Татьяна Степанова - Прощай, Византия!
Шел второй час ночи. Падал, валил стеной снег.
– Полчаса еще даю им на интим, – распорядился Углов. – Если и правда это наш Жора Хабаровский, то брать его будем теплого в постели, когда рассиропится с девкой своей Тамаркой, размякнет в конец.
Разговор этот шел уже в подъезде на первом этаже у лифта. Колосов по московской привычке ожидал встретить в элитной многоэтажке охрану, но ее не было. Имелась будка консьержа, но и его пришлось разыскивать с собаками через дежурного по ДЭЗу. Консьержа вырвали из объятий Морфея, пригласив вместе с дворником быть понятыми.
– А в чем дело? – тревожились понятые. – У нас дом приличный, у нас вот и глава районной администрации тут сыну квартиру купил.
Квартира, приобретенная гражданкой Рощук, оказалась на третьем этаже. На лестничной площадке этажом ниже замерла в ожидании группа захвата. Колосов был в самой гуще событий. Возвращаться в гостиницу, когда вот-вот могло произойти такое экстраординарное событие – вооруженное задержание особо опасного, подозреваемого в совершении группового убийства, – значило потерять и профессиональное лицо, и уважение волгоградских коллег. Однако в роли праздного зрителя Никита чувствовал себя весьма неуютно. Дома, в области он привык сразу же подминать аналогичные ситуации под себя. И привычка стала его второй натурой.
– Как планируете брать? Через дверь? – спросил он Углова.
– А как же еще?
– Я с такими дверями уже имел дело, это стальная дверь, такие делают в Израиле, – хмыкнул Колосов. – Там отлично укреплена дверная коробка и сталь в два пальца толщиной. У замков защита от автогена. Нужен будет тол, чтобы своротить ее, заряд малой мощности.
– Тола у нас нет. Да если я тут толом шарахну, нашему управлению потом ни в жизнь с владельцами здания не расплатиться. Меня ж начальство линчует, ты что очумел? – Углов хмыкнул. – Ничего, это все ваши столичные фишки. А у нас вон в спецназе Боря Сабянин – видал его? Нет? Увидишь еще. Вот дадим ему кувалду, он эту вашу дверь «мейд ин Израиль» в четверть часа на куски разнесет.
– И все же про запас надо иметь и другой вариант штурма квартиры, – не уступал Колосов.
– Ну какой?
– Мы вот с тобой дом снаружи осматривали. Там пристройка – что в ней?
– В подвале паркинг, на остальных этажах что-то вроде спортивно-развлекательного центра для жильцов: боулинг, тренажерный зал.
– Туда, на крышу подняться будет несложно. Там эркеры по стене. Если постараться, при определенной сноровке с крыши по ним можно будет добраться до окна их квартиры.
– Коллега, уж извини, чего-чего, а альпинистов-экстремалов у меня в группе захвата нет.
– Я бы мог попробовать, – предложил Колосов скромно, вспомнив свои не слишком, впрочем, удачные опыты альпинизма в Домбае, куда ездили они с Сергеем Мещерским. – Только мне нужна будет крепкая веревка.
Углов ничего не ответил, но насчет веревки распорядился найти. Полчаса, отпущенные себе самим на подготовку к операции по задержанию, а подозреваемым – на «интим» истекали.
– Ну что, сейчас разыграем все как по нотам. – Углов с помощью коллег на площадке второго этажа облачался в бронежилет и шлем. – Я звоню под видом соседа снизу – якобы там протечка, стояк у них общий, так что эта Тамарка Рощук поверить должна: с постели-то встать, открыть. Так, все по местам. Всем помнить – если это действительно Юргин, терять ему нечего. Он вооружен и пушку свою в ход пускает, не задумываясь, так что всем быть максимально внимательными и осторожными. Если же там с Рощук в квартире не он, то… Ладно, тогда, значит, будем начинать все по новой.
Естественно, начинать по новой не хотелось никому. Все надеялись на успех операции. Колосов попробовал врученную ему кем-то из спецназовцев капроновую веревку. М-да… может, до нее дело не дойдет, конечно, но если уж взялся за гуж, то…
– Ну все, начали! – Углов поднялся по лестнице к двери квартиры под номером 115, обитой ярко-красным итальянским дерматином. Сотрудники заняли свои места, вжавшись в стены.
Звонок в дверь. Тишина. Еще один звонок Углова – длинный, резко звучащий в ночной тишине дома. Ни шагов за стальной дверью, ни шума, ни возни – ничего. Новый звонок. И внезапно в ответ ему – хрипловатый женский голос в переговорнике:
– Кто там?
– Лампочку разбейте, потушите быстро, у нее ж там камера! – шепнул Колосов стоявшему рядом спецназовцу. Тот замешкался – все вроде ведь предусмотрели, а то, что в квартире переговорник и видеонаблюдение, упустили! Колосов выхватил у кого-то из вблизи стоявших резиновую дубинку и что есть силы запустил ее в матовый плафон, висевший на стене напротив лифта.
