Ведро, тряпка и немного криминала - Мария Самтенко
В больнице я провожу целых четыре дня (из них два выходных), причём без каких-то серьёзных причин. Более того, в последние три меня даже не лечат, я просто лежу! Невольно закрадывается мысль, что к моему заточению причастен Хучик. Не удивлюсь, если он попросил врачей оставить меня подольше, чтобы не путалась у него под ногами.
В дальнейшем Хучик решает эту проблему куда более радикально — устраивает меня на работу!
И вот уже две недели в трудовой книжке красуется новая запись, а я, гордая и счастливая, встаю в семь утра и несусь в городскую библиотеку. Да-да, теперь я мою полы именно там. Работы, пожалуй, поменьше, зарплата почти как в школе, зато я имею почти неограниченный доступ к книгам.
К тому же у меня неожиданно появилась туманная перспектива «карьерного роста» — начальница, хорошая знакомая Хучика, обещает пристроить в библиотекари сразу, как будет вакансия. Образование там вроде не требуется, только курсы. Впрочем, в этот вопрос я пока не вникала. Штат у нас состоит из бабулек-долгожительниц, на пенсию они не спешат, а сокращать их поголовье на манер Родиона Раскольникова, вооружившись за неимением топора подарочным изданием Достоевского, я как-то не собираюсь.
Кстати, о Достоевском. Людмила-Литература рассталась с физиком и покинула школу. В каких краях теперь обитает данная птица, мне неизвестно, а о причинах её расставания с возлюбленным остаётся только догадываться. Возможно, её утомило нытьё, а, может, Литература узнала, что господин Данилов ей изменяет. Так или иначе, эта причина оказалась достаточно веской, чтобы учительница бросила работу в середине учебного года. Могу представить, что ей сказал Борис Семёнович.
Он, кстати, полностью оправился от болезни и снова борётся за престиж школы в своём любимом режиме «цель оправдывает средства». Место уборщиц на вахте заняли сотрудники вневедомственной охраны. Они же теперь дежурят у запасного выхода, который давно был бельмом на глазу у директора. Процент детишек, курящих за школой, резко упал — особо отмороженные подростки теперь дымят в туалете, а остальные… не знаю. Наверно, бросают.
Физик вышел из больницы и продолжает трудиться на прежнем месте. Ну вышел и вышел — прекрасно, живи и радуйся. Так нет, его отчего-то понесло ко мне. Увы, я так и не узнала, зачем, так как в это время у меня уже сидели Хучик с Вадимом. Валентин Павлович явно постеснялся нашего следака — высокомерным тоном произнёс пару ничего не значащих фраз и исчез.
Хучик недоумённо пожал плечами и предположил, что этот субъект пришёл извиняться за ту историю со скелетом. Вадим же принялся горячо настаивать на том, что физик пришёл умолять меня не подавать на него в полицию. Даже бутерброд отложил — Данилов ему не нравится.
Кстати, в тот день я наконец-то узнала личность нашего загадочного «стажера», именующего Хучика «дядя Фёдор» и без колебаний залезающего к нему в сейф — Вадим оказался «бывшим пасынком» нашего доблестного мента. Фёдор Иванович был женат на его матери без малого десять лет. Теперь у неё новый брак — мама, как шутит «стажер», сменила мента на врача. Совместная дочь Хучик и Ирины, двенадцатилетняя Надюша, живёт с мамой и её новым мужем, но тоже периодически наведывается в гости к менту.
— Я учусь на последнём курсе юрфака, заочка, — рассказывает Вадим, посвящая меня в «мыльносериальные» подробности своей жизни. — У нас сейчас практика. Трупов нафоткал, народ обзавидуется…
Вот тут я, кстати, согласна с Вадимом. Уверена, трупы произведут фурор. Эх, жаль, что я в своё время не пошла на юриста (это вовсе не значит, что мне нравятся убийства, просто понравилось расследовать). Работала бы сейчас в полиции, ловила бы преступников… глядишь, и в тюрьму бы не села. Хотя как знать.
Ну ладно, сделаного не воротишь, а на второе высшее у меня пока денег нет. Чисто в теории можно было бы взять кредит… то-то в банке повеселятся. Хм… пожалуй, отложим эту интересную мысль до лучших времён. Хотя Вадим говорит, что у него на курсе учится женщина в возрасте, и ничего. Нормально учится, кстати. И тоже второе высшее. В общем, надо подумать…
Фёдор Иванович, кстати, воспринял визит физика чуть ли не как личное оскорбление и с того дня постоянно настаивает на том, чтобы я подала на реабилитацию. С ментом, ну, тем, зелёноглазым следаком, он договорился, и тот не против. А физика, говорит Хучик, всё равно не посадят, прекратят дело по истечению сроков давности. Но мне, если честно, всё равно не очень хочется опять в это ввязываться. Перспективы получить какую-то компенсацию за незаконное осуждение довольно туманны, зато седых волос у меня прибавится, это точно. Мне кажется, оно того не стоит.
Зараза Хучик, конечно, продолжает настаивать, но я рассчитываю на то, что вскоре ему надоест со мной возиться. По моим подсчётам, он должен забыть о бестолковой уборщице вскоре после окончания следствия. Не то чтобы я имела что-нибудь против Хучика, просто едва ли ему не дают покоя лавры полковника Дегтярёва. Уверена, что когда Катьку закроют в тюрьму, а материалы уголовного дела положат на полку, следак перестанет появляться в моей жизни.
Хотя сейчас он присутствует в ней даже с избытком. На той неделе он заходил, неделю назад заходил, а сейчас, напротив, я пришла в Следственный комитет, чтобы поучаствовать в интересном мероприятии под названием «перекрёстный допрос». Сижу на скамеечке, жду, пока привезут Катьку. Из-за меня бывшую подругу посадили под стражу, хотя могли бы оставить дома, под подпиской о невыезде или под домашним арестом.
То есть не совсем из-за меня… судья колебался, но менты убедили его тем аргументом, что Катька дважды покушалась на мою жизнь, и не стоит давать ей возможность доделать начатое.
Мне, если честно, не верилось, что Катька реально могла бы… доделать это самое, начатое. Я даже попеняла Хучику за свирепость. Но теперь, когда она проходит по коридору в окружении конвойных, недобро щурит глаза и бросает: «Явилась, кумушка!», как-то даже и верится. Просто потому, что мне повезло больше, чем ей.
И мне остаётся только обиженно проворчать:
— А когда ты угрожала мне ножом, я тебя кумушкой не обзывала!..
Бывшая подруга не успевает ответить — ухмыляющийся конвой заводит её в кабинет. Просачиваюсь следом, повинуясь команде высунувшегося мента.
Озираюсь по сторонам, изучаю обстановку. Перекрёстный допрос проходит в другом кабинете — в обиталище Хучика элементарно не влезло бы столько
