Алексей Рыбин - Последняя игра
После визита к Назарову – старому знакомому, державшему небольшой филиальчик одной из фирм, занимающихся мобильной связью, бумажник Андрея похудел на пятьсот баксов, зато в кармане лежала новая трубка радиотелефона – подключенная, работающая, не хуже той, что осталась у следователя в «Крестах». «В интересах следствия», – вспомнил Андрей его полуулыбочку. Ну ладно, в интересах так в интересах… Не будет же он в суд подавать, в прокуратуру писать, что следователь отобрал у него телефон… Жизнь саму чуть не отобрали, а тут – телефон.
Он чувствовал себя заметно лучше, чем утром. После Назарова Андрей заскочил к Когану – одному из своих доверенных лиц по недвижимости в области. Коган был на месте, обрадовался появлению партнера, обнял, вытащил коньяк из сейфа…
– Я думал, что и не увидимся больше, если честно, – сказал Коган.
– Ну и что? Что еще думал в этой связи?
– Андрюша, как ты можешь?.. – Коган розлил коньяк. – Я никогда партнеров не кидал. Твои деньги – это твои деньги. Исчез ты, не исчез – это, в смысле денег, никакой роли не играет. В конце концов, если мы говорим как деловые люди, хотя я тебя и люблю просто так, без всяких дел, но если о чистом бизнесе – то это, Андрюшенька, твои проблемы. Твои деньги лежат без движения – ты теряешь. Меня это не волнует. Мое дело их сохранить. Я их храню. А дальше – думай сам… Давай выпьем, Андрюшенька, за твое освобождение, за то, что и деньги твои теперь найдут себе достойное применение….
– Рано еще, Миша, рано. Пусть полежат пока. Я ведь сейчас в таком подвешенном состоянии… Ты все операции пока заморозь там… Мало ли что. Береженого Бог бережет. Много осталось участков-то?
Коган задумался. Выпил рюмку, поставил ее на стол, сунул в рот сразу несколько виноградин с подноса, заваленного спелыми черными гроздьями, яблоками, желтыми персиками.
– Да, если честно, ничего не осталось уже. Расторговались мы очень неплохо. Ничего фактически не осталось. А что такое?
– Да так. На всякий случай… Какая-то каша заварилась тут у нас странная, я сам еще не понимаю. Ты это… будь осторожней на всякий случай. И меня у тебя не было, лады?
– Лады. Только тебя же Вика видела…
– Вика – свой человек. С Викой мы договоримся.
– Ха-ха, понимаю, – прыснул Коган. – С Викой ты всегда договоришься.
Андрей не стал засиживаться в гостеприимном офисе Когана, подмигнул на выходе Вике – длинноногой красавице, давно положившей на Андрея глаз, но пока только мечтавшей о более тесных отношениях с этим красавцем бизнесменом, командующим целой ротой бандитов, – по крайней мере, Вика раньше думала именно так. Что она знала сейчас – неизвестно, но улыбка у нее ничуть не изменилась, оставшись в памяти Андрея светлой и зовущей.
Андрей выехал на Суворовский проспект, заметив, что серебристого «Форда» сзади нет. Не появился он и потом, когда Андрей свернул на Невский и поехал к себе домой.
Во дворе по-прежнему торчали одинокие машины охраны, по сравнению с джипом, на котором приехал Андрей, грязноватые. Видимо, Гришины парни решили не марать рук на содержание машин обслуги, приглядывали только за его тачкой… Двор здесь тихий, никто колеса снимать с иномарок не станет, если, конечно, жизнь дорога.
Поднявшись в квартиру, Андрей развалился на диване и позвонил Грише. Надо было как-то определяться, что-то делать. Он не терпел неизвестности, ожидания неведомо чего, тем более что пока, судя по всему, это «неведомо что» было не слишком для него приятным.
– Алло! Гриша? Это я.
– Слушаю, – ответил Гриша.
– Это я тебя слушаю! – раздраженно сказал Андрей. – Ты чего хочешь-то? Я сижу тут как пень…
– Сиди пока. Отдыхай. Отъедайся. Деньги-то есть? – Гриша хихикнул.
«Сволочь. Смеется еще. Как же, разули бандита-бизнесмена, можно и поиздеваться теперь. Хоть он и кагэбэшник, а все равно ведь шантрапа беспортошная, на нищенской зарплате своей сидит, если не ворует, конечно».
– Могу с тобой поделиться. Одолжить? – ехидно заметил Андрей.
– Спасибо, обойдусь. Чего звонишь? Я сказал – сам приеду. Отдыхай, бандит.
– Ты своим пацанам скажи, что если они меня пасут, то пусть хотя бы маскируются, чтобы я их не видел. А то разъезжают за мной кавалькадой по всему городу. У меня нервы после «Крестов», знаешь ли, не совсем того… Могу и грубость сделать. Чисто случайно.
