Александр Звягинцев - До встречи в Лондоне. Эта женщина будет моей (сборник)
Пистолет выпал из его рук и отлетел в сторону. Иноземцев тут же подобрал его и направил на киллера. Если бы тот чуть дернулся, он выстрелил бы в него сразу, не раздумывая.
Но киллер не шевелился. Что ж, это и впрямь не кино. Головой об стену от неожиданного удара сзади – это впечатляет. Даже хоккеистов в доспехах и шлемах после такого упражнения уносят на носилках.
Надо было решить, что делать с киллером, когда тот очухается. Выпытывать какую-то информацию? Какую? Что он мог рассказать? Оставить его в туалете? Если он быстро придет в себя, то примется за свое снова. Если он серьезно ранен, то попадет в руки полиции, и кто знает, чем это закончится? Выбора не было… Безмолвный труп – лучший выход из создавшегося щекотливого положения.
Иноземцев медленно подошел к валявшемуся на полу человеку поближе. Голова у него была неестественно вывернута. Чересчур неестественно, чтобы надеяться на лучшее. Видимо, шея была сломана. Человек вдруг засипел, замычал, на губах у него вздулись кровавые пузыри.
Иноземцев присел на корточки и участливо спросил:
– Тебя кто послал-то, друг? И что я тебе сделал?
Киллер косился на него громадным лошадиным глазом. Вряд ли, конечно, такой что-нибудь скажет…
Но тот вдруг прохрипел:
– Дочь…
– Так нет у меня дочери, один я на этом свете, – пожал плечами Иноземцев. – Может, ошибся ты, а?
– Не… ты… там…
Больше он уже ничего не сказал, лишь конвульсивно дернулся и замолк. Иноземцев встал и сунул пистолет в карман. Идеальный вариант – пусть полиция думает, что человек просто, спеша на унитаз, поскользнулся на мокром кафеле и в результате полученных травм отошел в мир иной. И никакого оружия…
Теперь самое главное было смотаться побыстрее, чтобы никому не попасться на глаза. Он ополоснул руки, поправил волосы и, что-то насвистывая, вышел из туалета.
Вернувшись в бар, Иноземцев уселся на прежнее место и молча уставился на Гаплыка. Когда тот пришел в нужное состояние и стал беспокойно ерзать в своем кресле, будто наделал в штаны, вежливо спросил:
– Ну и что же мы теперь будем делать?
У Гаплыка дрогнули щеки-мешки.
– Я не понимаю…
– Знаете, я тоже не понимаю, зачем вы решили меня убить? – недоуменно спросил Иноземцев.
– У… у…
– У… у… – передразнил его Иноземцев. – Чего вы на меня набросились, как ненормальный?
Да еще киллера из России выписали? Что случилось-то?
Лицо Гаплыка вдруг стало бледнеть, потом оно посерело и покрылось крупными каплями пота. Иноземцев без особого любопытства наблюдал за биохимическими реакциями в чиновничьем организме.
Потом Гаплык стал чернеть. «Как бы товарища удар не хватил! Только второго трупа тут не хватало!» – усмехнулся про себя Иноземцев и сказал:
– Да, кстати, ваш друг с пистолетом уже не вернется. Он покинул нас навсегда. Так что теперь вам придется решать ваши вопросы самостоятельно, без его квалифицированных услуг.
У Гаплыка принялась дрожать челюсть. Да, товарищ был явно не боец и в поле никогда не работал. Не полевой был командир, а кабинетный. Крови и физического контакта не пробовал.
– Не я! Это не я! – отчаянно прошептал он, прижимая руки к толстой бабьей груди. – Я ничего не знаю. Я действительно хотел про картины… Деньги вложить! Мне сказали, что очень выгодно. Поверьте!
Ну да, так мы тебе и поверили! Сейчас мы тебя будем пугать. До смертной икоты, до мокрых штанов. На всю оставшуюся жизнь.
– У меня в кармане пистолет вашего убийцы, – сказал Иноземцев. – С глушителем. Я сейчас выстрелю вам в брюхо, и никто ничего не услышит. И оставлю вас тут подыхать.
Теперь Гаплык принялся икать.
– Но я могу убить тебя, гнида, и голыми руками. И мне за это ничего не будет. Потому что я агент ДСТ… Знаешь, что это такое?
Гаплык испуганно кивнул. Строго говоря, агентом французской контрразведки Иноземцев, конечно, не был, но в данной ситуации некоторое преувеличение было простительно.
Потом он решил поддать пару и перешел на сиплый шепот:
– Я могу тебя оставить в живых, если ты…
Гаплык замер, как суслик – столбиком.
– …если ты, старый кретин, вообще забудешь о моем существовании. Еще раз появишься у меня на глазах, придушу сразу или в Сене утоплю… Или в контрразведку сдам – там из тебя весь жир вытопят.
Гаплык смотрел выпученными от страха глазами и только кивал башкой, как китайский болванчик.
