Инна Бачинская - Ошибка Бога Времени
Монах внимательно рассматривал вдохновившегося Зажорика, вытягивал губы трубочкой, втягивал и загадочно молчал.
– И твои фотографии! – добавил Зажорик. – В лесу, под здоровенным дубом, – можно еще тряпичные фигурки человечков развесить на ветках, якобы магия! Чтобы мороз по коже! Или в кресле с древним фолиантом! И в пещере со свечкой. Только, конечно, надо прикид продумать. И антураж. Какую-нибудь черную мантию, сову, хрустальный шар на нитке… Ну, дальше как водится – контактные телефоны, адрес электронной почты, все такое. По-моему, класс. Как тебе? – повторил он в третий раз.
Монах кивнул, не сводя с Зажорика внимательного взгляда, всплеснул руками, закатил глаза и восторженно выдохнул:
– Ах! По решению проблем в любви и по бизнесу! И свечку держит! И дуб с тряпичными человечками! Просто охренительно! Класс! – Помолчал и спросил: – А ты, Жорик, повелся бы на чувака в мантии и со свечкой? Под дубом с тряпичными человечками? Который спец и по любви, и по бизнесу, и по пропавшим вещам?
– Я? – опешил Зажорик. – А при чем здесь я? Анжелке нравится…
– А лично тебе нравится?
– Существуют законы жанра, – важно сказал Зажорик и повторил: – При чем здесь я?
Монах покивал.
– Подумай, Жорик, и скажи, куда ты кинешься, если припечет?
– Ну, куда… К тебе!
– А я тебя встречаю в мантии и со свечкой. И что ты подумаешь, мой друг Зажорик? Ты уверен, что не повернешь оглобли? У тебя проблема, а я под развесистым дубом с тряпичными человечками!
– А что тогда? – Зажорик был разочарован, хотя не мог не признать за другом известной правоты.
– Тут нужен другой подход, Жорик! Доверительность нужна, сочувствие, эмпатия. Человек должен быть уверен, что его услышат. Я тоже кое-что накропал, всю ночь сидел. Просветление случилось. Смотри!
Зажорику хотелось спросить, наступило ли просветление после ведьминой настойки, но удержался.
Сайт был скромен, по-канцелярски деловит и назывался:
«Бюро случайных находок. Вопросы и ответы»
И было там всего несколько строчек. Приводим их полностью…
«Здравствуйте, друзья! Меня зовут Олег Монахов. Я – психолог, математик, мыслитель и путешественник. За свою долгую и пеструю жизнь я встречался с разным людьми, попадал в критические ситуации, иногда прощался с жизнью – было и такое… И сейчас я с уверенностью говорю вам: я могу помочь! У меня есть ответы на многие вопросы – приходите и спрашивайте. Попробуем разобраться в ваших проблемах вместе. Запомните: нет безвыходных ситуаций. Вернее, есть, но их мало. Иногда кажется, что все! Тупик, конец, безнадега! Вы растеряны, вам страшно и хочется убежать… Но проблемы придется решать, от них никуда не денешься. Давайте сделаем это вместе.
Запомните… Нет, зарубите себе на носу: жизнь всегда продолжается!»
И тут же была помещена фотография: большой толстый бородатый человек в голубой рубахе навыпуск, похожий на добродушного медведя, сложив руки на груди, прищурившись смотрит на зрителя…
Некоторое время оба молчат.
– Ты бы ему поверил? – спрашивает наконец Монах.
Зажорик молча кивает и спрашивает:
– А почему бюро находок? Да еще случайных?
– В смысле, здесь найдут ответ и помогут. Бюро находок и есть, причем, что характерно, случайных. Все в нашей жизни – одна большая случайность, Жорик. Даже то, что мы появились на свет. Но я открыт для предложений, а посему объявляю конкурс на самое удачное название. Дерзай, Жорик! Привлеки Анжелику, детишек…
Финал
О, сколько их на полях!
Но каждый цветет по-своему —
В этом высший подвиг цветка!
Мацуо Басё (1644—1694)В один прекрасный день, тоже апрельский… – вообще, необходимо заметить, что в апреле почти все дни прекрасные, – раздался звонок в дверь. Лапик громко залаял и бросился в прихожую. Юлия поспешила за ним, уверенная, что это Марик – он приезжал каждый день. Привозил продукты, чистил дорожки в саду, иногда топил камин. Она открыла и замерла – на пороге стоял бородатый молодой человек, который был ей незнаком; он держал за руку крошечную девочку в красном комбинезончике. Лапик радостно запрыгал вокруг гостей, молотя хвостом. Девочка радостно завизжала, вырвала ручку у молодого человека и попыталась схватить Лапика. Не удержалась на ногах и плюхнулась на крыльцо. Лапик тут же облизал ей лицо, и она захохотала, запрокинув голову. Недоумевающая Юлия смотрела на девочку и Лапика, забыв о молодом человеке. Он вдруг сказал басом:
– Ма, привет!