Звон стекла. Голос за дверью, уже испуганный: «Да кто это?!» Углов, понимая, что легенда «потопа» таким образом рухнула на корню, шарахнул в стальную дверь кулаком:
– Гражданка Рощук, немедленно откройте дверь! Правоохранительные органы!
Шум за дверью.
– У вас в квартире скрывается некто Юргин. Юргин, ты слышишь меня? Открывай дверь, хватит прятаться за бабью спину. Открывай, выходи из квартиры без оружия, с поднятыми руками!
«Так он тебе и вышел, – подумал Колосов. – Может, его там и вовсе нет, Может, он дежурным твоим, Углов, в ночи снежной приснился».
Пах! Пах! – ответом на этот чисто провокационный вопрос зазвучали из квартиры пистолетные выстрелы.
– Там он, сволочь! – свирепо-весело рявкнул Углов. – Юргин, выходи, последний раз тебе говорю, это тебе на суде, гнида, зачтется!
Пули не пробили стальной двери, застряли, но особо рассчитывать на это не стоило. Предстояло ведь ворваться в квартиру, штурмуя эту самую дверь под шквальным огнем.
– Я на улицу, пусть кто-нибудь меня с крыши подстрахует! – крикнул Колосов. – Ломайте, к черту, дверь, отвлекайте его с этой стороны.
В стальную дверь великан спецназа Сабянин под прикрытием щитов начал лупить железной кувалдой. Пах! Пах! – снова защелкали выстрелы. Колосов спустился во двор, у дверей пристройки его уже ждали сотрудники милиции, предупрежденные Угловым. Вскрыли двери – это было нетрудно. Бегом по черной лестнице мимо погруженных в темноту спортивного и боулинг-зала поднялись на чердак, выскочили на крышу. Тут Колосов обвязал себя веревкой. Его страховали двое спецназовцев.
– Тут прыгать далековато, неужели рискнете? – спросил один, светя мощным фонарем на кирпичный эркер.
Колосов заглянул в темноту. В луче фонаря, как белые мухи, кружились снежинки. На кирпичном эркере скопилась целая шапка снега. Ни ударов кувалды, ни выстрелов здесь, снаружи, слышно не было. Однако в окнах дома то там, то тут начинал вспыхивать свет. Разбуженные шумом жильцы просыпались.
– Эх, мама не горюй! – крикнул Колосов и прыгнул в темноту.
Пустота под ногами… Потом кирпичный бордюр – опора. Слава богу… Снег под пальцами. Из-за этого самого снега он едва не соскользнул вниз, но все же вовремя нащупал сквозь снег опору и для рук. Осторожно ступая, прошел по карнизу. Перепрыгнул на другой эркер.
– Трави веревку! – крикнул спецназовцу. Одно из окон квартиры Рощук на третьем этаже теперь было прямо под ним.
Тем временем со стороны двери штурм продолжался – кувалда лупила, как молот гигантов. И дверь потихоньку поддавалась. Вот лопнул один из массивных запоров. Его заклинило, но уже затрещала под богатырскими ударами спецназовца дверная коробка, про которую Колосов наивно вещал, что взять ее можно только толовой шашкой.
Колосов проверил страховочную петлю. Достал пистолет из кобуры. Окна он не видел – оно было под ним. Кажется, там не стекло, а стеклопакет. Такие высаживают вместе с рамами. Надо будет только как следует раскачаться в этих своих веревочных качелях и потом ударить ногами, всем телом. Как это делал Шварценеггер… Интересно, что сказала бы она, Катя, увидев его здесь сейчас в позе новичка-альпиниста, прилепившегося к стене дома… Ничего бы не сказала, наверное. Там, в Калмыкове, когда он один погнался за стрелявшим, она этого его поступка словно и не заметила. Ее больше подружка волновала, Нина. И эта Зойка – абакановская внучка.
Странно, но даже сейчас Колосов чувствовал к Кате невольную обиду. Ладно, мы все тут делаем не ради того, чтобы кто-то там нас хвалил или переживал из-за наших поступков. А просто потому, что это наша работа.
Он услышал пронзительный женский крик: «Что ты делаешь, Жорка, я боюсь!!!» Потом где-то там, в глубине, в недрах здания послышался грохот – толстые кирпичные стены многоэтажки уже не могли его скрыть – лязг металла по металлу. Пах! Пах! – зачастили выстрелы. Колосов дернул веревку и спрыгнул с кирпичного бордюра.
Окно теперь было прямо напротив – его закрывали жалюзи. За ними на фоне скудного света метались какие-то осатанелые тени. Пах! Пах! – гремело из квартиры. «У него там не одна обойма», – подумал Колосов. Раскачался, сгруппировался всем телом и…
Он представил себя снарядом, пробивающим броню. Тело его со всего размаха ударило в окно. Он ошибся – там был не стеклопакет, а обычное стекло. И оно с грохотом разлетелось вдребезги, поранив ему руки и правое плечо. Но в горячке он этого даже не заметил. Сверзся в водопаде осколков с подоконника, упал на пол:
