Антон Леонтьев - Трудно быть солнцем
– Это подтверждает мою версию о том, что человек, который лишил ее жизни, был хорошо ей знаком. Более того, Серафима Никитична явно не ожидала от него подобного действия, как убийство. Был ли у мадам Грач… скажем так, постоянный друг?
Маргарита знала ответы на все вопросы. Она сказала:
– В данный момент нет. Серафима рассталась со своим ухажером около двух недель назад. Это поручик Зорич.
Я знала поручика – роскошный ловелас с шикарными усами, который не скрывал, что живет за счет своих любовниц. Получив ранение на фронте, он был командирован в тыл до полного излечения. Вот он и лечился тем, что сожительствовал с мадам Грач.
– Она его выгнала, – сообщила нам Маргарита. – Зорич совсем обнаглел, требовал выпивки, денег и при этом приставал к девушкам в заведении. Серафима посчитала, что это выше ее сил, и вышвырнула его с чемоданом прочь.
– Еще один потенциальный кандидат в убийцы, – сказал Арсений Поликарпович. – Поручик вполне мог затаить злобу на Серафиму Никитичну и отомстить ей таким образом. Ну что же, милочка, спасибо вам!
Девушка удалилась. Мы провели в будуаре еще несколько минут. Арсений Поликарпович делал пометки в своей записной книжечке. По дороге в пансион к вдове Любимовой (мы решили прогуляться по городу) я спросила его:
– Вы уже знаете, кто убийца, уважаемый Арсений Поликарпович?
– Увы, пока еще нет, – сказал он. – Однако с каждой минутой я приближаюсь к разгадке этой тайны. Убийцы, я убедился в этом на основании моего многолетнего опыта, всегда самонадеянны. Они считают, что разработали идеальный план и никто не в состоянии их разоблачить. Это не так! На самом деле этот «цветочный убийца» оставил множество следов, которые надо уметь читать. У меня уже есть несколько зацепок… С каждой новой жертвой он увеличивает шансы собственного разоблачения!
Я в диком волнении схватила его за рукав:
– Это значит, Арсений Поликарпович, что вы скоро схватите этого зверя! Это будет ваш триумф! И наш милый городок снова заживет спокойной жизнью!
– Спокойной жизни уже не будет, – несколько печально сказал Уссольцев. – Елена Карловна, здесь, в Староникольске, этого еще не чувствуется, но Петроград кипит. Ситуация очень похожа на девятьсот пятый. Но в этот раз, думается мне, все гораздо хуже. Хотя кто знает, если правительство примет верное решение и предпримет умные шаги… но сомневаюсь в этом. Вселенской катастрофы не избежать!
В тот же вечер Арсений Поликарпович сделал мне предложение. Это произошло следующим образом – я пригласила его к себе на чай. Весь вечер я усиленно готовилась к его визиту. Я испекла чудный яблочно-малиновый пирог, заварила душистый чай. Карлуша радовался визиту Арсения Поликарповича – Уссольцев никогда не появлялся без небольшого подарка для него.
Арсений Поликарпович, как всегда, элегантный, появился с роскошным букетом. Я даже прослезилась немного – в моей жизни никто и никогда не дарил мне цветы. Супруг мой покойный, Степан Логвинов, отличался замкнутостью характера и считал, что женщин надо держать в строгости, походя в этом на моего батюшку. Он ни разу не сделал мне подарка. Но, возможно, это объясняется тем, что брак наш по причине трагических обстоятельств длился совсем недолго.
Погода выдалась удивительно теплая. Мы расположились на террасе, которая выходила в заброшенный сад. Я запустила его, так как у меня не было времени работать в нем самой, а денег на оплату садовника, как всегда, не имелось.
Я чувствовала, что Арсений Поликарпович хочет мне что-то сказать. Он был на редкость галантным и задумчивым. Наконец, когда все темы для разговора были исчерпаны, он произнес:
– Уважаемая Елена Карловна, разрешите мне…
Он запнулся. Я не смотрела на него, вглядываясь в горизонт, который освещали последние лучи закатывающегося солнца. Мне внезапно стало холодно, я поежилась. Но меня съедал внутренний холод!
– Разрешите мне сказать несколько слов, – продолжил Уссольцев. – С того момента, когда я познакомился с вами, я понял, что жизнь моя изменилась бесповоротно. Вы самая великолепная, самая умная и красивая женщина, которую я знаю! Я всегда думал, что после смерти моей супруги я никогда не смогу полюбить ни одну женщину, но теперь вижу, что глубоко заблуждался. Мои чувства к вам… Я люблю вас, уважаемая Елена Карловна! Поэтому разрешите мне просить вашу руку и сердце!
