Мария Жукова-Гладкова - Джентльмены неудачи
– Паш, пошли отсюда, – я дотронулась до плеча оператора.
Артур сделал вид, что не заметил меня. Уже отошел от первого испуга? Или считает, что поклонницы спасут его от моей скромной персоны?
На улице, когда мы с Пашкой, распрощавшись с Марианной, садились в мою машину, нас догнал продюсер Небосклонова.
– Просите, вы – Смирнова? – уточнил он у меня.
Я кивнула.
– Вы можете мне объяснить, что происходит? А то этот обормот только вопит и впадает в истерику, когда слышит ваше имя.
– А он рассказал вам, как подавал в милицию заявление об изнасиловании? И в качестве ответчицы называл меня?
Рот у продюсера открылся, потом лицо его стало наливаться краской. Я помнила, что для раскрутки имени Артуру пришлось регулярно нежничать с продюсером, а ревность мужчинам свойственна в не меньшей степени, чем женщинам.
– Вы… вы… пытались?!
– Даже если бы мне выплатили мой годовой доход единовременно, я бы не согласилась с ним переспать.
По лицу продюсера стала расплываться улыбка.
– Ах да, я вспомнил. У вас же мужчина в тюрьме…
– Уже не в тюрьме.
– Вы добились его освобождения?
– Он совершил побег из спецавтозака. Если вы смотрите телевизор, и не только новости шоу-бизнеса…
– Да-да! Вспомнил! А он, то есть Артур, в самом деле ходил в милицию? Сам?! Он не мог до этого додуматься! Юля, мы можем с вами встретиться и поговорить подробно? Я должен быть в курсе, что происходит. А то этот обормот мне сюрприз за сюрпризом выдает.
– Я вам могу и сейчас все объяснить. Вы участвовали в перевозе наркотиков или это Артур делал без вас?
– Что?! – лицо продюсера опять напомнило мне морду гиббона. – Какие наркотики?! Да за наркотики я бы его лично кастрировал! Он колется? Нет, не может быть, я же лично регулярно смотрю его вены. Нюхает? Или экстази глотает?
– Насчет того, что он там сам употребляет, сказать не могу – вам виднее. Его прихватили на перевозке. Не менты.
– Но почему?! Почему он за это взялся?
– Видимо, вы ему мало платите. А ему хотелось денег. Красивой жизни.
– О Боже! – продюсер схватился за голову. – А я-то думал: любовники! Он… он заставлял меня ревновать. Он говорил: его поклонники, его богатый любовник… Значит, никакого любовника нет? – Глаза продюсера загорелись. – Он сам заработал эти деньги? Перевозкой наркотиков?
– Это уж вы выясняйте с Артуром. Я с ним в кровать не ложилась и над постелью дуэньей не стояла. Не знаю. И знать не хочу! А в милицию меня обвинять он пошел по приказу, в этом я не сомневаюсь. У тех людей, которые… его прихватили, на меня зуб. Вы уж его утихомирьте, если можете, – я кивнула на вход в здание, откуда пока больше никто не выходил. Те, кого митинг Артура не заинтересовал, давно ушли, остальные продолжали слушать певца. Представляю, что он там может наговорить! – И для всех будет лучше, если он вообще забудет о моем существовании. А то я и обидеться могу. Кстати, расспросите его о том, как он поил моих коллег вином со снотворным. Оператора и, между прочим, Димона Петроградского. Учтите: все зафиксировано на пленке!
– Димона Петроградского?! Артур пытался усыпить Димона Петроградского?! Не может быть!
– Не только пытался, а усыпил.
Оставив прибалдевшего продюсера стоять столбом на тротуаре, мы с Пашкой загрузились в мою машину и отбыли.
– Куда теперь? – спросил оператор. – Ко второй тетке? К пьянице? Тогда надо купить что-нибудь выпить.
– Нет, попробуем в больницу прорваться, – сказала я. – Если нас, конечно, пустят.
* * *В больнице «Скорой помощи» нам с Пашкой повезло: среди врачей и медсестер нашлись поклонницы моего таланта, регулярно смотрящие «Криминальную хронику» на нашем телеканале и читающие мои репортажи в «Невских новостях». Да и ряд героев моих репортажей, которых не смогли дострелить или дорезать на месте, лечились у них.
Я сказала, что сюжет о прицельной стрельбе по сибиряку пойдет сегодня вечером, более того – стреляли-то у моего собственного подъезда, так что я лично заинтересована в получении информации из первых рук.
Нам с Пашкой выдали халаты и попросили не задерживаться более десяти минут. Парень еще плох, хотя однозначно выздоровеет: из Сибири приехал, сибирское здоровье, настоящий богатырь.
