Возмездие леди Гамлет - Наталья Николаевна Александрова
– Вы? – испуганно вскрикнул Груздев. – Но как вы ее нашли? Вы ведь в этом… извините…
Он замолчал, Галина усмехнулась и произнесла:
– Вы хотели сказать, что я в этом не разбираюсь? Но вы, кажется, забыли, что я училась в Высшей финансовой школе, прослушала там соответствующий курс и прошла практику в одном из ведущих банков Швейцарии. Кроме того, знающие люди помогли мне найти подходящих аудиторов. – При этих словах она бросила быстрый взгляд на Альберта Францевича.
Груздев охнул, прикрыл глаза и вжался спиной в кресло. У него больше не было слов.
– Постойте, – заговорила вдруг Елена. – А как же я?
Галина с удивлением заметила, что мать смотрит теперь совсем не отрешенно, глаза ее блестят, лицо пылает.
Елена повернулась к Груздеву:
– Сергей, ты говорил мне, что я не должна беспокоиться о будущем… но теперь… теперь я осталась нищей! Я осталась бездомной! Меня вышвырнули на улицу!
– Да замолчи ты! – раздраженно отмахнулся от нее Груздев. – Тебе не на что жаловаться… Твой муж все же позаботился о тебе, оставил тебе содержание и квартиру…
– Содержание?! Квартиру?! – взвизгнула Елена. – Да это содержание немногим больше пенсии по старости…
– Всего лишь раз в двадцать больше! – язвительно процедил Сергей Михайлович и отвернулся.
– А квартира… квартира… она… она всего лишь трехкомнатная! Как в ней можно жить?
– Мама, но тебе и не придется, – усталым голосом проговорила Галина. – Ты можешь спокойно жить, как жила, в нашем доме…
– Да?! И чувствовать себя приживалкой?
– Да что ты такое говоришь! И вообще, сейчас не время это обсуждать!
– Я знаю, что я говорю! – Лицо Елены покрылось красными пятнами, она ткнула пальцем в дочь: – Я знаю, это ты! Это твои интриги! Это ты подговорила Леонида… это ты наговорила ему на меня… на нас с Сергеем Михайловичем…
– Мама! Как ты можешь! Я вообще была в Швейцарии, когда он составлял это завещание!
– Сергей! – Елена снова повернулась к Груздеву. – Сергей, умоляю, сделай что-нибудь!
– Что я могу сделать? – вяло отмахнулся тот. – Ты же слышала содержание документа… и вообще, не впутывай меня в свои дела, мне и своих-то хватает!
– Елена Павловна, – заговорил Альберт Францевич. – Извините, но я хочу напомнить вам, что еще полчаса назад вы считали, что ваша дочь умерла…
Елена застыла, лицо ее посерело, затем она зарыдала и кинулась к дочери:
– Линочка, родная, прости… я сама не знаю, что на меня нашло… прости меня, если можешь…
– Все в порядке, мама, все в порядке! – произнесла Галина, гладя мать по спине.
За спиной матери она перехватила взгляд Сергея Михайловича – настороженный, полный страха, ненависти и угрозы. Она постаралась ответить ему как можно более твердо.
– Господа! – Альберт Францевич постучал ручкой по стакану с карандашами, резкий дребезжащий звук показался неожиданно громким. – Господа, напоминаю вам, что мы еще не закончили с официальной процедурой…
– Да, извините… – Галина села на прежнее место, мать вытерла глаза и тоже опустилась в кресло. Груздев мрачно смотрел перед собой, что-то обдумывая.
– Итак, помимо уже зачитанного документа, в конверте находилось еще вот это письмо. – Адвокат взял со стола второй, маленький, конверт. – Это личное послание Леонида Петровича Басманова дочери. Содержание его мне неизвестно, я уполномочен только передать его вам, Галина Леонидовна…
Стейниц вручил конверт Галине, сделал пометку в своем блокноте и продолжил:
– Вы можете ознакомиться с этим письмом в любое удобное время. На этом мы закончили…
Альберт Францевич хотел уже встать из-за стола, но вдруг спохватился, словно вспомнил что-то важное:
– Я только хочу уточнить, Галина Леонидовна, где вы будете в ближайшие дни. Мне может понадобиться ваша подпись на некоторых документах.
– Где я буду? – Галина, кажется, на мгновение задумалась. – Дома, конечно… в нашем загородном доме… мне не терпится вернуться наконец домой…
От адвоката все вышли вместе. Груздев шагнул к своей машине, Елена Павловна удивленно взглянула на него:
– Сергей, разве ты поедешь не со мной… с нами?
– Нет, – ответил тот, стараясь не встречаться с ней глазами. – У меня дела, я должен остаться в городе.
– В городе? – Елена закусила губу, голос ее задрожал. – Дела? Как ты можешь оставить меня в такой трудный момент? Ты знаешь, как мне тяжело! Ты знаешь, что я не могу сейчас остаться одна! Ты должен отложить все свои дела и…
– Елена! – сухо прервал ее Груздев. – Елена Павловна, возьмите себя в руки! У меня действительно важные дела, я не могу их отложить! А вы… вы не останетесь одна, вы побудете с дочерью… – Он выразительно взглянул на Галину. – У вас наверняка найдется о чем поговорить… вы давно не виделись…
С этими словами он резко развернулся и зашагал к своей машине, не дав Елене Павловне времени на ответ.
Елена проводила его растерянным взглядом, пробормотала что-то неразборчивое и села в свою машину. Галя поискала глазами машину Игоря, он сказал, что подождет, пока она выйдет. Мало ли как сложится.
Ага, вон его машина. Галина махнула рукой – все, мол, в порядке, можешь уезжать. Сердце отчего-то защемило. Она осознала вдруг, как хорошо и спокойно провела эти дни в ветеринарной клинике. Вафля такой славный, и Игорь ей так помог… Увидит ли она их еще когда-нибудь?
Всю дорогу до дома мать молчала, глядя прямо перед собой невидящими глазами.
На пороге дома их встретила Анфиса.
Увидев Галину, она всплеснула руками, попятилась, а потом залилась слезами:
– Галиночка Леонидовна, вы живы! Господи, какое счастье! А я не верила, не верила, что это вы были в той машине! Я чувствовала, что вы живы…
– Анфиса, уймись! – неожиданно оборвала ее Елена Павловна. – Что за сцены? Что ты о себе возомнила?
– Ой, извините, Елена Павловна. – Анфиса шмыгнула носом, вытянулась по струнке и спросила: – Обед когда подавать?
– Мне все равно, я не хочу есть! – Елена Павловна отправилась в свою комнату и захлопнула за собой дверь.
Галя не стала ее задерживать. Ей не терпелось прочесть письмо отца, которое передал ей адвокат.
Она прошла к себе, закрыла дверь и вскрыла конверт.
Какое-то время она не решалась достать из него письмо, ей мешало волнение.
Что в нем? Что написал ей отец?
Наконец она взяла себя в руки и вытряхнула на стол листок, исписанный ровным и прямым отцовским почерком.
Внезапно с ее глазами что-то случилось – буквы кривились, расползались, не хотели складываться в слова… Галина не сразу осознала, что ее глаза наполнились слезами. Она справилась с собой, вытерла глаза и приступила к чтению.
«Галчонок, раз ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет. Тебе будет трудно, но я верю в твою силу,