Я поплотнее запахнула темно-синюю шаль, в которую куталась весь вечер. Вот он, долгожданный момент! Ведь я тоже успела полюбить всем сердцем и всей душой Арсения Поликарповича! Он – умный, интеллигентный, воспитанный – и есть идеал мужчины, которого я искала всю свою жизнь.
Правильно истолковав мое молчание как согласие, он продолжил:
– Я буду счастлив назвать вас своей супругой! Ваш чудесный малыш, Карлуша, станет моим сыном! И я думаю, Елена Карловна, не за горами тот день, когда вы подарите мне нашего сына!
Я заплакала – первый и последний раз в своей жизни. Его слова тронули меня безмерно. Мой любимый Арсений Поликарпович! Как же я была благодарна судьбе за то, что она подарила мне эти краткие моменты огромного счастья!
– Вы станете моей женой? – спросил он, и мои ладони оказались в его ладонях. Я сквозь пелену слез взглянула на Арсения Поликарповича и ответила:
– Мой дорогой Арсений! Я буду счастлива стать вашей женой!
И он впервые поцеловал меня.
– Мы сыграем свадьбу, как только убийца будет пойман, – сказал Арсений Поликарпович. – А я думаю, этого ждать недолго. У меня уже есть кое-какие мысли по этому поводу!
– Дорогой мой Арсений, – сказала я, наслаждаясь солнечным закатом. Мое сердце билось от радости слишком быстро. – Давайте этим вечером забудем обо всем, кроме нас!
Он согласился. Мы провели остаток дня вдвоем на террасе, строя планы нашей совместной жизни. Арсений Поликарпович знал, как мне дорог Староникольск, поэтому предложил бросить свою работу в министерстве и переехать к нам в провинцию.
– Мой дорогой, – сказала я. – Я чрезвычайно благодарна вам за ваше предложение, но я не посмею принять от вас такую жертву. Я с удовольствием перееду в Петроград. Староникольск после этих убийств уже перестал быть прежним.
Мы с Арсением Поликарповичем решили, что до разоблачения «цветочного убийцы» не будем афишировать наши отношения, и заключили помолвку тайно. На следующий день он преподнес мне в качестве подарка тонкое кольцо из золота с чудесной жемчужиной. Я была в восторге от подобного дара.
Какой же наивно-счастливой была я тогда, и не подозревая, что это неземное счастье вскоре должно было закончиться – его оборвал тот самый монстр, который и совершал убийства в Староникольске…
Шли дни, Арсений Поликарпович занимался расследованием, я, упоенная счастьем, сопровождала его. Мне было так приятно находиться подле человека, которого я любила всем сердцем. Человека, который любил и меня, и моего маленького сыночка.
Наступает время перейти к повествованию о встрече с этим кровожадным чудовищем, которое творило бесчинства в нашем городе. Уже тогда я пыталась выяснить у Арсения Поликарповича, кого же именно он подозревает. Он отвечал уклончиво.
– Пока никаких четких подозрений, – говорил он. – Только мысли, не более того, моя дорогая.
Я тоже напряженно думала. Итак, это мужчина. Кто еще мог наведаться в столь поздний час в заведение мадам Грач? Кого бы еще она впустила только что получив письмо с угрозами? Она не была глупой, эта Серафима Никитична, и явно заботилась о собственной безопасности.
Кандидатуру ее экс-любовника, поручика Зорича, отверг и Арсений Поликарпович, и я. У того было железное алиби – он весь вечер и всю ночь резался в карты и кутил с девицами в Ярославле, так что его непричастность к убийству Серафимы Никитичны была очевидна.
Но если не он, то кто еще? Один из столпов общества Староникольска? Молодой Святогорский? Никифор? Городской голова? Кто-то другой? Я терялась в догадках.
Княгиня Аделаида Святогорская шестнадцатого сентября разродилась сыном, которого по традиции нарекли Феликсом. Итак, на свет появился новый князь, Феликс Феликсович Святогорский, Феликс Третий. Я отправилась во дворец и принесла свои искренние поздравления. Аделаида была ослаблена тяжелыми родами и романом мужа с Анной Радзивилл. Старик князь был рад, хвастался всем, что мальчик, его единственный внук, на редкость здоровый.
– Вы только посмотрите на него! – говорил он, бережно держа в руках младенца. – Какие розовые щечки, какие голубые глазки. Чудный малыш, правда же?
Я никогда еще не видела старого Феликса таким заботливым и нежным. Надо же, этот распутник может быть удивительным дедом!
Выходя из дворца, чтобы прогуляться по саду, где били фонтаны, я заметила одинокую и сгорбленную фигуру, которая притулилась на скамейке. Настенька! Как же я могла забыть о бедной девушке! Какая же я бессовестная эгоистка, обещала Настеньке помочь, а сама, в суматохе убийств и увлеченная Уссольцевым, совершенно упустила из виду дочку злобного дворецкого.