С этим я полностью согласилась. Помнила, что парень огромный (мишень хорошая), а войдя в палату, увидела, что задняя спинка кровати снята, чтобы герой мог вытянуть ноги.
Меня он узнал сразу и, как я поняла, не по вчерашней встрече, я же его до вчерашнего дня никогда не видела. Разве можно забыть такого богатыря? Но откуда он может меня знать? Ведь наш канал, насколько мне известно, на Сибирь не идет, «Невские новости» распространяются, но там-то моя фотография не фигурирует.
– Наклонись ко мне, – попросил парень.
Я склонилась над его губами, и он зашептал мне на ухо, чтобы я срочно связалась с Вадимом.
– Как?!
Сотовый, который я ему лично покупала, все время был выключен или находился вне зоны действия сети, как объявлял автомат. Я решила, что Вадим уже отбыл в Сибирь.
Ан нет! Вадим, как и другие герои этой драмы, пребывал в известном мне участке Ленинградской области, неподалеку от Выборга.
– Так, значит, я там у вас была? – поняла я.
– А ты сомневалась? – парень улыбнулся.
К сожалению, парень не помнил наизусть ни одного телефона из тех, что были на руках у ребят под Выборгом (сказал, что никогда не мог запомнить никакие номера, а где сейчас его мобильный и записная книжка – он не представляет), поэтому и попытался мне объяснить, как найти деревню и дом, где базируется сибирская команда. Деревня, как я поняла, отстояла на значительном расстоянии от места разворачивавшихся событий. Но ничего, найду. Если что – Анфиса Васильевна поможет.
– А что ты делал у моего подъезда?
– Ждал Татаринова. По поручению Вадима. Мы считали, что Татаринов обязательно должен к тебе прийти. Больше не к кому. Но оказалось: ждали не только мы.
– Так Сергей вчера в самом деле приходил?!
Парень кивнул.
– Он сумел от нас уйти. То есть… я не совсем понял, что произошло. В меня выстрелили, я автоматически тоже нажал на курок. Пистолет ты спрятала?
– Не волнуйся. Он в надежном месте. Выздоровеешь – отдадим.
На всякий случай я сказала парню, что менты не в курсе, что он тоже в кого-то стрелял. Он – случайный прохожий, попавший под огонь.
– У меня заранее была приготовлена легенда, – улыбнулся сибиряк. – Ну, если кто-то заинтересуется… Спасибо, Юля.
– Тебе что-нибудь привезти?
– Нет, все есть, – он кивнул на тумбочку. – Мой «родственник» старается. Но про Вадима ему знать не надо. Лучше ты поезжай.
Потом сибиряк по моей просьбе сказал несколько слов в камеру (с видом умирающего), и мы с Пашкой его палату покинули. Заехали в холдинг, сдали еще одну кассету с больничной подписью, а Пашка сделал подарок Димону Петроградскому – вручил ему запись части выступления Артура Небосклонова. Димона очень впечатлил халат «Учкудук – три колодца».
– Мы тут совсем закрутились с этим грузом, а про дамочку-то нашу забыли, – сказал Ящер.
– О-о-о! – застонал Костя. – Вот что значит – сидеть в деревне. В городе я бы не забыл.
– Сколько осталось до конца срока?
– Мало, – ответил Костя. – Месяц. Два… Не больше.
– Ребят надо посылать к ней.
– Кардинально решаем? – уточнил Костя.
– Да. Хватит. Надоело! В последнее время – сплошные обломы. А тут еще и она может начать кочевряжиться.
– Несчастный случай сделаем?
– Да. Упилась. Отравилась пойлом. Проблема, что ли, с такой, как она? И расследовать это дело никто не станет.
* * *– Что ты мне можешь предложить?! – орала Светка. – Только рай в шалаше! А я предпочитаю ад, но в особняке, вилле или замке! Понял?
– Сатанистка, – устало сказал Сергей. – Правильно говорят: женщина – порождение дьявола.
– Живо раздевайся, – приказала Светка, скидывая с себя одежду.
Сергей застонал.
– Я что тебе сказала?!
Сергей стал раздеваться, проклиная в душе весь женский пол, а в особенности – Светку и Юльку. Хотя теперь Юлька казалась ему сущим ангелом. Все познается в сравнении.
* * *Отто Дитриху пришла в голову мысль о расширении своей деятельности. В новом проекте возможно совместить свои интересы, интересы Ивана, Юлии и ряда других людей. И проект обещал быть интересным. Если он все правильно продумает и просчитает.
Барон поделился мыслями с сокамерниками. Они его идею приняли на ура. Высказали свои предложения, разослали малявы по соседям. Соседи тоже стали думать. Вскоре у Отто Дитриха уже был целый пакет предложений, и они все продолжали и продолжали поступать по тюремной почте.
