Мария Жукова-Гладкова - Тайны старого Петербурга
Но тут в кухню вошел заспанный Сережка в сопровождении зевающего кота.
– Ты почему не спишь? – спросила я у ребенка.
– Я вспомнил, мама. И проснулся. Чтобы ты не забыла.
– Ты это о чем? – не поняла я.
– Попроси у дяди Сулеймана миноискатель. То есть металло… – Ребенок повернулся к широко раскрывшему рот Рашидову и сказал: – Дядя Сулейман, подарите, пожалуйста, нам мино… то есть металлоискатель. Вам же несложно? Ну, пожалуйста. Мама будет очень рада. И я тоже.
Не знаю, что подумал Рашидов и его телохранители, нижние челюсти которых отвисли точно так же, как и у их шефа. Сережка же снова пожелал нам всем спокойной ночи (очень кстати) и удалился. Кот остался, и именно он привел в чувство папу Сулеймана, укусив его за ляжку. Рашидов взвыл, отшвырнул кота в сторону, правда, тотчас же успокоился и спросил:
– На черта вам мино… тьфу, металлоискатель? Или вам и то, и то нужно?
– Нет, только металлоискатель, – заверила его я.
– Зачем?! – заорал Рашидов.
Мы быстро переглянулись и промолчали.
– Марина, – обратился ко мне папа Сулейман, – ты знаешь, чего мне сейчас хочется больше всего на свете?
Ну откуда же я могла это знать?
Оказалось, что Сулейману Расимовичу очень хотелось придушить и меня, и всех остальных жильцов нашей квартиры собственными руками, и он прилагал неимоверные усилия, чтобы удержаться от этого благородного порыва.
– Давайте проголосуем, – сказала Ольга Николаевна, постоянный председатель наших общеквартирных собраний.
Рашидов опять открыл рот и заявил: ему кажется, что он находится в сумасшедшем доме. Какое, к чертям собачьим, голосование? Кто? За кого? Чего мы добиваемся? Мы в самом деле полные идиоты или только притворяемся? От возбуждения папа Сулейман иногда переходил на родной язык. Не обращая на него внимания, мы проводили наше голосование. Но если мы обычно делаем это впятером, то на этот раз Сережка уже спал, поэтому голоса разделились – двое на двое. Анна Николаевна была категорически против того, чтобы подключать к делу «молодого человека», зарекомендовавшего себя не лучшим образом. Она имела полное право возражать против подключения его к делу, поскольку являлась законной наследницей. Я ее поддерживала, считая, что если в дело влезет Рашидов, то нам ничего не достанется. Ольга Николаевна с Иваном Петровичем говорили, что как раз без папы Сулеймана нам точно ничего не достанется – из-за отсутствия нужных приспособлений и свободного доступа к объектам, да он уже и так в дело влез.
Рашидов пытался выяснить, куда он влез и что должно нам достаться, телохранители крутили головами, стараясь уследить за ходом наших рассуждений, правда, у них это не очень хорошо получалось, как и у их шефа. Люди Валерия Павловича, по-моему, поняли, что все равно не разберутся, и сидели тихо, как мышки, даже не вникали в суть беседы.
– Марина, ты же видела, какие там плиты? – говорил мне Иван Петрович. – Без специальной техники мы их никогда не поднимем, а средств на ее закупку у нас нет. А Сулейман Расимович может обеспечить нас нужным инструментом и людьми. И вдруг опять двери замуруют?
– Только лишних людей нам и не хватало, – хмыкнула я.
– Ну, отдадим ему двадцать пять процентов, как положено, – высказала свое мнение Ольга Николаевна. – Вроде же по закону мы что-то должны государству, а так отдадим Сулейману Расимовичу – за реальную помощь.
– Это государство нам должно, а не мы ему, – заявила я.
– Государство вообще исключается, – вставил Иван Петрович. – Фиг ему с маслом. Ему от нас ничего не положено, все равно помощи не будет. И это ваше наследство, бабули. Сулейман Расимович, вы на двадцать пять процентов согласны? И вообще, вы обычно сколько берете?
– Смотря за что, – выдавил Рашидов, переводя взгляд с Ивана Петровича на меня, потом на сестер Ваучских. – Так о чем речь?
Я предложила папе Сулейману отправить его охранников покурить, также и людей Валерия Павловича, чтобы мы, возможно, – только возможно! – обсудили с ним один щекотливый вопрос.
– Марина, ты все-таки согласна? – повернулся ко мне Иван Петрович. – Сулейман Расимович нам поможет.
– Отправляйте своих, – повторила я.
Папа Сулейман колебался.
– Да не будем мы вас атаковать, – заверила я его. – Вы же видите, что мы все в наручниках.
Рашидов заметил, что от нас и в наручниках, даже со связанными ногами, можно ожидать любой пакости. Мы решили воспринимать его слова как комплимент и все расплылись в широких улыбках. Приятно, когда твои достоинства оценили.
