Томас Энгер - Мнимая смерть

Он думает — действительно, почему бы ей не быть?

— А у тебя сейчас что, нет занятий?

— Я уже говорила, у меня сейчас должна была быть встреча с Ингве, но его здесь нет, так что…

Он хлопает ладонью о ладонь.

— Если он находится совершенно в другом месте, а вы знаете где и почему, я с удовольствием предоставлю вам транспортные услуги. Мне это ничего не стоит. Я спокойно могу отвезти вас.

Предложение слишком заманчиво, и Хеннинг не может отказаться.

— Машина рядом?

— Прямо за вами, — говорит она, указывая ему за спину.

— Хорошо. Тогда едем.

Глава 63

За время короткой перебежки от здания колледжа до парковки они успевают промокнуть насквозь. Анетте сперва открывает дверь со своей стороны, усаживается в машину и только потом открывает дверь Хенннингу. Он ныряет в маленький темно-синий «поло», который, несмотря на то что ему не меньше пятнадцати лет, находится в хорошем состоянии. В салоне на удивление не пахнет парфюмом, а ведь машина принадлежит девочке. Но что-то подсказывает Хеннингу, что Анетте не очень интересуется всякими разными духами.

Анетте заводит автомобиль, включает дворники и задом выезжает с парковки. Она собирается продолжить движение, но внезапно останавливается и поворачивается к нему. Звук щеток, мечущихся по стеклу, смешивается с гудением еще не прогревшегося двигателя.

— Что происходит? — спрашивает она. Хеннинг вздыхает. Я не могу рассказать ей о Стефане, думает он. Не он решает, когда можно рассказывать о таких событиях.

— Мне надо поговорить с Фолдвиками.

— С обоими?

— Да.

— Зачем? Это как-то связано со Стефаном? Или Хенриэтте?

Он кивает.

— Но я еще не знаю с кем. И как.

Достаточно завуалированно, думает он. Но это ведь на самом деле так. Хеннинг понятия не имеет, что происходит, и не знает, что скажет Фолдвикам, когда или если он их встретит. Но у Хеннинга есть чувство, что ему обязательно надо их найти и что сделать это следует как можно быстрее.

— Пожалуйста, Анетте, поезжай. Хорошо? Я потом все тебе расскажу. А сейчас, мне кажется, у нас нет времени на споры.

Анетте продолжает смотреть на него, проходит несколько секунд. После чего она включает первую передачу и начинает движение. Он про себя благодарит ее.

Они выезжают на улицу Фреденсборгвейен. Надо бы позвонить Брогеланду, думает Хеннинг, рассказать о моих мыслях, но не могу. Не сейчас.

По дороге они не разговаривают. Его это устраивает, он может привести мысли в порядок. Анетте ведет машину осторожно, но не по-женски осторожно, а осмотрительно, не нажимая резко ни на газ, ни на тормоз. Она тащит «поло» по длинному извилистому подъему мимо старого здания Института торговли, на склоне над которым уютно расположился ресторан «Экеберг», Хеннинг видит раскинувшийся между островами Осло-фьорд, паромы у причалов, частные суденышки, вышедшие в море, несмотря на жуткий дождь. Они проезжают мимо несчастного велосипедиста, не обращающего внимание на воду, которой обдала его машина Анетте.

Глядя на потоки дождя, Хеннинг думает о Стефане, представляет себе его в палатке, с камнем, поднятым над головой, его переполняет гнев, он не может остановиться, пока из тела Хенриэтте не уходит жизнь, пока он не исхлещет ее кнутом и не отрубит руку. Откуда взялась такая ярость? И как все это связано с наказаниями худуда?

Он вспоминает фотографию Стефана, висящую на стене в кабинете его отца, газетную статью и ее содержание. И теперь, когда Хеннинг представил себе ход событий, а после этого проанализировал содержание статьи, все становится на свои места.

Черт, как же все просто.

От колледжа до района Экеберг они доехали всего за десять-двенадцать минут. Хеннинг видит белую палатку, как только они выезжают на равнину Анетте проезжает через шлагбаум платной дороги. Хеннинг просит ее остановиться в кармане у автобусной остановки сразу за шлагбаумом. Она делает как он говорит.

— Спасибо, что подбросила, — благодарит он и берется за ручку двери.

— Но…

— Тебе сейчас не следует здесь находиться, Анетте. Просто уезжай. Спасибо, что привезла меня сюда.

Анетте собирается что-то сказать, но Хеннинг замечает, что она передумала.

— Наверное, обо всем этом я сегодня вечером прочитаю в газете, — говорит она, едва заметно улыбаясь. Может быть, думает он, выбираясь из машины. Уверенным движением он захлопывает за собой дверцу. Струи дождя обрушиваются ему на голову. Прикрывать ее уже не имеет смысла.

