Дик Френсис - Миллионы Стрэттон-парка

Конрад взглянул на открытый стенной шкаф с горевшим внутри него светом, потом посмотрел на меня, стоявшего у письменного стола. Его бычья шея стала наливаться кровью, кустистые брови сдвинулись, рот неумолимо сжался.

– Как это понимать? – прогрохотал он хриплым разъяренным голосом.

– Простите, – неловко стал оправдываться я. Я сложил планы по сгибу и засунул в папку. – Мне нечем оправдаться. Могу только принести извинения. Я очень, очень извиняюсь.

– Этого мало! – он был искренне рассержен, что совершенно не вязалось с его обычным настроением и натурой, для которой, в отличие от Кита, было совсем не типично выходить из себя. – Шкаф был заперт. Я всегда запираю его. Как вы открыли его?

Я ничего не ответил. Подточенный ключ все еще торчал в замке. Я был ужасно смущен, и он, несомненно, видел это.

В припадке ярости он схватил мою палку, лежавшую на столе, и занес над головой, как бы собираясь ударить меня.

– О нет, Конрад, – сказал я. – Не делайте этого.

Он заколебался, но руки не опустил.

– Почему же нет? Почему же, черт побери, нет? Вы это заслужили.

– На вас это не похоже.

– Это похоже на меня, – громко произнес Кит. Он выдернул палку у своего близнеца, выдернул совершенно бесцеремонно, воспользовавшись нерешительностью Конрада, и попытался нанести быстрый удар по моей голове.

Я рефлекторно выставил вперед вверх руку, чтобы парировать удар, и схватился за палку, причем с такой силой, на какую не рассчитывал Кит, и резко потянул на себя. Он отпустил ее не сразу, отчего потерял равновесие и вынужден был ухватиться обеими руками за край стола, чтоб не упасть вперед.

Все трое, Конрад, Кит и Дарт, стояли раскрыв рты. Они настолько привыкли к моей беспомощности, что были совершенно не готовы к другому повороту событий. Говоря по правде, в это утро я почувствовал, что ко мне возвращается былая сила.

Тем не менее я оперся на палку, а Кит, выпрямившись, сверкал на меня глазами, обещая смерть.

Я повернулся к Конраду:

– Мне хотелось взглянуть на планы.

– А зачем?

– Он ведь архитектор, – стал защищать меня Дарт, хотя лучше бы он этого не делал.

– Строитель, – уточнил отец.

– И то, и другое, – выдохнул я. – Я очень сожалею. Очень. Мне нужно было бы попросить разрешения взглянуть на них, а не вламываться сюда. Мне очень стыдно…

Так оно и было, хотя я ни о чем не сожалел и стыдиться мне тоже было нечего.

Конрад прервал мое мычание, сказав:

– Откуда вам было известно, где планы? – Он обернулся к Дарту. – Откуда он знает? Самому ему ни за что не найти бы этого шкафа. Он практически невидим.

Дарт испытывал ту же неловкость, как и я, но я это только чувствовал, а у него это запечатлелось на лице. Он обошел вокруг стола и встал за моим левым плечом, как будто ища защиты от зревшего в родителе праведного гнева.

– Это ты показал ему, где искать! – с негодованием вскричал Конрад. – Это ты показал ему!

Дарт пролепетал:

– Я не думал, что это имеет какое-нибудь значение. Отчего такая кутерьма?

Конрад смотрел на него широко раскрытыми глазами.

– Ну, как можно тебе объяснять, если ты сам не понимаешь? Но вы-то, – повернулся он ко мне. – Я только-только начал думать, что вам можно доверять. – Он растерянно передернул плечами. – Убирайтесь отсюда, оба. Вы мне отвратительны.

– Ну нет, – запротестовал Кит. – Откуда ты знаешь, что он ничего не украл? – Он обвел глазами комнату. – У тебя здесь столько золота и серебра. Он же вор.

«Вот сволочь», – подумал я. Ведь я выкрал кое-что подороже золота и не собирался с этим расставаться. Я, конечно, окреп, но сумею ли выйти победителем, схватившись с двумя здоровыми мужчинами, в этом я не был полностью убежден. Нужно их перехитрить.

Я задрал кверху подбородок, секунду назад еще смущенно упиравшийся мне в грудь. Вид у меня сделался почти беспечным. Я прислонил свою палку к столу, расстегнул легкий пиджачок, который несколько дней назад висел на стуле в конторе Роджера, вытащил из рукавов руки и кинул пиджак Конраду.

– Обыщите, – сказал я.

Он поймал скомканный пиджак. Кит нетерпеливо схватил его и обшарил карманы. Ни золота, ни серебра. Не украдено ничего.

На мне была свободная клетчатая рубашка. Я расстегнул манжеты и пуговицы спереди, стянул рубашку через голову и тоже швырнул ее Конраду.

Я стоял обнаженным до пояса. Я улыбался. Расстегнув брюки, я начал расстегивать ремень.

