Последний день осени - Влада Ольховская
– Нет, спасибо, помощь не нужна… Пока отсыпается, но жить будет, – отозвалась Женя. – Его очень сильно побили – и это все. К счастью. Дико сейчас говорить про счастье, да?
– Нет. Я вас понимаю.
– Я просто радуюсь тому, что он сможет это пережить и стать прежним, сможет выздороветь… Вы не представляете, что я там чувствовала… Столько крови!.. Но в итоге – средняя степень тяжести.
– Это все равно очень серьезно, но я понимаю вашу радость. Я бы на вашем месте думала о том же. Ублюдков, которые сотворили это, уже нашли?
– Нет, и… Если честно, я очень сомневаюсь, что их найдут.
– Почему?
– В этот день оказался сломан лифт, отключились камеры перед подъездом, и на лестнице обнаружились утырки, которые не имеют к нашему дому никакого отношения. Не слишком ли много совпадений? Я понимаю, звучит как паранойя, но все это выглядит грамотно спланированным…
Женя даже не догадывалась, насколько близко подошла к истине, а Рита не могла сказать ей. Хотела – и не могла. Иногда правда вредит больше, чем любая ложь.
Рита так и не придумала, что сказать, их обеих отвлекли. В коридоре появилась группа людей, и это были не врачи. Женя, заметившая их первой, нахмурилась.
– Этим еще что нужно? – пробормотала она.
– Вы знаете, кто это?
– Знаю тетку из службы опеки, остальных двух – нет, но они явно вместе…
Группа из трех человек подошла к ним, остановилась рядом. Небрежно наброшенные на плечи белые халаты не скрывали дешевых костюмов. Единственная в группе женщина держала в руках папку с документами, с которыми периодически сверялась.
– Евгения, здравствуйте. Я вам очень сочувствую, но нам придется поговорить.
– О чем же?
– О том, насколько вы способны заботиться о своем брате – и не будет ли ему лучше с кем-нибудь другим.
35. Цена слов
Когда Валера бубнил о мести, Женя не воспринимала его всерьез. Она слишком хорошо его знала и не сомневалась, что его борьба за поруганное мужское достоинство закончится жалобами маме и блоком во всех соцсетях. Женю это полностью устраивало.
Он не должен был устроить ей настоящие проблемы, не мог просто. Мешало многое: лень, нерешительность, недостаток смелости. Пожалуй, со стороны Жени было наивно вот так полагаться на собственные суждения, но ведь она ни в чем не сомневалась!
Теперь ей предстояло заплатить за эту ошибку, потому что выпутаться из истории, начатой Валерой, было не так уж просто… да совсем не просто! Он пожаловался в службу опеки на то, что Женя издевается над своим братом: морально унижает, не дает ходить в школу, да еще и бьет. Вроде как бред – но приносящий большие беды.
Во-первых, Женя и Костя всегда были на хорошем счету, их толком и не проверяли. Теперь сотрудники засуетились, они проявляли особое рвение, чтобы не быть наказанными. Во-вторых, Костя в этом учебном году действительно пропустил немало занятий, однако связано это было с конкурсом. Учителя, знавшие о его участии в шоу, на многое закрывали глаза. Но, когда началась официальная проверка, они не могли сказать, что допустили такое, и за прогулы предстояло отчитываться Жене. Ну а в-третьих, Костя после столкновения на лестнице был так сильно избит, что очень сложно стало определить, били его незадолго до этого или нет. Сам Костя, уже пришедший в сознание, все отрицал, но парня попросту не слушали, снисходительно напоминая ему про Стокгольмский синдром.
Женя даже теперь отказывалась верить, что Валера додумался до такого сам. Понятно, что, когда ему предложили план мести, он с радостью согласился. Вот только сам план разработал не он, не его уровень. Хотя бы потому, что избиение Кости тоже наверняка стало частью плана, а Валера был патологически не способен на насилие. Не из благородства – из трусости.
Он стал ценным свидетелем, но он же мог оказаться слабым звеном. Женя давно уже подозревала, что у них с Костей появился враг, еще после скандала с подсчетом голосов. Однако враг этот был слишком могущественным, чтобы найти его. А вот с Валерой он как-то связался, втянул его в это… Теперь Женя собиралась использовать любую возможность докопаться до правды, раз уж ей на время разбирательств запретили приближаться к брату.
В будний день Валера работал в офисе. Женя дождалась обеденного перерыва, чтобы перехватить бывшего одноклассника в столовой. Валера, заметив ее, сначала предпочел бегство, бросив на столе недоеденный суп и нетронутые котлеты. Но, когда до мстителя дошло, что сбежать можно разве что через окно, он, придав себе вид решительный и грозный, позволил Жене подойти поближе.
– Какого хрена? – совсем не дружелюбно поинтересовалась Женя, игнорируя приветствие.
– Говори потише!
– Тебе вообще не нужно было говорить, но ты ведь не сдержался!
– Я сказал то, что считаю правдой! – гордо объявил Валера.
– О лжесвидетельствовании никогда не слышал? Это статья, вообще-то!
Валера тут же занервничал, но потом подобрался, будто вспомнив что-то. Должно быть, они с человеком, который втянул его в эту историю, обсуждали подобное, и Валере гарантировали безопасность.
Они просто слабо представляли, насколько тяжело окончательно погасить в Валере истерику.
– Мне нечего стыдиться, я поделился своими наблюдениями!
– Ну-ну, – усмехнулась Женя, скрестив руки на груди. – Твои наблюдения проверят, ничего не подтвердится. У меня появится больше свободного времени. Ты думаешь, я это просто так оставлю? Даже если полиция позволит тебе уйти, я сама на тебя в суд подам!
– По какому это, интересно, поводу?!
– О, там целый букет поводов наберется! Предотвратить это ты можешь только тем, что называется «деятельное раскаяние».
– Не хочу даже знать, где ты слов таких набралась, – с показным пренебрежением бросил Валера. – Но раз уж начала, объясни, что ты имеешь в виду!
– Скажи мне, кто тебя надоумил так поступить, и я не стану отгрызать тебе голову.
– Что за бред? Я сам пошел в опеку, как честный гражданин…
– Лапшу себе оставь, у меня на ушах места мало, – прервала его Женя. – Кто это был, Валера? Ты бы сам не додумался.
– Никто!
– Дурака не изображай. Я все равно узнаю, но ты свое тогда получишь.
Она наблюдала за ним, зная, что способностью к гениальной актерской игре Валера никогда не отличался. Вот тогда она и поняла: он боится. И молчать он будет уже не из желания отомстить, а из страха перед незнакомцем.
Наверняка ему заплатили, убедили, что все будет хорошо. Но дураком Валера не был и где-то в ходе беседы сообразил, что
