Ксения Любимова - Солнечный удар в сердце
– А что я такого сказала? – полюбопытствовала Мариша.
– Ты сказала, что у каждого человека есть мать! – и Эрик торжественно огляделся по сторонам.
Воцарилась тишина. Каждый думал о том, что у сыщика, по-видимому, не все в порядке с головой.
– А вы уверены, что это и есть ключ к нашей загадке? – осторожно спросила Вера.
– Абсолютно уверен, – широко улыбнулся сыщик.
– И чью же мать вы имели в виду? – весело спросил Черемнов. – Надеюсь, не ту, которую упоминают в анекдотах?
– Отнюдь. Я имею в виду мать Ольги.
– Меня?! – Вера Николаевна возмущенно вскочила на ноги.
– Почему вас? – удивился Эрик. – Вы не мать, вы мачеха, простите за выражение. А мать у Ольги другая. Я имею в виду ее биологическую родительницу.
– Оригинально, – заметил Черемнов. – И как она совершила это преступление, сидя в своей Америке?
– А кто сказал, что она в Америке? Ее там давно нет. Она совсем рядом с вами. Правда, Ирина Владимировна?
Глава 20
Первые несколько минут в гостиной царила абсолютная тишина. Но как только первый шок прошел, все загалдели.
– Вы в своем уме? – закричала Ольга, подбегая к сыщику. – Что вы такое говорите! Моя мама другая. Посмотрите на Ирину, она же совсем не похожа на ту девушку с моей фотографии.
– А разве вы ничего не слышали о пластических операциях? – сделал удивленное лицо Эрик. – Немного исправить форму глаз, чуть-чуть подкорректировать форму носа, и человек становится другим. Помните, мы говорили о том, что Ирина могла бы быть очень красивой? Это действительно так. Немного косметики, и перед нами – другая женщина. Но на самом деле Ирина очень боялась этого. Боялась, что кто-нибудь признает в ней ту прежнюю девушку, бесконечно влюбленную в жизнь.
– Подождите, – залепетала Ольга. – А как же глаза? У моей мамы они голубые. Нельзя же изменить цвет глаз! Такие операции не делают, я знаю точно!
– А как вы думаете, почему меня так интересовали линзы? Вот Голубев только посмеивался надо мной. Считал, что я сошел с ума, пытаясь отыскать хозяина линз. Так ведь? – и он стрельнул взглядом в следователя.
Голубев покраснел.
– Вы могли бы вынуть линзы из глаз? – вдруг попросил он секретаршу.
– Я не буду ничего делать, – покачала она головой. – Я тоже считаю, что вы сошли с ума. По-моему, все ваши измышления – это обычный бред! Я могу показать вам паспорт, где черным по белому записаны мои данные. Я никогда не носила фамилию Гребнева и не имела детей.
– Вообще никогда? – уточнил Эрик.
– Никогда, – покачала она головой.
– А ведь врач может сказать иное…
– Меня будет осматривать врач? – вскинулась она.
– Если возникнет надобность, – кивнул сыщик.
– Скажите, эта женщина и в самом деле моя мать? – громко спросила Ольга.
– Да, – кивнул Эрик.
– Но почему она это совершила? Ведь ее имя не было упомянуто в завещании!
– Так она это сделала не ради себя.
– А ради кого же?
– Ради вас!
Ольга ошеломленно замолчала.
– Но… почему?
– Ирина видела то завещание. Ей по роду своей деятельности было положено заниматься бумагами Георгия. И завещание в том числе прошло через ее руки. Так она и узнала, что Гоша собирается лишить свою дочь наследства. И чтобы защитить вас, она пошла на убийство. У нее не было другого выхода.
– Какой ужас! – прошептала Ольга. – Но почему она молчала? Почему не сказала, что она моя мать? И зачем вообще она работала рядом с папой?
– А здесь все очень просто. Ей хотелось быть поближе к вам. Но она понимала, что Георгий никогда этого не допустит. Он жесткий человек. Кроме того, она не знала, как вы отреагируете на известие о том, что ваша мать рядом с вами. А вдруг вы не смогли бы ее простить и ей снова пришлось бы с вами расстаться? А так она находилась совсем рядом и могла наблюдать за вашей жизнью. – Он снова повернулся к секретарше. – Так ведь, Ирина Владимировна? Или как вас там?
– Прежнюю жену Георгия звали Надежда, – произнесла Вера. Какое-то время она сверлила Ирину взглядом. – Красивое имя, красивая женщина, вот только поступок нечеловеческий! – наконец произнесла она, а затем встала и молча вышла из комнаты.
Все остальные, не говоря ни слова, молча взирали на эту картину. Побледневшая, растерянная Ольга впилась глазами в женщину. Ей было трудно поверить, что это и есть ее мать, которую она пыталась найти. Надо же… Она облазила столько сайтов в Интернете. А мать – вот она, совсем рядом… А может, сыщик все-таки ошибается?
