Фридрих Незнанский - Тузы и шестерки
Все это, конечно, так, думал Денис. Все верно, но ведь все чудовищные преступления, которые совершал Шаповалов, или кто он там на самом деле, он совершал совсем не обязательно из корысти или самозащиты, он был малоуязвим. Удивительно, но его слова оказались правдой: тетку Беднякова, Тамару Александровну, милейшую тетю Тому, он действительно спрятал на подмосковной даче, только не вчера и не два дня назад, а уже больше месяца тому! Внушив ей, что и на нее идет охота и нужно переждать, высидеть в лесной глуши. И вот он ездил якобы в Таганрог, «оттуда» звонил Денису в Москву, а на самом деле проводил время с тетей Томой в задушевных беседах, и она все больше проникалась искренней любовью к своему «второму племяннику», как она назвала его… У Дениса просто волосы на голове зашевелились, когда он узнал обо всем этом.
Потом Денис познакомился с Аней Портновой и узнал и ее историю, узнал, что ее связывало с Бедняковым и что — с другим человеком, или нечеловеком, оказавшимся, кстати, родом из того же Душанбе. Возможно, когда-то в прошлой жизни, в детстве, они были даже знакомы…
Итак, почему же Шаповалов делал все это? — снова и снова думал Денис.
Потому что ему было интересно, потому что ему хотелось, потому что потому — безо всякого смысла и часто корыстного умысла. Это не он шестерка или личный валет Чепцова, напротив это такие чепцовы обслуживают его страшные желания и потребности, сами того не осознавая. Это он — сам дьявол. И, взяв, даже разоблачив его, правосудие, увы, никакой победы не одержало… Или нет?
Эпилог
Пикник, приличествующий окончанию любого дела (а также вполне уместный в начале и середине расследования), было решено провести… в офисе «Глории». Все так долго кричали и спорили по поводу того, куда поехать, что, когда выбрали Истринское водохранилище, обнаружили вдруг, что на ходу одна только агеевская машина. Денис отогнал «бродягу» на техосмотр, у остальных тоже были проблемы. Гордеев категорически отказался гнать свою белоснежную машину незнамо куда, а Грязнов-старший предпочитал не пользоваться в таких случаях служебным транспортом.
— И все-таки, несмотря на все боевые и аналитические заслуги, ты умудрился отличиться, племяш, — выговаривал Вячеслав Иванович Денису. — Это ж надо было столько вокруг да около ходить! Да к тому же еще нанять главного урода в помощники! Как ты умудрился, хотелось бы знать?!
Денис уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут вдруг вспомнил, как хотел в какой-то момент дать Шаповалову ключи от своей машины, когда тот «собирался ехать к тетке Беднякова», и поежился. Кто знает, поездил бы на ней лихой спецназовец, а потом, прежде чем вернуть владельцу, заложил бы хорошую бомбу. И был бы Денис сейчас рассредоточен в небе над Москвой…
В общем, Денис промолчал, но зато Гордеев, присутствующий на правах друга семьи, счел своим долгом вступиться за него:
— Но не в том ли и состоит работа сыщика, чтобы рыть землю, докапываясь до истины, беспризорно валяющейся на поверхности?
Собственно, разговаривали они втроем, сотрудники «Глории» были озабочены приготовлением закусок и охлаждением напитков. Время от времени Филя Агеев доставал из холодильника какую-нибудь бутылку, капал оттуда себе в рюмку и с сожалением говорил:
— Теплая еще, рановато будет…
— Спицын тебя хоть поблагодарил? — спросил Грязнов-старший.
Денис пожал плечами:
— Наши усилия неофициальны…
— Зато он меня поблагодарил, — сознался Гряз-нов-старший. — Прислал бутылку отличного коньяка. Может, Ник-Ник просто знает, что ты не пьешь?
Ответить Денис не успел, потому что тут в офис позвонили.
— Мы кого-то еще ждем? — спросил Гордеев.
Удивленный не меньше его, Денис отрицательно
покачал головой, но потом спохватился:
— Разве что Турецкий освободился, а говорил, что будет занят до самого вечера…
— Старая военная хитрость, — объяснил Грязнов-старший. — А ты попался.
Денис пошел открывать, но вернулся отнюдь не с Турецким, а с двумя почтенными старичками, на которых смотрел с искренним удивлением. Впрочем, одного из них он знал. Это был профессор-зоолог Митропольский, который не так давно приводил к нему клиента, своего швейцарского коллегу. На этот раз с Митропольским кто-то другой, но, без сомнения, тоже иностранец.
— Это господин Ольсен, — сказал Митропольский.
— Микаэль, — сказал Ольсен, услышав свою фамилию.
