Внимание, смертельный номер! - Марина Серова
– Конечно! Что мне одному, что ли, сидеть?
– Хорошо, – сказал Владимир.
Он вызвал конвойного, и тот вывел Пустельникова из кабинета.
– Володь, нужно выяснить, не давал ли пресс-центр управления точную информацию, из какого именно оружия был убит Владислав Расстрельников, – сказала я.
– А почему тебя это интересует? – спросил Кирьянов. – Нет, ну про пистолет-то писали, об этом только ленивый не знает…
– Понимаешь, в нашем разговоре Александр Переперченов прямо сказал, что Геннадий Каравайников застрелил Владислава из газового пистолета. Откуда он мог узнать, из какого именно оружия был убит Расстрельников? Ведь если в прессе об этом не сообщалось, то получается, что Владислава Расстрельникова убил Переперченов.
– Я сейчас узнаю, – сказал Владимир и, набрав номер, попросил выяснить интересующий нас вопрос.
Минут через десять в кабинете раздался звонок.
– Да, я слушаю, – отозвался Владимир. – Что? Так… Понятно.
– Да, Тань, – обратился ко мне Кирьянов, – естественно, никаких уточнений насчет того, из какого именно пистолета был убит Расстрельников, пресс-центр журналистам не давал. Это в принципе и не практикуется. Сама понимаешь, в интересах следствия…
Кирьянов не договорил, потому что снова зазвонил телефон.
– Да? Понял, сейчас выхожу.
Владимир нажал отбой.
– Тань, меня вызывают, пока, – сказал он мне на ходу и вышел из кабинета.
Я тоже вышла, почти следом за Владимиром. Значит, это Александр Переперченов застрелил Владислава. Но с какой целью? Какой у него был мотив? Я вдруг вспомнила ответ, который пришел из Управления самарской полиции. В нем упоминалось, что, убегая, киллер зацепился курткой за что-то и оставил на месте преступления клочок вырванной материи. Стоп! Ведь я видела такую куртку, когда приходила на квартиру к Александру Переперченову. Странно, почему она висела на довольно видном месте – на вешалке в прихожей. Что это? Непростительная оплошность? Или же он не рассчитывал, что на него выйдут правоохранительные органы?
Я приняла решение ехать к Александру Переперченову домой. Сейчас он находится в цирке, рабочий день еще не кончился. Стало быть, дома его быть не должно. Я быстро доехала до дома, в котором проживал Александр Переперченов. Поднявшись на его этаж, я подошла к входной двери и на всякий случай позвонила. Вдруг Александр все-таки вернулся? Или же в его квартире находится кто-то еще. Скажем, приятель или родственник. Но за дверью все было тихо. На звонок никто не отозвался. Во всяком случае, никаких шагов или других каких-то звуков я не услышала. Стало быть, в квартире пусто.
Для верности я подождала еще несколько минут и только потом приступила к делу. Но сначала я внимательно осмотрела двери квартир, которые находились на этом этаже. Это было необходимо, поскольку в любой момент очень некстати могли появиться соседи и помешать мне. Но и за соседними дверями тоже царила тишина.
Я открыла сумку и вытащила свои универсальные отмычки. Поковырявшись в замке, я открыла входную дверь и вошла внутрь квартиры. Потом нащупала выключатель и включила свет. Но на это раз вешалка в прихожей была пуста. Наверное, Александр решил убрать верхнюю одежду куда-то в другое место.
Так, вот еще имеется узкий шкаф, он стоит в самом углу и с виду не очень приметный. Я открыла дверцы. В шкафу находилась верхняя одежда: пуховик, плащ, ветровка, две куртки. Но все вещи целые, никаких признаков выдранной материи я не обнаружила.
Из прихожей я переместилась в ванную комнату и осмотрела стиральную машину. В ней находилось белье, приготовленное к стирке. Искомой куртки в машине не было. Потом я заглянула под ванну, вернее, в те промежутки между стеной, к которым был доступ: вдруг Переперченов засунул куртку туда. Нет, того, что мне было нужно, там не оказалось.
Я прошла в комнату и начала методично ее обыскивать. Заглянула под диван, но, кроме вороха пыли, ничего там не обнаружила. Просмотрела все полки стеллажей, хотя это и не было типичным местом, где хранят одежду. Но мало ли что. Затем начала по очереди открывать ящики комода. В двух верхних ящиках находилось постельное белье и предметы нижнего белья. И, только выдвинув последний ящик, я обнаружила наконец-то то, что искала. Вот она, свернутая, вся измятая куртка. Я расправила ее и увидела, что на одном рукаве есть небольшая дырка. Похоже, что, скрываясь, Александр за что-то зацепился и оставил клочок материи. Я свернула куртку и положила на место.
Теперь необходимо было вызвать полицию. Со всеми предосторожностями я вышла из квартиры Александра Переперченова. Спустившись во двор, я отыскала место, откуда можно было наблюдать за входящими в подъезд, но самой оставаться незамеченной. Только потом я набрала Кирьянова.
– Володь, это я, Татьяна. Ты все еще занят? – спросила я.
– В общем-то да, занят. У нас сейчас небольшой перерыв. А что у тебя, Тань? – спросил Владимир.
– Володь, я сейчас нахожусь во дворе дома, где проживает Александр Переперченов. Он – убийца Владислава Расстрельникова. Я только что побывала у него в квартире и нашла куртку с вырванным клочком материи, – объяснила я. – Именно об этом упоминалось в запросе из самарского Управления полиции, помнишь, ты делал запрос по моей просьбе?
– Подожди, Тань, ты что, влезла в его квартиру? – встревоженно спросил Владимир.
– Ну, что значит «влезла», Володь? Обследовала, скажем, так, на предмет нахождения в ней этой самой куртки, в которой он совершил убийство, когда цирк находился на гастролях в Самаре. Это же улика. Да еще какая! Все сходится, один к одному. Александр Переперченов находился на верхнем ряду, откуда и застрелил Владислава. Предварительно он напоил осветителя Геннадия Каравайникова и, пока тот находился в отключке, сунул ему в руку пистолет, из которого ранее он произвел точный выстрел. Затем он спустился вниз и примкнул к группе артистов, находящихся на манеже. Его опознал Пустельников, ведь именно ему Переперченов сделал заказ на переделку газового пистолета под боевые патроны. А еще Александр Переперченов выдал себя, когда попытался выставить убийцей Владислава Геннадия Каравайникова, сказав, что тот застрелил его из пистолета. В общем, надо его брать, Володя, пока он не скрылся. Мне кажется, что он сам понял, что выдал себя, когда обмолвился о Каравайникове. Я даже вот подумала о том, что он может
