Джеймс Чейз - Том 23. Только за наличные. Ты найди, а я расправлюсь
Он нахмурил брови, открыл ларчик и осмотрел его содержимое. Потом перевернул его, вывалив украшения на стол. Джун моментально вскочила с места и подбежала к столу. С большим удивлением она проговорила:
— Неужели ты всё это ей подарил, Шервин?
Ткнув негнущимся пальцем в бриллиантовое колье, он сердито сказал:
— Я никогда бы не стал дарить таких вещей девчонке!
Джун протянула было руку к сверкающему великолепию камней на столе, но он резко отвел ее руку и грубо прикрикнул:
— Не трогай! Сядь на место!
Пожав плечами, она отошла на свое место и села.
Чалмерс вернул драгоценности на место. С коробочкой он обращался так, как будто та была сделана из яичной скорлупы.
Долгое время он сидел неподвижно, уставившись на шкатулку. Я гадал, что он собирался предпринять. А он явно что-то задумал. Он снова обрел форму, снова стал Большим Человеком. И Джун, глядевшая в окно, и я, глядевший на свои руки, снова были пигмеями.
— Позвоните этому Джузеппе, или как его там, — сказал Чалмерс, не глядя на меня. — Словом, коронеру.
Я нашел в справочнике номер телефона, позвонил на станцию и попросил соединить его с нами. В ожидании разговора Чалмерс продолжал:
— Предупредите прессу — никаких подробностей. Пусть просто напишут, что во время каникул Элен сорвалась со скалы и разбилась насмерть.
— Понятно.
— Будьте здесь завтра утром, я в девять хочу поехать в морг.
Из кабинета коронера наконец ответили. Я попросил к телефону Милетти и, когда он подошел, сказал Чалмерсу:
— У телефона коронер.
Он взял у меня трубку.
— Все в порядке, Доусон. Беритесь за дело. Никаких подробностей.
Выходя из комнаты, я услышал, как он объявил:
— Шервин Чалмерс у телефона…
Я не знаю, как он это делал, но в его устах это имя звучало особенно значительно и грозно.
Глава 5
IНа следующее утро, в девять часов, я подъехал на прокатном «роллсе» к отелю «Везувий».
Все итальянские газеты сообщали о смерти Элен. Каждая поместила фотографию — Элен в очках с роговой оправой, с зачесанными назад волосами и с серьезным взглядом. Словом, все, как в первую нашу встречу.
Вчера вечером, едва только я вышел от Чалмерса, я связался с Максвеллом и хорошенько проинструктировал его насчет подачи всей истории.
— Спусти все на тормозах, — сказал я. — Ничего сенсационного — просто несчастный случай. С каждым может случиться. Каникулы в Сорренто, съемки восхитительных видов натуры. Бедняжка так увлеклась пейзажами, что оступилась и загремела с утеса.
— И ты воображаешь, что хоть один дурак слопает эту парашу? — заорал он. — И никто не станет допытываться, что она делала в одиночестве на такой шикарной вилле?
— Знаю, знаю, — ответил я, — но наша версия именно такова, и ты должен ее держаться. На все вопросы мы будем отвечать по ходу их появления. Старик хочет, чтобы история была подана в таком виде, и если ты хочешь сохранить свою работенку, в таком виде ты ее и подашь.
Я повесил трубку, не слушая его возражений.
Когда утром я просмотрел свежие газеты, то увидел, что Максвелл выполнил инструкцию буквально. Было сообщение, была фотография и все… Голые факты, все с ноткой сочувствия и без всякой истерики. Никаких идиотских комментариев.
В десять минут десятого Чалмерс вышел из отеля и забрался на заднее сиденье «роллса». В зубах сигара, под мышкой кипа утренних газет. Мне он даже не кивнул.
Я знал, куда он хочет ехать, и не стал тратить время, задавая вопросы. Я сел рядом с водителем и велел ему ехать в Сорренто.
Я был слегка удивлен, что Джун Чалмерс с нами не поехала. С моего места я мог хорошо видеть в зеркальце выражение лица Чалмерса, когда он читал газеты. Он просматривал их очень быстро и целенаправленно, бросая газеты после прочтения на пол.
Когда мы подъехали к Сорренто, он разделался со всей пачкой. Он сидел, курил сигару, глядел в окно и общался с единственным достойным его собеседником — с самим собой.
Я указал шоферу путь к моргу. Когда мы остановились у маленького здания, Чалмерс выбрался наружу, жестом велел мне оставаться в машине и пошел в морг один.
Я закурил сигарету и постарался не думать о том, что сейчас увидит Чалмерс. Легко сказать! Изуродованное тело и разбитое лицо Элен не оставляли меня ни на миг и преследовали в кошмарах прошлой ночи.
