.
– Милле грацие за лекцию, мэтр. Но мы так и будем ехать, тормозя каждые пять-десять минут?
– Никак нет, Ваше Сиятельство. После Амантеи, это где-то пол-второго, мы побежим гораздо веселее. Кроме того, нельзя же быть такой эгоистичной, виконтесса. Надо же и окрестный люд развезти по домам.
– Договорились. Слушай, но если здесь нельзя… ну, ты понимаешь, о чем я, то как насчет покурить?
– Теоретически запрещено. Но выход всегда находится. Я открою верхнюю фрамугу окна и ты будешь выпускать дым наружу. Проводник может и заметить, но он не похож на человека, который устроит скандал очаровательной женщине.
