Антон Леонтьев - Воздушный замок Нострадамуса
– Да! – в один голос ответили Максимилиан и Роза.
* * *Уголовная тюрьма в Марселе располагалась недалеко от порта. До нее долетали шум и крики, доносившиеся с причалов. Софья прибыла во Францию двадцать второго мая. С момента ее памятного разговора с мужем и подругой прошло семь месяцев. Приятели Розы помогли ей с документами – она путешествовала как гражданка Венесуэлы Софья Гарсиа. Пограничники в аэропорту Шарля де Голля в Париже не проявили к ней ни малейшего интереса.
Миновав пограничный контроль, Софья получила свой немногочисленный багаж (два чемодана) и отправилась в кафе, где, наблюдая за тем, как самолеты поднимаются в воздух и приземляются, собралась с мыслями. Она пожаловала в Европу, чтобы узнать правду. С тех пор, как было принято решение вывести на чистую воду тех, кто организовал похищение великокняжеских драгоценностей, прошло полгода. По различным каналам, не привлекая внимания и всегда оставаясь анонимными, Софья и ее друзья собрали информацию о причастных к этому преступлению людях.
Она знала, что настанет момент, когда ей снова придется посетить Бертран. Софья не забыла, как повела себя ее сестра Ада: обвинив в смерти бабушки, она бросила ее на произвол судьбы. И Ада унаследовала все состояние. Софья знала, что бабушка завещала ей половину, однако незадолго до смерти подписала новый документ, согласно которому Ада получила все.
Сестрица вела светский образ жизни, редко появляясь в Бертране. Она с большим удовольствием тратила бабушкины миллионы, не заботясь о будущем и не вспоминая о своей несчастной сестре Софье, для которой она наняла адвоката – вовсе не опытного и известного, а одного из самых незначительных. Однако Ада пыталась убедить сестру, что заботится о ней, и если суд и приговорит ее к тюремному заключению, то это – вина Софьи.
Софья узнала, что Ада ее обманывала. Она не могла отделаться от впечатления, что сестра приложила все усилия, чтобы отправить ее в тюрьму. Каким же образом ей удалось склонить бабушку к мысли изменить завещание? Ведь бабушка, была уверена Софья, никогда бы не оставила ее одну и помогла бы бороться за свое честное имя.
В Бертран она приехала двадцать четвертого мая. Софья уговорила Макса отпустить ее в Европу одну – сам он и Роза собирались присоединиться к ней позднее. В княжестве многое изменилось: исчезли многие старые и ветхие дома, уступив место шикарным отелям и стеклянным небоскребам, согласно дерзкому плану нескольких всемирно известных архитекторов у моря отвоевали два с половиной квадратных километра, на которых было начато строительство океанариума и обсерватории. Великий князь Клод-Ноэль сочетался браком с американской миллиардершей, принесшей в пустую казну карликовой монархии звонкую монету: этим-то и объяснялся строительный бум и всеобщая активность.
Кузина великого князя, Луиза-Аврора, как знала Софья, рассорившись с родственниками, покинула Бертран. Она, в этом сомнений не было, тоже имела отношение к похищению драгоценностей. Друзья Розы, обладавшие контактами в криминальных кругах, узнали, что вскоре после осуждения Софьи на черный рынок стали поступать редкостные камни, многие из которых имели старинную огранку. Их продавали ловкие агенты, за которыми стояли три человека – Эстелла фон Лаутербах, Карл Новак и Луиза-Аврора Гримбург. Но сейчас Софья знала, что торопиться не следует: каждый получит свое.
Прелестным весенним днем, когда в лазоревом небе сияло золотистое солнце, воздух был насыщен ароматом цветущих садов, а легкий бриз приятно трепал волосы, Софья прогуливалась по набережной Бертрана. Последний раз она была здесь больше четырех лет назад. Вот здание музея, в котором когда-то работала... Эстелла покинула его по собственному желанию спустя всего лишь два месяца после ограбления. В результате похищения фамильных сокровищ кабинет министров принял решение отложить на неопределенный срок заложение первого камня галереи, возглавить которую должна была Софья. Только теперь молодая женщина понимала: Эстелла участвовала в ограблении не только для того, чтобы получить прибыль, главной ее целью было помешать ей, Софье, занять место директрисы новой галереи. Эстелла не терпела конкуренции и не могла вынести, чтобы молодая княжна обошла ее – ведь великий князь собирался предложить ответственный пост не ей, обладающей опытом и безупречной репутацией, а «выскочке» Софье.