Хеннинг смотрит, как Анетте уезжает, и выходит на асфальтированную дорожку, ведущую к школе. На улице никого нет, никого нет во дворе школы Экеберга, никого на траве. У палатки нет припаркованного автомобиля. Хм, думает он, неужели я ошибся? Неужели их здесь нет?

Кажется, что Хеннинг пробрался сюда тайком, как будто пришел воровать яблоки извращенным способом. Он собирается подойти к входу в палатку и вдруг внезапно замирает на месте. Звук. Голос? Нет. Даже при сильном шуме дождя он слышит, что в палатке кто-то стонет. Хеннинг стоит и прислушивается. Движения. Снова стоны. Он подкрадывается еще ближе. Но звуки, которые он слышит, издает один человек. Не два. Он оглядывается по сторонам. На улице не видно ни души.

Черт, Хеннинг, думает он. Что ты скажешь, когда зайдешь внутрь? «Привет, я Хеннинг Юль из „123новости“. Можно взять у вас интервью?»

Черт. Он снова оборачивается. Никого. Дождь барабанит по крыше палатки. Хеннинг смотрит на часы. Чуть больше двенадцати. Он вспоминает, что час назад должен был прийти в полицейский участок. Может, его ждет Брогеланд. Нет. Тогда он бы позвонил. И после допроса Мархони, подозрительной смерти Стефана и исчезновения Фолдвиков они бы все равно не успели допросить Хеннинга.

Я зайду внутрь, говорит он себе. Будь что будет.

Он наклоняется, находит язычок молнии и решительным движением расстегивает вход в палатку. Хеннинг заглядывает внутрь, не вполне ясно различая то, что находится в палатке. Но вот изображение становится четче. Ингвиль Фолдвик держит в руках лопату. У ее ног лежат камни, большие и маленькие. Она с ужасом смотрит на Хеннинга. Он с ужасом смотрит на нее.

И вот наконец он видит яму в земле. В ней находится Ингве Фолдвик. И у него на шее красная отметина от удара «СтанГана».

Глава 64

Дыхание едва поддается контролю. Хеннинг тянет руки вперед. С головы течет вода. Одной рукой он быстро смахивает с лица капли и делает шаг в палатку. Спертый воздух. Жестокий дождь барабанит по крыше палатки, которая не в состоянии сдержать воду, и капли, просачиваясь внутрь, падают на траву. Хеннинг смотрит в глаза Ингвиль Фолдвик. Они слишком широко раскрыты и выпучены, свет и отрешенность, сквозящие в ее взгляде, он видел только в глазах сумасшедших.

— Спокойно, — произносит он и в тот же миг понимает, как глупо это прозвучало. Она стоит и держит в руках лопату, у ее ног валяются камни, и не нужно обладать богатой фантазией, чтобы понять, что она собирается с ними делать.

С того времени, когда он видел ее в последний раз, она сильно похудела. Она была худенькой и во время дачи показаний в суде, но сейчас от нее остались практически одни кости. Одежда висит на ней мешком. Ингвиль выглядит по меньшей мере на десять лет старше своего возраста. Кожа покрыта складками. Это просто живой труп, думает он. Зубы ее пожелтели от многолетнего курения, завязанные в неряшливый хвост волосы начали седеть, мокрые пряди свисают на бледное узкое лицо, на котором выделяются только мешки под глазами.

— К-кто вы? — произносит она, запинаясь. Хеннинг смотрит на торчащего из ямы Ингве. Голова его безвольно свесилась на бок. Но он дышит.

— Меня зовут Хеннинг Юль, — говорит он как можно более сдержанно. Он понимает, что его имя ей неизвестно. — Я писал о вашем судебном процессе. Еще до того, как со мной случилось вот это, — указывает он на свое лицо. Возможно, ожоги вызовут у нее немного сочувствия.

— Что вы здесь делаете? Почему вы здесь?

Голос ее становится более резким. Хеннинг смотрит на Ингве.

— Не делайте этого, Ингвиль, — произносит он. — В глубине души вы не хотите этого делать.

— Ну разумеется хочу! — рычит она. — Для чего мне теперь жить? Он отнял у меня все! Все у меня отнял! Всю мою жизнь! Это… это…

Глаза ее сужаются. Она начинает беззвучно плакать. Из глаз Ингвиль льются потоки слез. Но вот в них снова загорается огонь, и она с презрением смотрит на мужа. Потом поворачивается к Хеннингу. Кажется, что лицо ее покрылось пеленой.

— Знаете, что он заставил сделать моего сына? Вы знаете моего сына?

Он делает шаг в ее сторону.

— Стефан, — говорит он мягко. — Это ваш сын убил Хенриэтте Хагерюп.

Она жалобно всхлипывает.

— От-ткуда вы знаете? — произносит она сквозь слезы. Хеннинг делает вдох и собирается с мыслями.