– Денис?! – ахнула Юлия, всплескивая руками. – Денечка, мальчик мой! Сыночек! Господи, откуда же ты взялся? Вырос как! Заходи!
Юлия засуетилась, отступая, давая ему пройти. Денис подхватил на руки девочку и переступил порог. Поставил малышку на пол и обнял мать. Повторил:
– Привет, ма! Как ты? Выглядишь нормально!
– Я хорошо! А ты? Такой большой, с бородой… Я тебя не узнала!
– Артистический антураж, согласно законам жанра! Твой сын – известный художник, ма, надо соответствовать! Да и времени нет, если честно.
– А это… – она перевела взгляд на девочку.
– Киндер-сюрприз! Это Женька! Женька, скажи бабушке: «Привет!»
Девочка застенчиво смотрит на Юлию и молчит. Юлия, лишившись дара речи, тоже молчит.
– Она еще не говорит, – говорит Денис, – но соображает – будь здоров! Шкода страшная!
– Это… твоя дочь? – все еще не верит Юлия. – Но… ты ничего не говорил! Ты женился?
– Пока нет. Ты извини, мам, закрутились! Баська хотела своим сплавить, но они отказались. У них там совсем по-другому. Взяли няньку, а Женька ее боится. И мы решили к тебе…
– Барбара? – вспоминает Юлия американку-квакершу в красном сарафане.
– Ну! У нас теперь галерея! Взяли кредит, работы невпроворот! Ремонт, света белого не видим. Через месяц открытие! Ма, ее Юджина зовут, в честь бати. Женька по-нашему. Баська говорит, отвези своей матери на время, а потом заберем. Разгребемся – и сразу за ней. Она, кстати, тебе передает привет. Я вырвался на пару дней всего. Женька, не трогай собаку и сию минуту встань с пола! – прикрикнул он на девочку. – Я с ней замотался, пока доехал! Мне все стюардессы помогали. Ма, пожрать есть?
– В кухне, в холодильнике! Прими душ! Сколько ей? – кричит Юлия ему вслед.
– Год и два! – отвечает Денис уже из кухни, на бегу.
Юлия садится на пол рядом с девочкой и Лапиком. Девочка громко смеется и тянет Лапика за уши. Юлия берет ее на руки, зарывается лицом в светлые теплые волосики. От девочки пахнет так, как когда-то пахло от Деньки, – манной кашей и цыплячьим пухом.
– Женечка! Маленькая моя! Солнышко!
…Юлия сидела в кресле, держа на коленях уснувшую девочку. Лапик лежал мордой на тапочках Юлии. Тоже спал. Денис, сделав с десяток звонков друзьям, давно умчался. «Когда вернешься?» – крикнула Юлия ему вслед. И он, как когда-то, в незапамятные времена, закричал уже с крыльца: «Не знаю! Ма, я позвоню!»
Юлии казалось, что на коленях у нее маленький Денька, и сейчас откроется дверь и на пороге появится Женька. Ей даже показалось, что она слышит, как поворачивается ключ в замке. Не появится – Женька никогда не появлялся, – а влетит, крича:
– Юлька, если бы ты только знала, как я соскучился! Как мой наследник?
Юлия взглянула на дверь. Тихо было, никто не появился на пороге. Ветер бросал пригоршни снежинок в окно. Начиналась весенняя вьюга… последняя, какая-то несерьезная, бутафорская. И солнце светило. Зима выметала снежные остатки из кладовых и вытряхивала скатерти с ледяными крошками.
И подумалось вдруг Юлии: а что, если на самом деле существуют в природе неоднократно описанные фантастами множественные миры, отстающие друг от друга на доли секунды? И в эту самую минуту в каком-то из этих прошлых миров, десятитысячном или десятимиллионном по счету, отстающем от нашего лет на двадцать пять или чуть больше, двое бродят в осеннем лесу… И Женька – руки в карманах короткой курточки – танцует на поляне, по-журавлиному выбрасывая ноги. Ослепительно сверкает на солнце синяя холодная вода озера, шелестит ветер в зарослях сухой белой травы, а вокруг радостный разноцветный лес – красный, желтый, оранжевый…
Женька танцует под незатейливый, слышный только им двоим шарманочный мотив старого вальса… раз-два-три… раз-два-три…
– Не уходи, побудь со мной… ты мой каприз! – кричит Женька.
Он кружится, подпрыгивает, выбрасывая длинные ноги. Раз-два-три… раз-два-три… Гулкое эхо подхватывает Женькин голос и уносит в глубину леса. А она хохочет до слез!
И все у них еще впереди, и жизнь обещает быть прекрасной и удивительной…
Примечание
1
Фраза из трагедии «Фауст» немецкого ученого и поэта Иоганна Вольфганга Гете.
2
Old man’s car (англ.)дословно: машина для пожилого человека, т. е. для солидного и понимающего представителя среднего класса.