Эстелла обманула следствие, в том числе на очной ставке. Именно Эстелла попросила Софью поместить в банковский сейф папку с документами, оказавшимися планами музея и системы сигнализации в нем. Эстелла подставила ее, своего заместителя, приказав забрать из камеры хранения аэропорта чемодан, полный улик, и заодно предупредив полицию. Эстелла...
Софья знала, что начинать нужно с нее. Но прежде она хотела узнать правду о том, как умерла бабушка. Старая княгиня скончалась всего несколько часов спустя после того, как подписала новое завещание, принесшее Аде все состояние. Софье никак не хотелось верить в то, что сестра... что Ада пошла на убийство. Но как иначе объяснить невероятное стечение обстоятельств?
Кладбище, на котором погребли Елизавету Георгиевну, было старинным. Запрятанное среди вилл в средиземноморском стиле, окруженное кипарисами и туями, место последнего упокоения именитых подданных княжества влекло к себе Софью. Она отыскала могилу бабушки – православный крест из серого мрамора, на нем дата рождения и дата смерти усопшей. Софья несколько минут молча постояла около могилы.
– Вы знали мадам княгиню? – раздался старческий голос.
Софья обернулась и увидела кладбищенского садовника, катившего тележку с инструментами.
– Добрая была женщина, – не дождавшись ответа, продолжил старик. – Она помогла мне получить это место. И не помышлял я, что придется ухаживать за ее могилой... Но вы же не ее внучка? Нет-нет, я хорошо помню мадемуазель Аду, хотя за прошедшие годы она ни разу не появлялась здесь. Только мадам княгиня скончалась, как она покинула Бертран. Всех слуг уволила, заявила, что они ей не требуются.
– Но ведь у княгини была еще одна внучка, разве не так? – проронила Софья.
Старик, сняв шляпу, в задумчивости ответил:
– Ах, вы правы, мадам! Ее звали Софьей. Вдумчивая девушка, работала в музее... Но потом случилось что-то ужасное, что и свело в могилу мадам княгиню. Вы же слышали о похищении великокняжеских драгоценностей? Их до сих пор не нашли. Вот Софью и арестовали где-то в Южной Америке и в тюрьму посадили, и там она погибла. Этого мадам княгиня, к счастью, уже не застала. Бедняжка Софья... Не могу сказать точно, что с ней случилось, кажется, в тюрьме был какой-то бунт...
Старик не узнал ее – Софья выглядела иначе: она остригла и перекрасила волосы, говорила по-французски с испанским акцентом и изображала из себя туристку из Венесуэлы. Она – Софья Гарсиа. Софья Ноготкофф-Оболенская умерла.
Дав старику несколько монет, молодая женщина покинула кладбище и прогулялась по княжеству. Она прошла мимо виллы, принадлежавшей когда-то бабушке и ставшей собственностью Ады. Вообще-то старая княгиня отписала ее старшей внучке, но Ада, судя по всему, позаботилась, чтобы бабушка поставила подпись под новым завещанием. При помощи какого трюка она добилась этого?
Вокруг виллы возник высоченный забор. Софья увидела поросшую травой дорожку, усыпанную черными съежившимися прошлогодними листьями. Она дотронулась до ворот – те были заперты. «Ах, бабушка, бабушка... – набежали в голове грустные мысли. – Как же мне не хватает тебя...»
Софья окончательно поняла: прошлое вернуть она не сможет. И изменить тоже. Но это не причина отступать от намеченного плана. Настанет время, и она встретится с Адой лицом к лицу.
Заплатив пятнадцать франков, Софья посетила государственный архив судебной палаты Бертрана и попросила выдать ей текст завещания бабушки – согласно закону, каждый имел право узнать о последней воле любого подданного княжества. Пожилой служащий, оставив ее одну в большом зале, в углу которого стояли рыцарские доспехи, а вдоль стен тянулись полки с переплетенными в разноцветную кожу томами – сборниками уголовного, гражданского, семейного права Бертрана за многие столетия, – принес из хранилища кожаную папку.
– Вот и интересующее вас завещание мадам Ноготкофф-Оболенской, – сказал он.
Софья с трепетом раскрыла папку. Завещание, напечатанное на машинке, было действительно подписано бабушкой – Софья, внимательно рассмотрев подпись, пришла к выводу, что она подлинная. Вряд ли Ада стала бы рисковать и изображать фальшивую подпись, ведь завещание должно было подвергнуться проверке на предмет аутентичности.
Внимание Софьи привлекло то, что завещание было заверено не мэтром Пуарэ, многолетним адвокатом и нотариусом бабушки, ее старинным другом, знавшим Софью с пеленок, а неким месье Александром Буланье, нотариусом, чье имя ничего ей не говорило.
