Танцующий горностай - Влада Ольховская
– Ого, а что тут за девичник? – растерянно улыбнулась она. – Почему меня не пригласили?
Лиза как раз не метнулась сюда от входной двери, как Савельева. Она была у себя дома: в спортивном костюме, без косметики. Ну а пульверизатор в ее руке безо всяких слов пояснял, что ей понадобилось в мастерской. Она прекрасно знала, что Вера забудет позаботиться о растениях, в лучшем случает польет, но листья влагой не обеспечит, вот она и собиралась заняться этим сама.
– Я, пожалуй, пойду! – Александра поднялась с диванчика. – Вера, приятно было побеседовать. Заходи в гости в любое время!
– Да, я… спасибо тебе.
При Марии и Лизе Вера следила за словами куда внимательней. Не похоже, что она боялась их, просто не хотела показаться сумасшедшей.
Александра поспешила покинуть мастерскую, участвовать в общей дискуссии у нее не было желания, да и голова уже болела от духоты. Гайя тенью следовал за хозяйкой, не обращая внимания ни на кого вокруг.
Оказавшись на улице, Александра сделала глубокий вдох, наполняя легкие осенним воздухом. Она надеялась, что от свежести и прохлады головокружение отступит, но так легко ей отделаться не удалось. Боль стучала в виски, ее подташнивало, хорошего настроения это не добавляло.
– Похоже, давление скакнуло, – сообщила она Гайе. – А что ты хотел? Старость – она такая!
Гайя бросил на нее быстрый взгляд, но предпочел не реагировать. Он, видно, устал на прогулке и в чужом доме, ему даже играть не хотелось.
Александре нужно было обдумать все, что она узнала от Веры, но ее нынешнее состояние этому не способствовало. Она порадовалась лишь тому, что Андрей уже вернулся домой, и проблему можно было с чистой совестью перекинуть на него.
– Эй, лучший медик на Земле! – позвала Александра, скидывая кроссовки в прихожей. Когда она замерла на одной ноге, мир перед глазами пошатнулся, но всего на секунду, и она решила, что это не важно. – У нас найдется что-нибудь от головной боли?
– Ого! – отозвался Андрей из кухни. – Впервые на моей памяти у тебя голова болит! Я перестал тебе нравиться?
– Очень смешно! Да как-то паршиво… Надеюсь, никакой не вирус…
Андрей вышел из кухни, продолжая улыбаться. Но когда он увидел Александру, улыбка мигом слетела с его лица.
– Так, а ну быстро на диван и к хорошему освещению! – скомандовал он.
– Да ладно, просто головная боль…
– Немедленно, Саша!
Покидая прихожую, Александра успела бросить взгляд в зеркало и поняла, почему забеспокоился Андрей. Они с братом всегда отличались светлой кожей – одна из семейных черт Эйлеров. Но сейчас Александра и вовсе была белее мела, и, хотя до болезненно серой кожи, как у Веры, дело еще не дошло, перемены уже напрягали.
– Это просто давление, – заявила Александра, хотя необходимую уверенность даже изобразить не получилось.
– Давай лучше я разберусь.
Андрей усадил ее на диван, и от этого сейчас действительно стало легче. Он посмотрел ей в глаза, коснулся рукой лба, принес откуда-то тонометр – Александра даже не представляла, что в доме есть этот прибор. Однако мерять ей давление Андрей почему-то не спешил, он вдруг замер в паре шагов от дивана, настороженный, напряженный.
– Похоже, это все-таки не давление, – тихо произнес Андрей. – И у всех у нас большие проблемы…
Проследив за его взглядом, Александра обнаружила, что на пороге сидит Гайя, непривычно тихий, как будто сонный. Да и понятно, почему… Происходило то, чего Александра никогда еще не видела – и не хотела видеть.
У Гайи из носа текла кровь. Крупные капли срывались одна за другой, летели вниз и с гулким стуком падали на деревянный пол, словно предвещая грядущую беду…
Глава 11
День был самый обычный, один из многих, когда не ждешь беды, да и вообще ничего особенного произойти вроде как не может. Вот тогда она и явилась.
Филипп ждал ее раньше. Он понимал, что вообще не стоило ждать: это явно была какая-то подставная девица, неплохая актриса, которая только блефовать и умеет. И все же после разговора с ней осталось странное ощущение необъяснимой тревоги.
Поэтому после того, как он сдал Эйлера Максакову, Филипп опасался, что она все-таки вернется. И тем обидней было узнать, что конфликт захлебнулся, не начавшись. Максаков вызвал следователя на разговор, погрозил пальчиком – и на этом все… Правду все-таки говорили, что он сильно сдал. Не из-за болезни, лет десять уже как размяк. Но Филипп надеялся, что при таких обстоятельствах Максаков проявит себя хоть немного лучше, да не сложилось.
Но это не так уж важно, ведь Филипп со свой стороны сделал все, чтобы навредить Эйлеру. Несколько дней он выжидал, усилив охрану, оглядывался по сторонам чуть внимательней, чем обычно, и велел не записывать к нему на прием посторонних. Его подчиненные наверняка заметили, что он нервничает, и это было не слишком хорошо, однако Филипп ничего не мог с собой поделать.
Ожидание ни к чему не привело. Странная девица больше не появлялась на горизонте, и он успокоился. Да и Эйлер, кажется, унялся… По крайней мере, новых диверсий не было. Получается, использование Максакова все-таки принесло результат, все оправдалось! Филипп позволил себе вздохнуть с облегчением и просто продолжил жить.
А потом она пришла. Вечером он заглянул в свой кабинет – не офисный кабинет, домашний! – и обнаружил ее там. Девица спокойно сидела за его столом, будто не было в этой ситуации ничего особенного. Центральное освещение она не использовала, тогда он издалека увидел бы свет, льющийся из-за двери, и позвал охрану. Она знала об этом. Девица ограничилась настольной лампой, которая, кажется, создавала больше теней, чем света.
Оружия у незваной гостьи не было, и лишь поэтому Филипп сразу же не покинул кабинет. Ему показалось, что это слишком глупо – проявлять такую трусость, ведь он был значительно крупнее девицы и наверняка сильнее. Ну а то, что от ее взгляда мурашки по коже, лишь доказывает, что у него нервы расшатаны до предела. В таких ситуациях нужно не убегать от опасности, а разбираться с проблемами сразу.
Поэтому вместо того, чтобы вызвать охрану, он прикрыл за собой дверь кабинета и подошел ближе. Ему хотелось как можно скорее покончить со всем, ведь этажом выше спали его жена и дети.
– Какого черта ты здесь делаешь? – спросил он, с трудом сдерживая злость.
– Я предупреждала, что приду, если ты не начнешь вести себя