Гриша помолчал, потом холодно ответил:
– Вас, Быков, из тюряги вытащили не для того, чтобы вы тут понты свои давили. Может быть, еще кофе в постель вам носить? А? Чего еще изволите? Или баланду хлебать – оно лучше, чем с охраной по городу ездить? Без охраны хочешь? Думаешь, забыли тебя тут? Всю братву твою с говном смешали, а тебя, думаешь, по головке погладят? Ты бы спасибо лучше сказал и за машину свою сраную, и за то, что люди нервы и время свои тратят, смотрят, чтобы тебя, мудака, не обидел кто. А за то, что они засветились, я им, конечно, устрою. Совсем оборзели, работают, понимаешь, спустя рукава…
– Ну да, – усмехнулся Андрей. – Ихний «Форд» мне глаза намозолил за день…
– Чего? Какой «Форд»? Нет у нас никакого «Форда». Мы не бандиты, чтобы на «Фордах» разъезжать… Что за «Форд»? О чем ты говоришь?!
Андрей услышал в голосе Гриши явную тревогу, – хотя и старался молодой гэбист ее спрятать, получалось это у него из рук вон плохо.
– «Форд-Сиерра», серебристый. Полдня за мной катался.
Гриша опять замолчал. Андрей встал и, держа трубку возле уха, подошел к окну. Во дворе ничего подозрительного не было, но тревога накатила тяжелой волной, даже дышать стало трудно. Андрей распахнул форточку, впустив в комнату холодный вечерний воздух. Точно, в камере здоровья не наберешься. Надо и нервы поправить, и вообще весь организм почистить, откормить, потренировать… Разнюнился, словно старик какой. Руки задрожали. Раньше такого даже и представить было нельзя. Чтобы из-за какого-то сраного «хвоста» такие переживания. Расклеился Андрюха, рассопливился…
– Слушай, – после паузы произнес Гриша уже другим тоном, серьезным и не допускающим возражений. – Сиди дома, никуда не высовывайся. Я сейчас приеду…
– А я никуда и не со… – Андрей не успел договорить, как Гриша отключил связь.
Ну вот и начинается. Отдохнул денек, пожил нормальной, спокойной жизнью и – снова в бой… Знать бы только с кем…
Андрей подошел к окну. Тревога неожиданно прошла, тело наливалось силой, руки больше не дрожали. Он снова почувствовал себя в своей тарелке, в привычных обстоятельствах, опять готов был ко всему, он снова становился тем самым Андреем по кличке Крепкий, для которого в Питере не было ни запретных мест, ни опасных для него авторитетов, к мнению которых прислушивались все – от старых воров-законников до отмороженных юнцов.
Оружия вот только в доме не было. Но это не проблема. Вернее, проблема, конечно, на ближайшие час-полтора, а потом решит Андрей этот вопрос. Либо с Гришей решит, а если гэбист полезет в бутылку, сам найдет себе пушку. Для него в Питере – это проще простого. Без оружия какой он боец… Умение кулаками махать в наше время, конечно, вещь хорошая, но пушка есть пушка, и серьезные дела без нее делать сложно. Для тех, с кем ему предстояло иметь дело, нужны убедительные аргументы, а хороший пистолет в списке этих аргументов находился на первом месте.
Глава восьмая
– Ну, что смотришь? – спросила Настя.
Санек молчал. Настя увидела, как кадык ходит на его тонком горле, словно Санек старался что-то проглотить и не мог. «Похулиганить, что ли?» Последнее время ей было не до хулиганства.
…Она не помнила, как Грабко и Егор вывезли ее из города. Слишком она тогда устала, столько навалилось сразу – арест Андрея, убийство Михалыча – главного врага, страшного и, казалось, всесильного, который даже ее жениха, непобедимого Андрея по кличке Крепкий, самого любимого ее человека, сумел свалить. И как? Банально и позорно засадить за решетку…
Они бежали на машине. Проснувшись, она увидела только мелькание деревьев за окошком и снова заснула.
Потом они останавливались, заправлялись, жевали гамбургеры, не выходя из автомобиля, снова тряслись по разбитым дорогам, по хорошим шоссе, днем и ночью, сменяя друг друга, за рулем сидели то Егор, то Олег. Всю дорогу Настя находилась в полузабытьи и плохо соображала – куда они едут и зачем.
Граница с Украиной, смешные какие-то формальности – подумаешь тоже, заграница…
Когда Настя очнулась в очередной раз и увидела, что за окнами машины несутся уже крымские пейзажи, она поняла, куда они едут. К Боре. К самому надежному их другу, про которого Андрей говорил, что это его главная крепость, главное и самое надежное убежище, случись у него какие-то неприятности. Вот они и случились, и не только у него.
Настя и познакомилась с Андреем-то по-настоящему в этой крепости, спрятанной от любопытных глаз в горном ущелье в районе Нового Света… Он ее вытащил из дома буквально в чем была, загрузил в самолет и притащил сюда, в этот действительно сказочный уголок, где не было ни бандитов, ни банкиров, ни ментов, ни спекулянтов, ни нищих, ни советской власти и ни рыночных жуликов, не было никого и ничего, кроме скал, солнца, моря, роскошного дома и добродушного хозяина – Бори, в прошлом моряка, в настоящем – ближайшего доверенного лица Андрея, отвечающего ему чистой и преданной дружбой, не замешанной ни на какой личной выгоде. Конечно, они проделывали совместные операции и суммы между ними крутились весьма значительные, но Настя знала, что, не будь этих денег, окажись Андрей в один прекрасный день нищим или с Борей что случись, они останутся друзьями и всегда будут делиться друг с другом последним куском и поддерживать друг друга улыбкой или шуткой. Такая вот настоящая мужская дружба у них была. Как в приключенческих старинных романах. Жюль Верн, одним словом, Майн Рид…