Папа Сулейман все-таки отдал приказ своим, и они вышли, забрав с собой Лешу и Андрея.
– Ну? – посмотрел на нас Рашидов, отхлебывая коньяку.
– Мы ищем клад, – сообщила я.
Папа Сулейман спросил чей.
– Наш, – сказали сестры Ваучские. – То есть нашего деда. Может, еще и отца. И Нины.
– Кто такая Нина?! – рявкнул папа Сулейман.
Мы попросили его не нервничать и пояснили, что Нина, младшая сестра матери Ваучских, могла и ничего не оставить. И папенька мог тоже ничего не оставить. И дед. Но могли и спрятать. Про найденное обручальное кольцо мы умолчали, но сообщили, что нашу квартиру проверили полностью. Неплохо бы заняться соседней – вот мы и взялись за это дело в ту злополучную ночь, когда туда следом за нами проникли какие-то бандиты, которых забрал папа Сулейман.
– Кстати, а они чьи были? – поинтересовались мы.
– Стрельцовские ребята, – сказал Рашидов.
Мы все переглянулись.
– А может, Стрельцов?.. – медленно проговорила Анна Николаевна.
– То-то он тут все подряд скупает, – сказала я.
– И ведь аварию в подвале мог устроить, чтобы затопить все подвалы! – воскликнул Иван Петрович.
– Но откуда Стрельцов мог узнать про клад? – спросила Ольга Николаевна.
Папа Сулейман прервал наши прения, заявив, что со Стрельцовым он сам разберется, у него как раз накопилось к нему немало вопросов.
– Сулейман Расимович, – тут же обратилась я к Рашидову, – а вот этих ребят, Алешу с Андреем, кто держал в подвале? Тоже Стрельцов? И кто тогда организовал покушение на меня?
– Вообще-то, кроме Стрельцова, некому. В смысле держать в подвале, – сказал папа Сулейман. – Но зачем ему убивать тебя, Марина? Может, его люди просто решили прихватить этих двух балбесов, когда увидели их. Они же, как я догадываюсь, выглядели не лучшим образом? – Рашидов усмехнулся. – А в подвал требовалась дармовая рабочая сила. Но со Стрельцовым я разберусь. Я же сказал. Кстати, вы больше ничего интересного в подвале не видели?
Мы сказали, что не пошли дальше, вызволив ребят. На пару с Иваном Петровичем мы описали наше разочарование, когда поняли, что под каменные плиты, которыми выложен пол, нам не проникнуть. Потом Сережка услышал голоса, и мы отправились на разведку.
– Но туннель идет дальше, – сказала я. – Можно сходить еще раз.
– Завтра, – сказал папа Сулейман, взглянув на часы.
– Вы про скелет забыли, – напомнила Анна Николаевна.
– Это тот, что в нише? – уточнил папа Сулейман и заодно расспросил нас про потайную лестницу.
Мы рассказали ему про скелет в туннеле, ближайшем к «Жар-птице». Правда, я высказала предположение, что теперь кости мог смыть водный поток.
– Скелет был старый, – заметил Иван Петрович.
– А вдруг это Нинин муж? – сказала Анна Николаевна и напомнила нам историю своей семьи: незадолго до того, как Нина уехала за границу, ее муж исчез, и его так и не нашли.
– Но Гришка с Соболем сказали, что он появился года четыре назад! – закричала я.
– Уже скелетом, – заметил Иван Петрович и заявил, что кто-то, нашедший этот скелет, мог его выкинуть в подвал.
Скорее всего скелет нашел и выбросил Стрельцов, также ищущий клад, каким-то образом узнавший о его существовании. Он искал клад, а нашел скелет и, естественно, постарался от него избавиться.
Я заметила, что раз потайная лестница проходит через все этажи дома, кроме мансардного, то вполне вероятно, что выход на нее имеется и из квартиры Стрельцова, то есть клад, возможно, спрятан у Олега Вениаминовича. Ведь мы же точно не знаем, кто жил в квартирах со второго по четвертый этаж в прошлом веке? И негодяй Стрельцов мог уже давно истратить принадлежащие нам богатства.
Папа Сулейман заинтересовался еще больше, заметив, что всегда не доверял Олегу Вениаминовичу; а если тот еще и нашел клад, не отстегнув положенную долю Рашидову… Папа Сулейман был этим очень недоволен.
– Давайте и мы уточним процентную долю, – сказала я.
– Как ты меркантильна, Марина! – воскликнул подобревший папа Сулейман.
Я заметила, что мы из-за этого клада уже столько всего пережили (и, кстати, в настоящий момент сидим в наручниках), что не добиться своего просто не можем. Мы должны его найти. Рашидову же готовы отстегнуть за помощь. Сколько?
Рашидов ответил не сразу. Крикнув кого-то из своих молодцев, он приказал снять с нас наручники. Молодец, несколько удивившись, приказ выполнил и поспешно удалился, явно не желая оставаться рядом с жильцами нашей квартиры, когда у них свободны руки. Мы же тем временем потирали запястья.