– Теперь брюки? – весело спросил я Конрада. – Ботинки? Носки? Еще что-нибудь?

– Нет. Нет, – смутился он. Он сделал движение, как будто застегивает «молнию» на брюках. – Наденьте рубашку. – Он кинул мне рубашку. – Возможно, вам нельзя доверять, и я очень в вас разочаровался, должен признаться, но вы не мелкий воришка. – Он повернулся к Киту. – Отпусти его, Кит. Найди для выяснения отношений какое-нибудь другое место. Только не в моей комнате.

Я надел рубашку, застегнул, но заправлять в брюки не стал.

Дарт жалобно проговорил:

– Прости, отец.

Конрад показал жестом, что видеть нас не желает. Дарт протиснулся мимо стола, с опаской посматривая на Кита, который не выпускал из рук мой пиджак.

Прихрамывая, я медленно двинулся вслед за Дартом, полагаясь на палку и как на опору, и как на орудие защиты.

Конрад язвительно кинул мне в спину:

– Надеюсь, мистер Моррис, мы с вами больше не встретимся.

Я опустил голову, признавая, что виноват.

Кит не делал никаких движений, показывавших, что он готов отдать мне пиджак.

Просить вернуть его я не собирался. Не следует испытывать счастье, подумал я: малейшее неосторожное движение могло вызвать извержение вулкана. Мне бы только добраться подобру-поздорову до двери и выбраться тихонечко в холл, а там как-нибудь, как таракану, пробраться к выходу.

Я старался не проронить ни звука, пока мы не оказались на улице, но никто не остановил нас сердитым окриком. Дарт быстро шмыгнул в машину, рядом с которой теперь стоял китовский «Ягуар», и нетерпеливо ждал, пока я проковыляю на свое место.

Когда заработал двигатель, он тяжело выдохнул «фу» и нажал на газ. Выехав на дорогу, добавил:

– Боже мой, ну и разозлился же он.

– А вы, тоже мне, наблюдатель хренов, – не сдержался я. – Куда же вы смотрели?

– Да уж так получилось, извините.

– Вы спали, что ли?

– Нет… нет… читал.

Меня осенило:

– Этот дурацкий журнал о лысых?

– Ну… я… – он жалостливо улыбнулся, признавая, что виноват.

С этим ничего нельзя было поделать. Сигнал клаксона позволил бы мне успеть перебежать из конрадовского святилища в ванную около задней двери. То, что меня застали у тайника, было не только неприятно, если не сказать, чертовски неприятно, но еще могло натолкнуть Конрада на мысль проверить содержимое его коробок. О последствиях этого лучше было даже не думать.

– Вы так долго не выходили, – пожаловался Дарт. – Что вас задержало?

– Я хотел внимательно изучить чертежи.

– И еще, они приехали в машине Кита, – вспомнил Дарт извиняющее обстоятельство. – А я ждал отцовскую машину.

– Да уж, наблюдатель, ничего не скажешь.

– У вас был такой виноватый вид, – Дарт старался переложить вину на меня.

– Да, я чувствовал себя виноватым.

– Это надо же, Кит подумал, что вы можете что-то украсть… – Он помолчал. – Когда вы сняли рубашку… ну, я знал, что на вас свалились куски трибун, но такие шрамы, такие синяки… Наверное, очень больно.

– Все прошло, – вздохнул я. В тот момент я совсем позабыл, что он стоял за моей спиной. – Трудно ходить было из-за порезов на ногах, но теперь уже лучше.

– Кит чуть было не умер от шока, когда вы выхватили у него палку.

«Теперь он будет осторожней, – подумал я с сожалением, – для меня это вряд ли может обернуться преимуществом».

– Куда едем? – спросил Дарт. Он машинально повернул в сторону ипподрома, когда мы выехали из ворот усадьбы. – Обратно, к Гарднерам?

Я пытался собраться с мыслями:

– Вы не знаете, Ребекка сегодня выступает? Он ответил несколько озадаченно:

– Нет, не думаю. Она, конечно, была на встрече.

– Мне нужно поговорить с Марджори, – сказал я. – И съездить в Стрэттон-Хейз.

– Что-то не могу вас понять.

– Ладно, но отвезете меня туда?

Он рассмеялся:

– Я, значит, теперь за шофера у вас?

– Из вас выйдет шофер намного лучший, чем наблюдатель.

– Большое спасибо.

– Или одолжите мне машину.

– Нет, – промолвил он, – я отвезу вас. С вами никогда не соскучишься.

– Тогда сначала к Гарднерам.

– Есть, сэр.

Миссис Гарднер встретила меня у себя на кухне с деланным испугом, сказав, что я одолжил ей пятерых поваров на слишком короткое время, часа совсем недостаточно. Я предложил ей пользоваться их услугами еще несколько часов. Она сказала, что предложение принимается.

– Скажите мне, если я злоупотребляю вашей добротой и подбрасываю их очень надолго, – предупредил я ее.