– Мне хотелось бы знать подробности, – твердо сказала она, снова усаживаясь на диван. – Как вы догадались, кто эта женщина на самом деле?
При слове «эта женщина» Ирина болезненно поморщилась.
– Пришлось немного пошевелить мозгами, – снова улыбнулся Эрик.
– Простите! – вдруг послышался голос Инны. – Но Ирина не могла убить нашего отца! После того как она покинула кабинет, она все утро провела в своей комнате. Это подтверждает и горничная, которая убиралась в это время, и Еремей, раздраженный постоянным стуком клавиш по клавиатуре.
– И в самом деле! Как это возможно? – присоединилась к ней Ольга. – Я сама слышала, как отец отдавал ей распоряжения.
– Если хотите, я расскажу вам, – произнес Эрик.
– Еще бы не хотеть! – встрял Черемнов. – Начинайте!
– Начну с того, – произнес Эрик, – что с самого начала некоторые моменты создавшейся ситуации казались мне неправильными. Меня все время что-то задевало, и я понимал, что не все так, как должно быть. Однако догадаться, что именно меня терзает, было непросто.
Например, на столе Георгия осталась стопка документов, которые должна была откорректировать секретарша. Однако из кабинета она вышла с пустыми руками. Это подтверждают и горничная, и Ольга. Чем же тогда занималась Ирина в своей комнате, стуча по клавишам? Ведь документы для работы остались на столе! Сейчас мне это очевидно. Она создавала себе алиби, зная, что Еремей находится в своей комнате.
– А откуда она это знала? – поинтересовалась Инна.
– Так она видела его, когда шла к себе. Еремей уточнил у нее, чем занимается Гоша, а она ответила, что он работает и просил его не беспокоить. Тогда мужчина вернулся в комнату.
Эти документы сразу меня насторожили, но я решил так – возможно, было еще какое-то задание, которое Ирина должна была выполнить?
Кроме того, мне не верилось, что секретарша не знала о завещании. Она должна была об этом знать! Потому что в ее обязанности входила не только работа с документами, но и общение с адвокатом. Она должна была назначить ему встречу. Спрашивается, почему она об этом промолчала?
Все посмотрели на Ирину. Она по-прежнему была спокойна и собранна и, казалось, всем своим видом говорила: «Какие же вы странные, люди! О чем вы сейчас ведете речь? Никак не пойму!»
– Следующий момент. Где бандероль? Мы обследовали комнаты всех жителей этого дома, но бандероль нигде не нашли. А ведь Ирина должна была ее подготовить и отправить! Именно такое задание дал ей Георгий. Однако Ирина из дома не уезжала, а значит, отправить посылку никак не могла.
– А и в самом деле? Где эта бандероль? – недоуменно спросила Лиана.
– Да не было никакой посылки! В этом-то вся и суть!
– Подождите, подождите, – остановила его Ольга. – Я сама слышала, как папа велел Ирине отправить посылку.
– И удивились, к чему такая срочность, – подхватил Эрик, – ведь бандероль отсылали буквально накануне. Так?
– Так!
– Все дело в том, что никакую бандероль не было нужды отправлять. Ваш папа был уже мертв, когда Ирина выходила из кабинета.
Ольга раскрыла рот.
– Да, да! А значит, вы не могли слышать голос вашего отца.
– Но я слышала… – растерялась девушка.
– Вы слышали запись его голоса. Накануне Ирина записала на диктофон в своем телефоне распоряжение по поводу этой бандероли. И, выходя из кабинета, просто включила эту запись. Кстати, я понял, что показалось странным Елене – она сказала мне о своих ощущениях накануне вечером. Из коридора невозможно услышать голос человека, сидящего в кабинете за письменным столом. Я вчера провел такой эксперимент.
– Когда? – вскинулся Голубев.
– Вы с Маришей вышли в коридор, вернее, ты уже вышел, а она осталась на пороге. А я сказал ей пару слов. Так вот, ты не услышал ничего из сказанного мной. Не так ли?
– И в самом деле, не слышал! – изумленно подтвердил следователь.
– Вы хотите сказать, Елену убили за то, что она могла об этом догадаться? – недоверчиво спросила Инна.
– И за это тоже. Елена также знала, что видела линзы в чьей-то комнате. Правда, она забыла, у кого именно, но обязательно вспомнила бы. Ирина не могла этого допустить – ведь именно она в этом доме носила линзы. А Елена единственная, кто заходил в ее комнату и мог видеть контейнеры из-под линз. Мне сразу показалось подозрительным – почему никто не признался в том, что носит линзы? Если человеку нечего скрывать, почему бы ему не рассказать об этом?
