Волхов - Илья Игоревич Савич
Идеальная цель для претворения плана.
Максим двинулся к своей машине. Та пикнула, мигнула сигнальными огнями, отворяя замки, после чего парень сел на водительское кресло, выкинув сигарету в сугроб.
«Сейчас!» — Игорь скрылся в пространстве тени, растворившись в темноте.
Максим хлопнул дверью, повернул ключ в зажигании, и двигатель послушно заревел. Заснеженную дорогу осветил свет фар, а в салоне зашипела печка.
Парень откинулся на спинку сидения, вздохнул, помотал головой. Немного потупив в потолок, он наклонился к бардачку. Левой рукой рыться было неудобно, отчего он начинал злиться.
— Ну, давай, давай… Где же ты?! С-ка… Ага! Нашёл!
Он достал маленький свёрток, перевязанный в узелок, зубами попытался его развязать, но терпения не хватило, поэтому клыками принялся грызть пакет, из-за чего тот лопнул, и содержимое разом вылетело наружу, облаком оседая по всему салону.
Максим завис на несколько секунд, осознавая произошедшее, а затем швырнул бесполезный теперь свёрток, заколотил здоровой рукой по рулю, каждый раз задевая клаксон и тяжело зарычал от злости:
— Р-р-р-р-рра-а-а! Сука, сука, сука! Р-р-ры-ы-ы-ыи-и-и…, — рык плавно перетёк в скулёж, в конце концов затихнув.
Парень лбом упёрся о руль, замерев в таком положении, пока более-менее не пришёл в себя. А затем снова выпрямился, шмыгнул носом, втёр в дёсны то, что осело на лице и дёргано закивал.
— Так, так, так… ну, ничего — я просто сгоняю за новой дозой. Всего и делов-то. Точно? Точно. Вот и всё!
Он зажал педаль сцепления, шипя от боли переключил коробку передач, вывернул руль…
— Не спеши.
Максим дёрнулся от испуга, услышав за спиной голос явно угрожающего тона. Он нервно сглотнул, почувствовав на виске холодный поцелуй пистолетного дула, взглянул в зеркало, настроенное на заднее сидение, чтобы удобнее было наблюдать за пассажирками. Но сейчас в нём отражался незнакомец, чьё лицо никак не удавалось разглядеть из-за тени, падающей со свисающего чёрного капюшона, и тёмного шарфа, скрывающего нижнюю половину лица.
— Т-ты кто?
— Успокойся. Ты вместо первой третью включил — заглохнешь. Исправь.
Дрожащей рукой Максим перевёл рычаг в нужное положение.
— Трогайся. Спокойно. Не хочешь же ты разбиться так глупо? Что люди скажут… сдох, не справившись с управлением?
Мотор заревел, закрутил колёса, и машина, дёрнувшись, съехала с тротуара на дорогу, качнувшись по ухабу, выровнялась, а затем последовала по колее, неспешно набирая скорость.
— Вот… молодец… Так и поезжай. Я скажу, когда нужно повернуть.
— Ч-чего тебе надо?! К-кто т-ты такой?!
— Тихо, молчи. Тебя не это волновать должно, а дорога. Следи, чтобы не наехать ни на кого. А то знаешь… машину затрясёт, палец дёрнется — и мозги наружу.
«Были бы мозги», — добавил про себя Игорь.
Максим послушался. Почему-то попав под власть страха, он будто обрёл трезвость, ясность мыслей. И безропотно исполнял каждое указание.
«О-о-о-о-о… Ты видишь это? Ты чувствуешь? Да-а-а… чёрная душа, погрязшая в…»
«Заткнись!»
«Ты же знаешь, как увидеть. Ты же способен заглянуть в душу. Смотри… смотри…»
Потоки воспоминаний хлынули в его разум. Картины беззаботной, безнаказанной юности, полной развлечений, дурмана и… насилия. Максим рос неуправляемым, несдержанным. Его окружение только потворствовало этому.
Игорь будто окунулся в яму, наполненную вязкой вонючей жижей, наблюдая за жизнью подонка. Тот не гнушался издеваться над слабыми, пользоваться своим положением, чтобы склонять людей к ужасным вещам. Избивал неугодных лишь ради удовольствия или от зависти, или просто так — по мимолётному желанию. Наркотики, алкоголь, грязные деньги. Чёрт… его жизнь сгорала словно та сигарета, что торопливо высасывал Митрий, стоя у подъезда. Эйфория низменных удовольствий коптила душу, как никотин — лёгкие. В какой-то момент он почти перестал находиться в трезвом состоянии, первым делом хватаясь за дозу или бутылку.
И девушки… бедные девушки, что попадались на его пути…
Больной ублюдок.
Игорь захотел убраться подальше, вернуться в собственное тело.
«Нет! Смотри дальше… глубже…»
Она запала в душу. Единственная из всех, такая чистая и настоящая. Она не знала о нём ничего, и потому совершила ошибку — не отвергла сразу же. Максим не понимал, что творится в душе. Такого чувства он не испытывал никогда, поэтому воспользовался ситуацией точно так же, как делал это раньше — несчастная девушка познала долгие мучительные часы унижений, боли и страха…
«Отцепись от меня!» — Игорь не желал заглядывать ещё глубже. Нет, только не это!
«Смотри…»
Утром он обнаружил её в окровавленной ванне. Засоренный веществами мозг даже не смог осознать произошедшее, и Максим ещё полчаса выблёвывал всю ту дрянь, что скопилась в желудке, склонившись над унитазом.
«Хватит!»
Девушку обнаружили потом, когда зашли проведать Максима. К тому моменту он отрубился, не отходя от унитаза, а окровавленная вода лилась из переполненной ванны.
«Хватит я сказал!»
Но Лихо направило Игоря дальше, пронесло сквозь долгие разбирательства произошедшего, подкупы однокурсников и знакомых, угрозы, шантаж родственников девушки.
Мелькнули потерянные глаза родителей, услышавшие, что виновный не будет наказан. В изуродованной душонке тогда горело ликование…
«Ещё!»
«Нет!»
И вот он вернулся домой. Мрачный особняк, семейное гнездо, где родные стены, где ждал отец… Но почему же душа заметалась в страхе при виде этой картины?
«Хватит!»
Стены будто оскалились острыми выступами парапета, пылающие глаза окон источали нечто необъяснимо ужасное. Душа металась в агонии, а дом вдруг ожил, разинул пасть, внутри которой была засасывающая, всепоглощающая тьма…
— Я сказал: хватит!
Максим ударил по тормозам. Машина потеряла сцепление, закрутилась по гололёду трассы, подпрыгнула на овраге, перелетев за обочину, перекатилась вниз, к деревьям, пока не врезалась в толстый еловый ствол.
В искорёженной кабине наступила тишина. Только тревожно моргали датчики, а сломанные дворники скреблись по треснувшему стеклу.
Игорь тяжело дышал. В руках он всё ещё сжимал пистолет, но предохранитель уберёг от случайного выстрела. А вот Максим молчал и не двигался. В отражении света уцелевшей фары на него лице блеснула кровь.
— Зараза!
Игорь с трудом перевернулся, встал ногами на боковое стекло, дотянулся до ручки сверху и отворил дверцу, чтобы вылезти.
Таёжный ветер нещадно обдувал пуховую парку, снегопад застилал обзор, но вдалеке ещё проглядывались огни ночного города.
Трассу заметало воющей вьюгой, будто решившей помочь в сокрытии аварии, но всё равно дело пошло не по плану. Игорь, пытаясь отдышаться, вытаскивал из кабины потерявшего сознание парня, попутно ругая Лихо:
—
