Татьяна Моспан - Смерть в рассрочку
Как раз в то время погибла другая девчонка, подруга Лили, Лариса. И хотя история со странным звонком случилась полтора года назад, она должна обязательно заинтересовать Беглова. В этом Александр Грабнев был уверен.
Глава 22
Большаков рвал и метал от ярости.
Два часа названивает этому чертову Балину на работу, и никто не может сказать, где он.
- Вроде был сегодня утром, кто-то его видел, - нетвердо сказал один из сотрудников в редакции.
- Он мне срочно нужен! - взмолился Вадим.
- Он всем срочно нужен! - отрубил голос и бросил трубку.
- Где эта паскуда таскается?
Большаков готов был разнести аппарат в щепки, да что толку. Ну, появится, сволочь, выругался Вадим, он ему устроит! До чего необязательный народец, эти журналисты, ни в чем положиться нельзя.
Он глянул на часы. Балина нет, а он обещал Мастинскому, что сегодня документы будут у него.
Ладно, есть ещё время, успокоил себя Вадим, появится.
Но Балин и к вечеру в редакции не появился. Вадим не знал, что делать.
- Не нравится мне все это, - медленно произнес Борис Ефимович, когда Большаков был вынужден рассказать ему все.
- Ты думаешь, мне нравится? - взвился Вадим. - Я ему весь день, как мальчик, названиваю. Никто ничего толком сказать не может. Дома его нет, на работе тоже. Где его искать, ну где? - Большаков чуть не плакал.
- Тебе виднее, - зловеще сказал Мастинский.
- Да ты что? - заорал Вадим. - На что намекаешь?
- Метнулся в сторону твой журналист, вот на что.
На следующий день вышел номер газеты. Сенсационной статьи в ней не было.
Борис Ефимович сидел в кресле и тихо шелестел газетой, переворачивая страницы. Тут же находился Большаков.
- Ну? - спросил Мастинский.
- Сволочь!
- Сволочь-то он, конечно, сволочь, но что делать дальше прикажешь, а?
Большаков, подавленный, молчал.
- Вот и я не знаю, - спокойно произнес Борис Ефимович таким тоном, что у Вадима мурашки по телу заползали.
Не знает он своего шефа, совсем, оказывается, не знает. Не хотел бы Вадим, чтобы он про него таким голосом говорил.
- Но ведь была статья, была! - Вадим, как по клетке, заметался по кабинету.
Разговор происходил в одном из офисов.
- Ну и что?
- Кто-то же её снял!
- Сам Балин и снял.
- Я найду эту падлу... - глаза Большакова налились кровью.
- Вот-вот, найди.
Мастинский взглянул на Вадима.
- Я не шучу. Разыщи журналиста и сообщи мне, где находится. Других дел у тебя сейчас не будет.
Вадим явился во второй половинне дня.
- Балин отпуск себе оформил, в редакции сказали.
- Отпуск? А по какому случаю? Время сейчас не отпускное.
- По семейным обстоятельствам.
- А поподробнее можно? Дома что сказали?
- В квартире автоответчик, никого нет. В редакции у него был. Сначала вообще разговаривать со мной не хотели. Представился давним знакомым, сказал, что Женя позарез нужен. Секретарше коробку конфет подарил.
- Это ты можешь, - буркнул Мастинский.
- Так вот, она глаза округлила и говорит, что у Балина большие неприятности. Он срочно снял свой материал из номера. Скандал был! Это что-то... Выпуск газеты из-за него задержали. Главный до сих пор рвет и мечет. У Евгения сердце прихватило, она его лекарством отпаивала. Потом Балин и главный заперлись в кабинете и долго о чем-то разговаривали. Но уже без крика. После этого Евгений сел и написал заявление об отпуске.
Лицо Мастинского было непроницаемо.
- Да, вляпались мы с ним, - выговорил, наконец, он. - Материал, говоришь, сам снял?
- Секретарша так сказала.
- А нельзя было ее... как-то ещё раскрутить?
- Да ты что, Борис Ефимович, - заныл Вадим. - Я и так... Думаешь, все очень просто? Чтобы в редакцию попасть, надо пропуск выписывать и указывать, какая цель визита. Кому я там на хрен нужен?!
- Скажи, пожалуйста, какие порядки! - насмешливо протянул Мастинский.
- А я здесь при чем? - огрызнулся Вадим. - Не я хозяин этой газетенки.
Мастинский, слушая Вадима, сделал неожиданный вывод. В созданной им империи не было одного - своих средств массовой информации. Не зря говорят: кто владеет информацией, тот правит миром. Упустил он. Раньше вроде нужды не было, обходился. Сейчас же он хотел одного - найти исчезнувшего Балина.
- Как, говоришь, он иногда подписывал свои опусы - Е.Балин? Вот он нас и наебалил!
- Мне эта цыпочка в редакции сказала... - осторожно начал Вадим.
- Что? - сразу вскинулся Мастинский.
- Только это так, предположительно... Евгений скорее всего на даче скрывается. У них зимняя дача под Звенигородом.
- Где?
- Она не знает. Не приглашали.
Мастинский швырнул на стол карандаш, который вертел в руке.
- Ну должен же кто-то появиться дома! - заорал он. - Жена, дочь, эти-то куда подевалсь? Сколько лет дочери?
- Лет четырнадцать, кажется, зовут Аленой.
- Значит, она в школе учится, сейчас не каникулы. Звони еще! приказал он.
Вадим послушно стал набирать номер телефона, который уже выучил наизусть.
- Стоп! - Борис Ефимович вдруг выхватил трубку из рук Большакова.
- Подожди, есть соображения.
Через минуту Вадим снова набирал номер.
- Алло! - услышал он девичий голос и тут же замигал глазами стоявшему рядом Мастинскому - дочь!
- Здравствуйте, вас беспокоят из редакции. Вы Алена?
- Да, - осторожно сказала девочка. - А папа...
- Знаю, знаю. Он в отпуске. Уехал на дачу, - уверенно произнес Большаков.
Его не опровергали. Он кивнул головой Борису Ефимовичу: сработало!
- Понимаете, какое дело, Алена, ваш папа по ошибке увез с собой подготовленный в номер материал. Без него мы не можем восстановить текст, черновик тоже куда-то пропал. Это очень важно! Выпуск газеты на грани срыва!
Вадим постарался придать голосу трагические нотки.
- Но вы можете ему позвонить, - удивленно сказала девочка. - Там есть телефон.
Вадим судорожно сглотнул.
- По телефону этот вопрос не решить, - нашелся он. - Я знаю, что у Евгения Николаевича сердце прихватило и он срочно оформил отпуск. Давайте сделаем так. Чтобы его не волновать, мы сейчас на редакционной машине подъедем к нему и все решим. Мне нужен адрес.
Девочка молчала.
- Алена, у нас номер срывается!
- Да, да, сейчас.
Она продиктовала адрес и объяснила, как лучше проехать.
Оставшись одна, Алена задумалась. Ласковый какой дяденька. Родители вчера не скандалили, как это часто бывало, а, запершись в спальне, о чем-то шептались. Потом ей сообщили, что папа возьмет отпуск. Она удивилась: отпуск зимой? Но мать цикнула на нее, и она замолчала. Ну их, вечно о чем-то секретничают. Ей ничего толком не сказали. Теперь вот этот звонок... Странно. Отец - очень аккуратный человек, как он мог подвести свою редакцию? Она уже собралась набрать номер дачного телефона, но передумала. Ее ни во что не посвящали, ни о чем не предупреждали, значит, нечего и беспокоиться. Сами разберутся, без нее.
Вадим протянул Борису Ефимовичу бумажку с адресом.
- Думаешь, документ у него там? - спросил Мастинский.
- А где же еще? Решил нам нервишки пощекотать. Он сразу упираться начал. Цену набивает!
На неприметном "жигуленке" Вадим вместе с тремя крепкими мужиками выехал из Москвы. Мастинский не поехал. Поручил все Вадиму.
Балин, приехав на дачу, закрылся в доме и сидел никуда не выходя. Поселок словно вымер, ни души вокруг. Лишь сторож торчал в своем домике. Он удивленно, как на приведение, уставился на Балина.
Журналист устроился возле камина и смотрел, как прогорают дрова. Немного тянуло дымом, но он этого не замечал.
Сейчас все казалось нереальным: скандал на работе, когда пришлось снимать статью из номера, главный редактор, который орал на него, как на мальчишку.
- Ты мне выпуск задерживаешь, понимаешь это или нет?!
Евгений все прекрасно понимал. Его бы кто понял! Кому расскажешь, кому пожалуешься? Сам виноват.
- Всплыли некоторые детали, - твердил он. - Нужно проверить.
- А раньше ты каким местом думал? - бегал главный по кабинету. - У нас не филькина грамота, уважаемая газета. Подписчики, читатели!
Насчет уважаемой газеты шеф, конечно, погорячился.
- Я не хочу никого подводить. Не могу подсовывать непроверенную информацию.
Главный, наоравшись досыта, плюнул. А куда деваться? По судам таскаться никому не хочется.
Дома тоже был неприятный разговор с женой.
- Какой отпуск? - изумилась она. - Переработал, что ли? По бабам меньше таскаться надо, здоровье для семьи беречь, а ты...
Жена была насмешлива и язвительна и не верила ему ни на грош. Всерьез испугалась, когда он схватился за сердце. Даже побледнела.
- Женя, Женя! - завопила она.
Пришлось рассказать ей о сложностях на работе, чего он не делал никогда. Это сразу подкупило её, и она смолкла.
Вздорная баба, но жалеет его, с благодарностью думал Балин. Он попросил, чтобы она никому не говорила, где он. Уехал в какой-то санаторий. И все. Дочери ничего не сказали, она в их дела не вмешивалась.
