Елена Яковлева - Красное бикини и черные чулки
— Да что они тут очумели, что ли? — Бедный водила замучился спрашивать у редких ночных туземцев, как найти Нижнюю из Проектных.
Изрядно покружив по Скотухе, мы неожиданно выскочили к глухому бетонному забору, за которым едва просматривались кирпичные коттеджи. Порядком измотанный водила подкатил к освещенной будке охраны, вздохнул и вылез из машины:
— Может, эти хоть что-то объяснят…
Пока он ходил, мы с Жанкой успели с немалым удивлением прочитать на освещенной лучом прожектора бетонной стене «ул. Березовая аллея».
— Дачи начальства, — просветил нас вернувшийся из разведки водила и уверенно развернулся. Наверное, выведал, куда нам ехать.
— Вишь ты, — покачала головой Жанка. — На начальство, выходит, фантазии хватило, остальные и на Проектных как-нибудь перекантуются. Надо же, Березовая аллея. А че не Дубовая, спрашивается?
Как бы там ни было, а Нижнюю Проектную мы с подсказки охранников начальнических особняков все-таки нашли. И нужный нам дом тоже. Правда, Ниночку насмерть перепугали. Бедная девушка долго не могла понять, чего мы от нее хотим. Хотя, если по-честному, она всегда такая, как бы слегка заторможенная. Но я же вам уже, кажется, говорила, что с помрежами у нас беда, текучка кадров страшная, в результате задерживаются уж самые завалящие.
Тем не менее Ниночка только укрепила мою уверенность, подтвердив все, о чем мы говорили с Жанкой. Ну, насчет того, что человек, которого она встречала в вестибюле, чтобы отвести на передачу, появился в самый последний момент и она сразу отвела его наверх и посадила на стул за ширмой.
— Но ведь… Но ведь Жанна Аркадьевна мне так велела, — заливалась горючими слезами Ниночка, хотя мы ни в чем ее не обвиняли.
Мы как могли успокоили ее и попросили описать человека, который подошел к ней в вестибюле, но Ниночка так ничего толком не вспомнила.
Всю обратную дорогу Жанка пытала меня, кто же все-таки явился на передачу вместо Порфирия.
— Да не знаю я, не знаю, — шипела я на нее, — могу только предполагать. Подозреваемых слишком много!
А расстались мы с Жанкой возле моего дома. Я уже выбиралась из «Фольксвагена», а Жанка продолжала сидеть на переднем сиденье, потому что намыливалась ехать на Новостройку к Порфирию. Она первой увидела «Мерседес» Новейшего у моего подъезда и громко зашептала:
— Это он, он!..
— В каком смысле?
— В том, что гони ты его!.. Гони!.. Чует мое сердце, неспроста он появился!..
А Новейший уже шел мне навстречу и улыбался. Да еще и с розами. Слава богу, что не с лилиями.
— А я жду, жду, — сказал он, протягивая цветы.
Я механически взяла их и сказала, покосившись, на полувывалившуюся из «Фольксвагена» Жанку:
— А не надо было ждать. Ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра…
— Да? — грустно обронил Новейший. — Тогда прошу прошения. — И размеренным шагом пошел к своей тачке.
Я рыпнулась было за ним, чтобы вернуть розы, но притормозила, подумав, что это будет уж слишком.
— Вот и правильно, — одобрила мой поступок Жанка и захлопнула дверцу «Фольксвагена».
* * *— Ну? — Это было первое, что я услышала от Жанки на следующее утро. Можно подумать, что я кобыла, а Жанка меня запрягла.
— Что «ну»?
— До чего ты додумалась?
— До чего надо, до того и додумалась! — рявкнула я на нее, но тут же отыграла назад. — Да есть у меня один планчик, теперь все от Краснопольского зависит. — И я в общих чертах обрисовала Жанке свою идею.
У Жанки сразу загорелись глаза:
— Гениально! Потрясающе! Как в кино, слушай? Я тут недавно по телевизору видела…
— Знаю я, что ты там видела! — оборвала я ее выступление. — Очередные героические будни мафии.
И мы потащились к Краснопольскому, чтобы представить ему плоды своих трудов, за которые он должен был растерзать нас еще накануне, но отложил это мероприятие в связи с выездным совещанием.
Краснопольский был настроен весьма и весьма благодушно. Наше совместное с Жанкой творчество одобрил, а некоторые моменты даже похвалил. Так, ему почему-то понравилось интервью с Кошмаровым, сплошь состоящее из вводных слов и устойчивых фразеологических оборотов. Ну еще отдельных покашливаний и похмыкиваний.
— Ну все, послезавтра это пойдет в эфир, — объявил Краснопольский. — Пусть зрители знают, что их любимая передача не похоронена вместе с ведущей. Поздравляю вас, Марина Владимировна и Жанна Аркадьевна.