Чалмерс пробыл внутри минут двадцать.
Вышел из морга он тем же твердым шагом, каким заходил. Крепкие зубы все так же сжимали сигару, вернее, уже окурок дюйма полтора длиной. Можно, оказывается, созерцать труп дочери, не вынимая изо рта сигары. Надо полагать, в его понимании это соответствовало роли «железного человека». Железного во всем, всегда, последовательно и до конца.
Он залез на заднее сиденье быстрее, чем я смог выйти наружу и открыть для него дверцу.
— О’кей, Доусон, теперь поехали на эту виллу.
По дороге не было сказано ни одного слова. Я вышел из машины у железных ворот виллы, открыл их, снова вернулся в машину, и мы медленно поехали по дорожке к дому. Я заметил, что «линкольн» с откидным верхом все еще стоял у главного входа.
Выходя из «роллса», Чалмерс спросил:
— Это ее машина?
Я подтвердил, что да, ее.
Он угрюмо зыркнул на «линкольн» и поднялся по ступеням ко входу. Я последовал за ним.
Шофер смотрел на нас без всякого интереса. Как только Чалмерс повернулся к нему спиной, он полез за сигаретами.
Пока Чалмерс осматривал виллу, я держался в тени гостиной. Спальню он отложил напоследок и задержался в ней дольше всего. Заинтересовавшись, что он там делает, я тихонько подошел к приоткрытой двери и заглянул внутрь.
Он сидел на кровати, перед ним лежал раскрытый чемодан, набитый нейлоновым бельем Элен. Руки Чалмерса были погружены в кучу этих шмоток, а неподвижный взгляд был устремлен в окно.
Выражение его лица заставило меня похолодеть. Я на цыпочках попятился назад, пока не отошел на безопасное расстояние от двери, после чего сел и закурил.
Последние два дня были самыми худшими в моей жизни. Я чувствовал себя зверем в капкане, ждущим, что с минуты на минуту появится охотник и добьет его.
Меня пробирал озноб от мысли, что Карлоттн знает точное время гибели Элен и что в это же время здесь был некто в сером костюме, пешком пришедший к вилле из Сорренто. Да, он пока еще не знал, что это был я. Пока не знал… пока…
Добрую часть ночи я не мог заснуть из-за этих неотвязных мыслей. И сейчас они меня не оставляли, пока Чалмерс рылся в вещах своей дочери.
Наконец он вышел из спальни и медленно прошел к окну гостиной. Я молча смотрел на него, гадая, что у него на уме. Чалмерс несколько минут пялился в окно, затем отвернулся, подошел ко мне и опустился в соседнее кресло.
— Как я понимаю, — спросил он, уставившись на меня бесцветными глазами, — вы нечасто встречались с Элен, когда она была в Риме?
Вопрос был неожиданный, и я напрягся.
— Да, патрон. Пару раз я звонил ей по телефону и предлагал свои услуги, но у нее не было особенного желания со мной разговаривать. Оно и понятно: она видела во мне человека, служащего ее отцу.
Чалмерс кивнул.
— Вы не представляете, что у нее были за друзья?
— Увы, нет.
— Можно предположить, что она вращалась в не слишком избранном обществе, — я счел за благо промолчать. Чалмерс же продолжал рассуждать вслух: — По всей вероятности, машину и драгоценности ей подарил Шеррард. Теперь я понимаю, какого я свалял дурака. Мне надо было давать ей больше карманных денег и приставить к ней компаньонку. Если девушке встречается красивый прохвост, да еще легко швыряющий деньгами, ей трудно устоять. Я достаточно разбираюсь в человеческой природе и знаю это, — он достал сигару и принялся срывать с нее целлофановую обертку. — Однако можно сказать, что я совершенно ничего не опасался в отношении Элен. Это была простая девушка, умница, прилежная. Она занималась с такой охотой, Доусон! Ей же хотелось изучать архитектуру. Понятно, что ее потянуло в Италию…
Я достал носовой платок и молча вытер лоб, а он все продолжал:
— Вы понимаете, что у меня о вас самое высокое мнение. Я даже решил поручить вам вести отдел внешней политики. Поэтому я говорю с вами совершенно откровенно. С коронером я все уладил. Он вынесет заключение о несчастном случае. Газеты не станут расписывать про ее беременность. Стоило мне сказать слово начальнику полиции, и он обещал замять дело. Тут нам нечего опасаться. Таким образом, у вас развязаны руки. Я предоставляю вам карт-бланш. Мне придется вернуться послезавтра в Нью-Йорк, так что у меня просто нет времени самому разобраться в этом деле до конца. Зато время есть у вас. Начиная с сегодняшнего дня ваша единственная задача состоит в том, чтобы отыскать Шеррарда.