— Он датчанин. У него случилось большое несчастье. Он с женой приехал в Москву ко мне в гости. Собственно, они были в Южном Китае и теперь возвращаются к себе в Копенгаген. Они решили заехать в Москву, чтобы навестить меня.
Денису стало нехорошо. У него появилось ощущение дежа вю.
— В Москве-то все и случилось. Жена господина Ольсена…
— Микаэль, — снова сказал Ольсен, услышав свою фамилию.
— Жена Микаэля…
— У него жена пропала? — нахмурился Грязнов-старший. Это скорее было по его части: исчезновение гражданина иностранного государства не могло расследоваться на частном уровне.,
— Змея, — сказал Митропольский.
— Простите?
— Не жена, а змея.
— Какая змея?!
— Летающая.
— Аркадий Миронович, что вы городите?! — разозлился Денис. — У меня нет времени на эти сказки. Мы очень заняты.
Митропольский окинул взглядом накрытый стол и деликатно сказал:
— Я вижу… Но может быть, вы все-таки не сочтете за труд выслушать нас?
Денис устало махнул рукой.
— Я сказал господину Ольсену…
— Микаэль, — все повторял Ольсен.
— Я сказал Микаэлю, что вы лучший в Москве специалист по розыску животных.
— Каких животных?! О господи!.. Как пропала ваша змея? — обреченно спросил Денис.
— Она улетела.
— Что?!
Тут уже все бросили свои дела и разинули рты.
— Она улетела, — повторил Митропольский. — Это летающая змея из рода украшенных древесных змей. Господин Ольсен поймал ее в Южном Китае. Совершенно уникальный экземпляр — с гипертрофированно большими глазами и чешуей. Чтобы вывезти ее из страны, ему пришлось заплатить китайскому правительству двадцать тысяч долларов.
— При чем же тут жена господина Ольсена? — зарычал Грязнов-старший.
— Я пытаюсь объяснить, — рассердился Митропольский, но вы меня все время перебиваете. — Ольсены были у меня дома. Супруга поставила на подоконник саквояж, в котором они держали змею во время путешествия. Чтобы та не задохнулась, в саквояже были прорезаны дырочки. Но видимо, сак раскрылся. Она вылезла. Змея, а не супруга! По переплету рамы добралась до форточки и… улетела.
— Я сейчас с ума сойду, — пожаловался Грязнов-старший. — Денис, что тут у тебя творится?
Денис беспомощно развел руками. Митропольский продолжал:
— Эта змея может без малейшего ущерба для себя прыгать вниз даже с высоты двадцати метров. Свернется пружиной, выпрямляет задний конец тела и кидается вниз. В полете она выгибается палкой, растопыривает в сторону ребра и втягивает живот. Тогда на нем образуется неглубокий желоб, который замедляет скорость падения. Летающая змея обычно много сидит на дереве. Но когда она видит что-то съедобное внизу, она спрыгивает.
— В общем, вы хотите сказать, что эта змея-пилот благополучно приземляется? — спросил совершенно уже оторопевший Денис, не веря во все происходящее.
— Да. Конечно, тут нет никакого полета, а лишь обычное планирование. Но впечатление это производит колоссальное. Как нам потом объяснили, она съела мышь. Видно, ее-то и заприметила с балкона. Во дворе поднялся визг. А когда мы прибежали, змея уже уползла в подвал. Прежде чем сообщать властям, я решил посоветоваться с вами, Денис Андреевич.
— Вы же энтомолог, кажется, — только и смог сказать потрясенный Денис. — Вы же бабочек ловите. Такое приятное занятие…
— У меня очень широкий круг интересов, — поделился Митропольский.
— А она ядовитая? — запинаясь, спросил Денис.
— Очень, — проникновенно, даже с некоторой гордостью сказал Митропольский. — Но она очень важна для Микаэля.
— Йа-а запла-чу, сколько скажит-те! — с натугой произнес господин Ольсен.
— За ценой он не постоит, — подтвердил Митропольский и проникновенно добавил: — Денис Андреевич, нельзя ли и нам с коллегой налить по пять капель — снять стресс?
— А что, — заинтересованно произнес Денис, — может, заведем себе какого-нибудь боевого удава? Передушим всех конкурентов…
— В фигуральном смысле? — с нехорошим блеском в глазах поинтересовался Филя, наливая ученым наконец-то охладившейся водки.
— Эх ты, балбес, — с жалостью сказал Грязнов-старший, подставляя и свою рюмку и слегка перевирая слова:
Наслаждается жизнью природа,зверь в лесах и звезда в небесах;а из самого сердца народавырывается долгое «ах!».
— Ах. Точно — ах, — хладнокровно подтвердили остальные сыщики, разбирая наполняемые емкости.