Жанка приятно зарделась, а я, выдержав приличествующую случаю паузу, перешла к главному:
— Юрий Константинович, тут такое дело… Мы хотим, чтобы вы дали нам разрешение кое-что вставить. Буквально несколько слов в конце передачи…
— Да, и что именно? — рассеянно отозвался Краснопольский.
— Буквально следующее. — Я заглянула в свой поминальник. — «Уважаемые телезрители, когда эта передача готовилась к эфиру, мы получили информацию, позволяющую считать, что основной подозреваемый в убийстве Ольги Пахомовой на самом деле непричастен к этому преступлению. Это сделал другой человек, имени которого мы вам назвать не можем. Сейчас не можем, но уверены, что скоро вы узнаете, кто это». — Я дочитала и вопросительно посмотрела на Краснопольского.
— Это что такое? — вскочил Краснопольский. — Это на чем основывается? Это… Это вам Кошмаров сказал?
Я замотала головой:
— Нет, Кошмаров как раз уверен, что задержал Ольгиного убийцу. Но это не так. И он его не найдет. Его никто не найдет, но грамотная провокация заставит его выйти из тени. Это как с лесными клещами. Не стоит выковыривать их из тела, нужно просто капнуть сверху маслом, они и вылезут…
— Какие еще лесные клещи? — взвился Краснопольский. — Вы что еще придумали? Провокации они затеяли! Два попа Гапона в юбках. Вы мне уже сделали одну провокацию в прямом эфире, до сих пор голова болит!
— Но это же не прямой эфир! — Я уже понимала, что Краснопольский зарубит мою идею на корню, но продолжала надеяться на чудо. — Это пойдет в записи!
— В записи, не в записи! А что потом? Что после этой вашей провокации? Допустим, клещ, если он, конечно, существует, вылезет. И на кого накинется? На вас же накинется! Вы хоть это понимаете?
— Но мы же заранее подготовимся! — неожиданно вступила в бой тяжелая артиллерия в Жанкином лице. — Кошмаров устроит засаду, СОБР там нагонит, ОМОН…
— Ни коем случае! — Краснопольский отчаянно замахал руками. — И чтобы я про это больше не слышал. Сыщицы нашлись, понимаешь ли! Работа стоит, а они сыском занимаются. Для этого есть милиция и прокуратура. А чтобы вы не вставили своих идиотских дополнений, я лично прослежу за эфиром. Все! Свободны!
И мы поплелись вон. Повесив головы и горестно вздыхая.
— Ну какая же все-таки свинья этот Краснопольский, — бормотала Жанка.
— Может, не такая он и свинья, обычный перестраховщик, — возразила я, — он же понимает, что, в конце концов, ему отвечать за всю эту заваруху.
Жанка подумала немного и согласилась, хотя и продолжала сетовать:
— А так бы красиво получилось… Как в кино!
— Опять ты со своим кино! — цыкнула я на нее. — Забита же у тебя голова всякой чепухой. Кино, кино… Там все — выдумка, а я всерьез себя предлагала на роль сыра в мышеловке. Усекла разницу?
Жанка полторы минуты помолчала и участливо спросила:
— Вриглю хочешь?
ГЛАВА 38
День прошел скучно и муторно, словно в похмелье. Так всегда бывает, когда вдохновишься на что-нибудь великое, а тебя возьмут и осадят. А вечером мы привычно расползлись по своим норам. Вернее, я-то в свою, а Жанка — к Порфирию, сдувать пылинки с его нимба.
Дома от скуки и с досады я в одиночку выпила полбутылки вермута, уж не помню с каких времен пылившегося в шкафу. Собиралась уже лечь пораньше, когда подоспело неожиданное развлечение. Лейтенант Др-Бр позвонил и сделал мне сообщение следующего содержания:
— Ваша машина «ВАЗ-21…» ну и так далее найдена во дворе дома по улице Заводской. Угонщик тоже найден. Пронин Игорь Николаевич. Он утверждает, что является вашим мужем, а автомобиль перегнал, чтобы отремонтировать. Стартер, говорит, барахлит… Ну, что делать будем? Заявление забирать?
Я хотела было сказать, что Пронин мне никакой не муж, но не стала вдаваться в подробности собственной личной жизни. И так уже все, поди, знают, насколько я «неразборчива» в связях.
— Будем забирать заявление, — вздохнула я. — И писать благодарность за оперативную работу.
— Да нет уж, — гордо отказался лейтенант Др-Бр, — мы уж как-нибудь без благодарностей обойдемся. Нам бы просто такой бестолковой работы поменьше… — И бросил трубку, оставив меня в препаскудном настроении.
Я двинулась на кухню, чтобы утолить печаль оставшимся вермутом, а тут — новый звонок. Только уже в дверь. Подошла, глянула в глазок и, ничего не разглядев, строго спросила: