Сергей Куприянов - Особый талант
Сложилась одна из тех нередких для представителей органов правопорядка ситуаций, когда события развиваются так быстро, что для контроля над ними необходимо просто нестись галопом. Горохов это понимал. К счастью, понимало это и его начальство. Поэтому уже меньше чем через час в окрестностях дома, в котором жил Соснин, была сосредоточена группа захвата. Учитывая особую опасность фигуранта, брать его и его «гостей», которые считались таковыми пока что только в кавычках, было решено ближе к рассвету и в самом жестком и стремительном варианте, который предполагал штурм и одновременно некий комплекс мероприятий, включающий приемы психологического давления и аудиовизуальной дезориентации объектов.
К времени «Ч», как по привычке и без иронии, истоки которой за годы пользования этим определением подзабылись, между собой спецназовцы называли время начала штурма, была выяснена планировка квартиры, тип замков, на которые была заперта входная металлическая дверь, и разработан план штурма, в общих чертах состоявший из стандартных элементов, многократно отработанных в условиях учебного полигона. Командира группы захвата больше всего смущало то, что общая численность и состав находившихся в квартире людей оставался неизвестным; выкладки Горохова по этому поводу его не очень убедили, и он не исключал, что в одной из комнат могут оказаться дети. И еще одно — оружие. Одно дело, если преступники вооружены «пээмами» или другим легким оружием. Но совсем другое, если у них в руках окажутся «Калашниковы» или что-то посерьезнее вроде полицейских помповых ружей, пули которых обладают большой пробивной и останавливающей способностью, что в условиях штурма высоко расположенной квартиры является серьезным осложняющим фактором.
К шести утра все было готово к штурму. Шесть человек разместились на крыше. Четверо из них должны были, пользуясь альпинистским снаряжением, спуститься на уровень шестого этажа, буквально влететь в окна и фактически взять на себя функции ударной группы. Еще одна шестерка находилась в подъезде, около двери в квартиру. При осмотре двери оказалось, что она, в отличие от подавляющего большинства своих железных сестер, изготовлена не из уголка и даже не из прямоугольного профиля, а из труб, обшитых железным листом — самый надежный вариант из всех имеющихся. Замки тоже были такие, что даже специалисту с набором хороших инструментов не приходилось рассчитывать на легкую победу над ними. Дверь нужно было взрывать.
Бойцы ждали сигнала, привычно напрягаясь под тяжестью оружия и бронежилетов повышенной степени защищенности. Командир решил зря не рисковать жизнью и здоровьем бойцов. Выслушав краткую информацию о том, кто такой этот Соснин и о его подвигах по угону самолета, он подумал, что у того может оказаться не только АКМ с подствольным гранатометом, но и парочка гранат.
Когда до штурма оставалось меньше десяти минут, произошло то, чего никто не мог ожидать.
Но для этого нужно вернуться на некоторое время назад.
Мамай спал отвратительно. Ворочался, часто просыпался, а когда на некоторое время проваливался в неспокойный сон, ему мерещилось, что деньги, тугие пачки зеленоватых купюр, которые он уже почти считал своими, кто-то уносит под покровом ночи. Часа в три он окончательно проснулся и понял, что уже не заснет. Его тревожил ночной кошмар, не отпускавший и наяву. Он тут валяется, теряет время, а там сейчас кто-то, отсюда невидимый, перетаскивает к укромную нору чемодан с деньгами. Он, конечно, его найдет. Зубами вырвет, но узнает, где схоронены лавэшки. Да только когда это произойдет? Вечером? Завтра? Через неделю? Или через год? Нет, столько ждать он был не намерен, тем более что он до такой степени откладывал, что за это время чемодан можно на край света утащить, не то что в нору зарыть!
Ладно, уговаривал он сам себя. Спешить не будем. Спешка, как он твердо знал, нужна только при ловле блох. Но и сопли жевать тоже не дело. Пускай он согласился с тем хмырем, который говорит, что акцию надо проводить, когда на улице будет побольше народа. Но он хочет быть уверенным, что за это время никто не унесет ЕГО деньги. Он просто будет издалека смотреть за Матвеем-Живчиков, за его подъездом. Мысль о том, что тот может именно сейчас скрыться с деньгами, просто не давала Мамаю покоя, изводила его, причиняя почти физическую боль. И ведь ни вчера, ни позавчера такой мысли не было. А именно сегодня!
Мамай верил в парапсихологию, телепатию, телекинез и прочие штучки, о которых время от времени говорили по телевизору. И не только по телевизору. Он сам знал такие случаи. Например, одна деваха ему рассказывала, как один раз ей всю ночь снилась ее мать со свечкой в руке, а на следующий день получила телеграмму что та как раз этой ночью и померла. Или один пацан говорил, которого в прошлом году убили под Можайском, как во время отсидки у него прямо руки чесались написать письмо своему корешку. Но как только возьмет бумагу — ни слова не может написать. Просто ни слова! И так три месяца. А потом отпустило. Только скоро ему передали, что корешок его как раз в это время корчился от рака и через три месяца помер. Ну а сколько других случаев бывает! Короче говоря, Мамай верил, что тоже может улавливать что-то такое, сверхъестественное, чего в школе не проходят, но про что все слышали. А тут знак верный, чего сомневаться.
Он и не стал больше мучиться. Позвонил пацанам и в сопровождении одной машины с боевиками поехал к дому Матвея. Контролирующие его и его людей сотрудники из группы наружного наблюдения сначала не поняли, куда он двинулся, потому что Мамай решил не светиться на широких улицах, где он будет заметен, как муха на стекле, и поехал вкруговую. Тревожный сигнал к руководителю операции поступил только минут через десять после того, как Мамай вышел из подъезда и сел в машину. Впоследствии один из оперативников говорил, что он подумал, будто Мамай проголодался и поехал в кабак перекусить. Или же по бабам. Для всего остального время было явно неподходящим.
К счастью, Мамай перехитрил сам себя. Двигаясь по боковым улицам, он позволил наружке не упустить его из виду, и, когда стало ясно, что ни в кабак, ни к проституткам ехать он не собирается, тревожная группа, уже скоро сутки готовая к действиям, выехала по координатам, которые по рации на ходу передавали наблюдатели. Некоторое время группа захвата догоняла Мамая и его людей. Они на небольшой скорости двигались по сложной кривой, избегая больших открытых пространств и стационарных постов милиции, что свидетельствовало о хорошем знании города, но в то же время позволяло довольно быстро сокращать расстояние между преследователями и преследуемыми. Ситуацию осложняло то, что цель, к которой двигался Мамай, была неизвестна, а значит, невозможно было применить один из самых эффективных способов захвата — засаду.
Однако, как скоро выяснилось, скорость сближения оказалась недостаточной.
Без нескольких минут шесть наружники заметили, как обе Мамаевы машины остановились, и вынуждены были проследовать дальше, чтобы не демаскировать себя. Вторая группа наблюдателей в этот момент находилась вне зоны видимости. Таким образом, на некоторое время Мамай и его боевики остались без присмотра и сумели в какой-то степени этим воспользоваться, хотя даже не подозревали об этом. Знай они об этой безнадзорности — постарались бы, по их собственному выражению, сделать длинные ноги.
Мамай решил с ходу провести разведку местности, что в общем-то было правильно. Вылезшие из машин боевики по одному, по два разошлись по сторонам, и это движение не осталось незамеченным бойцами спецназа ФСБ. После короткого, буквально полуминутного обмена мнениями было решено, что это — спешащие на помощь Соснину члены его группы. Вероятность того, что это боевики Мамая, была упомянута, но всерьез не рассматривалась. Во-первых, Мамай находился под плотным контролем милиции, и она вряд ли позволила бы им просто так уйти, а если и случилось такое, то поставила бы в известность. Во-вторых, надобность в Мамае как в наводчике на Соснина уже отпала. Так что решение перехватить нападавших, у которых было замечено легкое стрелковое оружие, выглядело оправданным.
Была произведена скрытая перегруппировка части бойцов, а время «Ч» отодвигалось. Даже несмотря на внесенные в план поправки, его осуществление все еще оставалось реальным. Уже тихо были скручены четверо разведчиков, и группа бойцов стягивалась к двум легковушкам, где сидели и нервно курили Мамай и двое водителей. Проехавший за минуту до этого член группы наружного наблюдения по рации сообщил обстановку милицейской группе захвата. Хотя наблюдатель двигался на небольшой скорости, он не мог описать всей картины. Темнота, наблюдение в движении и нервозная обстановка сделали свое дело. Руководитель операции решил брать оставшихся в машине бандитов, и на точку захвата выдвинулась машина со спецназом, готовая к быстрому и бесшумному захвату.
