В интересах личного дела - Галина Владимировна Романова
Глава 29
– Иванова Таня… Таня Иванова…
Главврач психиатрической больницы – миловидная стройная женщина средних лет – грустно улыбнулась и поставила на колено локоть, укладывая подбородок на скрещенные пальцы.
– Красивая девочка была. Умненькая. И лечению поддавалась, а потом взяла и… Ну вы знаете, раз вы здесь.
– Да. Она выпрыгнула из окна. Год назад, – добавил Климов, удобно расположившись в мягком кресле напротив доктора.
Вообще это место мало напоминало врачебный кабинет. Скорее гостиную: светлые стены, мягкие, нежного оттенка пудры шторы на окнах. Рабочий стол в самом дальнем углу почти незаметен за спинками двух кресел и небольшим диванчиком, стоящим напротив. Низкий столик, на который пациент запросто мог положить ноги – она позволяла.
– Им хватает больничных стен, – пояснила Нина Васильевна. – Здесь я хочу с ними говорить иначе, словно они дома или у меня в гостях. Беседуем обо всем, не о болезни вовсе.
Этими словами она его встретила. Но потом, стоило заговорить о Татьяне, красноречия поубавилось.
– Она лежала в палате одна? – спросил Климов, хотя уже знал ответ.
Медсестра, которая провожала его сюда, вкратце рассказала.
– Нет. Она не любила одиночества. Лечение проходила в компании таких же, как она, непроблемных пациентов.
– То есть она не была проблемным пациентом?
– Нет, – последовал краткий ответ.
– С ней не случалось припадков? Агрессии? Она не была опасна для окружающих?
– Нет. – Нина Васильевна выпрямилась и сунула руки в карманы белоснежного халата.
– А почему оказывалась здесь?
– Она сама просилась. Ей здесь было надежнее. Исчезали страхи.
– Чего она боялась?
– Злых людей. А их множество. Не мне вам рассказывать, – грустно улыбнулась Нина Васильевна. – Ужасных жизненных ситуаций. Вы ведь знаете, что с ней произошло, когда она училась в медицинском институте?
– Да.
– С того дня все в ней сломалось. Ее представления о добре и зле, о черном и белом. Она неделю рыдала и восклицала: «За что»… Это мне мой предшественник рассказал, когда передавал дела. Я тогда не работала.
– Он позволил ей рыдать неделю? – изумился Климов. – Почему же не успокоил?
– Имеете в виду – медикаментозно?
– Да. Именно!
– К таким, как Таня, он применял очень щадящие методы лечения. Прекрасно понимал: если начать с чего-то серьезного, обратного пути не будет. Ему хватило недели, чтобы понять: Таня не справится. Ее родители дали согласие.
– И с тех пор она постоянный ваш пациент?
– Да. Периодически она к нам возвращалась. Выгляну в окно, а Таня с сумкой на скамеечке сидит, словно не решается войти. Всегда на скамейку усаживалась, невзирая на время года и погоду, даже в дождь. Павел, может, чаю?
Чая Климов не хотел. Он бы с удовольствием съел сейчас хороший трехслойный бутерброд: обеденное время миновало, а у него во рту крошки не было. Все из-за Варьки! Она умчалась по делам, а он без нее не любил ходить в столовку.
Отказываться было невежливо, да и вопросов еще много.
– Можно и чаю, – согласился он с улыбкой.
Павел думал, что поступит распоряжение секретарше, но Нина Васильевна вдруг принялась хлопотать сама. Через пять минут на низкий столик встала ваза с шоколадными вафлями и конфетами без обертки, блюдце с кексами и чашка с огненным чаем.
– Спасибо, – благодарно глянул на главврача Климов. – Честно? Это очень кстати.
– Я услышала, как урчит у вас в животе, – с приятным смехом ответила она, снова усаживаясь напротив. – Наверняка остались без обеда, отправившись в нашу клинику.
– Да. Точно. – Он схватился сразу за чашку и кекс, забубнив с набитым ртом. – Как часто случались ее визиты, Нина Васильевна?
– Раз в квартал обычно. Реже – бывало. Чаще – никогда.
– Она всегда сама приходила?
– Д‐да… – с легкой заминкой ответила Нина Васильевна и задумалась. – Кроме одного случая. Было это… Точно не припомню, но могу посмотреть по истории болезни. Ее тогда привезли по «Скорой». Какой-то неприятный казус вышел на улице. Кто-то вызвал полицию. Они проверили ее документы, пробили по своим каналам, а она стоит на учете. Вот «Скорую» и вызвали. Таню насильно привезли сюда. Это случилось… всего один раз, и было страшно! Я ее никогда такой не видела. Она провела у нас много времени после этого случая. Мы держали ее месяцами. Формально оформляли выписку через месяц и снова госпитализировали. Так положено. Но на самом деле она отсюда не выходила полгода.
– Кто-то навещал ее?
– Да. Брат, друзья. Родителей к тому времени уже не было в живых.
– А как узнать имена ее друзей, которые ее навещали? Вы регистрируете посетителей?
– Тех, кто проходит в палату, – непременно. Но… – она растерянно глянула и развела руками, – прошло так много времени. Журналы хранятся год.
Климов поник, замер с чашкой у рта.
– Может, вы кого-то из посетителей знали в лицо или по имени? Понимаю, это маловероятно, но вдруг?
Чай в чашке закончился, трех кексов как не бывало. Еще от одной чашки Павел отказался, исследуя лицо главврача вопросительным взглядом.
– Конечно, если бы это были люди посторонние, я бы никогда не запомнила. Прошло уже…
– Четыре года, – подсказал Павел. – Тот случай, когда Татьяну привезли по «Скорой», произошел как раз четыре года назад. И… И имел последствия. Не в виде ее госпитализации, а… Начали погибать люди через год после ее смерти. У следствия есть мнение, что кто-то мстит за Татьяну Иванову.
– Боже правый, кому же за нее мстить?! – ужаснулась Нина Васильевна, и ее миловидное лицо сделалось белым. – Родителей нет в живых. Брат – не тот типаж. Я в этом смыслю, уж поверьте. Ее друзья – уважаемые люди. Коллеги, можно так сказать.
– Коллеги? – насторожился Климов. – Ваши коллеги или мои?
– Мои, конечно. Я, собственно, по этой причине и помню их имена. Часто общались после того инцидента. Особенно с доктором Степановым.
– Степанов навещал Иванову в вашей клинике? – Климов оторопел. – И как часто?
– Достаточно часто. До того момента, как она выписалась в последний раз. А случилось это за три-четыре месяца до ее гибели. Могу поднять историю болезни и уточнить…
Историю болезни принесли. Даже нашелся один из журналов посещений двухгодичной давности, совершенно случайно завалявшийся в архиве.
– Надо же, как вам везет, товарищ майор, – удивленно качнула головой Нина Васильевна, листая журнал. – Именно из женского отделения. Удивительно… А вот и наши постоянные гости, которые навещали Таню. Пожалуйста…
Он внимательно изучил те страницы, которые совпадали со временем лечения Ивановой в клинике, и запросил копии.
– Знаете, я под вашу личную ответственность вам этот журнал вручаю, – торжественно объявила Нина