– Обходи меня стороной и вообще забудь мое имя. Я сегодня добрый, а то бы положил тебя сейчас рядом с твоим дружком у одного унитаза…
Иноземцев встал, взял свой стакан с водой и медленно вылил ее прямо на светлые штаны Гаплыка. Если дядя не обмочился до этого, то теперь мог вдоволь насладиться соответствующими ощущениями…
Уже в машине Иноземцев вдруг подумал, что с Гаплыком он, пожалуй, перебрал. Тот, видимо, действительно не при делах. Все-таки самому демонстрировать жертву киллеру – это не его методы. Он на такое не способен. А значит, его, Иноземцева, просто выследили. Значит, за ним охотятся. И заказ остается в силе.
Он просто сидел, положив руки на руль, и даже не пытался завести машину. Ему теперь не спешить надо, а думать, пока не пристрелили или не взорвали. Так кто и почему его заказал? Что сказал киллер перед смертью? Во-первых, он ясно сообщил – ты… Значит, объект безусловно ясен. А еще он сказал – дочь… Что за дочь? Чья дочь? И при чем тут товарищ Иноземцев?
Он посмотрел на часы и понял, что ему надо быстро и незаметно утопить пистолет в Сене. А затем отправляться в «Третий Рим», куда должен заехать школьный друг Валька Ледников, с которым они когда-то пережили все ужасы и прелести подросткового возраста в далекой, холодной и суровой стране, которая была их родиной. И то, что Ледников был еще недавно следователем по особо важным делам, в нынешнем положении очень кстати. Глядишь, поможет разгадать подкинутую киллером загадку.
Глава 8
Валентин Ледников
Vivre comme dieu en France
Жить, как бог, во Франции
Утром Немец показал Ледникову содержимое портфеля старика Будрийона… Но сначала поведал кое-что о самом Будрийоне.
Немец знал от своих знакомых во французской полиции, что коллеги старого следователя недолюбливали. Он был сварлив, высокомерен, дотошен до ненормальности и слишком много о себе думал – непрерывно всех поучал. В свое время все облегченно вздохнули, когда его отправили со специальным заданием в Колумбию – помогать тамошнему правительству бороться с бандитами.
Будрийон проторчал там почти два года, получил орден на грудь, но местные банды как свирепствовали, так и продолжали свирепствовать. Все понимали, что вины Будрийона в этом нет, никто на его месте не мог бы сделать большего. Ведь на место одного убитого или задержанного бандита тут же находились толпы других. Причем членство в банде надо было еще заслужить, там была целая очередь из безработных…
И хотя все было понятно, Будрийону намекнули, что результаты его деятельности не вдохновляют начальство, возраст приближается к пенсионному и потому пусть заканчивает свой славный путь полицейского на бумажной работе.
Будрийон и на новом месте пытался изображать из себя великого сыщика, но на него никто уже не обращал внимания, и при первой же возможности спровадили на пенсию. Для самолюбивого старика это был удар. Тем более что теперь он получил возможность ежедневно думать о горестной судьбе своей несчастной дочери Собин, выросшей без матери, – некрасивой, одинокой, отчаявшейся.
В Колумбии поначалу Будрийон работал вместе с неким Граном…
– Граном? – переспросил Ледников. – Это тот самый Гран?
– Тот самый, – без всякой радости подтвердил Немец.
Ледников достаточно много знал про этого человека. Гражданин Израиля, бывший полковник десантных войск, участник боевых действий и тайных операций. Уволившись из армии, занялся собственным бизнесом. Причем весьма своеобразным. Например, отправился в Колумбию – по договору с правительством обучать мирных скотоводов способам охраны своих пастбищ от набегов бандитов и членов всевозможных повстанческих армий, тоже промышлявших во имя революции элементарным разбоем. Но довольно скоро выяснилось, что бывший десантник обучал не столько мирных скотоводов, сколько боевиков и телохранителей колумбийских наркобаронов. В курс подготовки «скотоводов», оказалось, входили такие предметы, как закладка взрывчатки, минирование автомобилей и спецметоды ликвидации «объектов». Мало того, Гран сколотил там несколько вооруженных групп, которые занимались грабежом и разбоями то под видом повстанцев, то под видом бойцов наркобаронов – для него между ними не было никакой разницы. И долгое время никто не мог догадаться, кто стоял за неуловимыми бандитами.
Его хотели судить, но он бежал. Его приговорили заочно к двадцати годам заключения. Он вернулся в Израиль и скоро попал в тюрьму за «незаконный экспорт знаний, имеющих оборонное значение». Срок ему, правда, дали небольшой, учитывая прежние заслуги. Потом он объявился в Африке, где вооружал местных боевиков в обмен на алмазы. Его пытались схватить, но он опять сумел скрыться. Подделка документов и мошенничество, в которых его также обвиняли, на этом фоне выглядели безобидным баловством. Интерпол объявил его в розыск, однако схватить его никак не удавалось.
