Кубок королевы Розамунды - Наталья Николаевна Александрова
«Да как угодно!» — подумала Марианна.
Машина Андрея Мамаева выехала на дорожную развязку и остановилась внизу, под мостом. Наверху, над ними, ловко маневрировал маленький красный бульдозер, сгребая с дороги нападавший за последние дни снег.
— Это еще что такое? — прошипел черноволосый человек с заметной седой прядью, который сидел за рулем.
— Что-что, — огрызнулся Мамаев. — Не видишь, снег убирают. Зима наступила, ты не заметил?
— Не нравится мне это, — процедил водитель. — Что это именно сегодня они принялись за снег…
— Тебя не спросили! Выпал снег — вот и принялись!
— Не нравится мне это…
— Что ты заладил — не нравится, не нравится! Дело надо делать!
— А по мне, так надо отменить операцию. Что-то здесь не так… большие деньги задействованы… как бы чего не вышло…
— Ты что — с ума сошел? — Мамаев побагровел. — Отменить такую операцию? Ты представляешь, какие люди мне доверились? Да они меня в порошок сотрут! Скажут, что я ни на что не годен, что мне нельзя самую простую передачу поручить!
— Лучше пусть скажут, чем… — брюнет выразительно замолчал.
— Заткнись! Не каркай! Тем более уже поздно что-то менять, вон, смотри, кто приехал!
Над ними на мост въехал длинный черный лимузин, остановился неподалеку от бульдозера.
— Может быть…
— Заткнись! Время пошло! Нельзя заставлять ждать такого человека! — Мамаев передал водителю чемоданчик, который до этого лежал у него на коленях. — Пошел! И смотри не облажайся — головой ответишь!
— Вы — шеф, вам и решать… — брюнет вздохнул, выбрался из машины и, настороженно оглядываясь по сторонам, пошел к пешеходной лестнице, которая вела на мост.
Он прошел уже половину лестницы, когда шустрый бульдозер подгреб огромный сугроб к краю моста и столкнул его вниз.
Снежная груда перевалила через ограждение, на мгновение зависла на краю и обрушилась на лестницу, едва не накрыв брюнета с головой. Он с трудом выбрался из-под снега и с ужасом увидел, что выронил свой бесценный чемоданчик.
— Ты, козел безмозглый, с ума сошел? — заорал брюнет на бульдозериста. — Да я ж тебя на куски порежу и на шаверму пущу!
Бульдозерист выскочил из кабины и испуганно залепетал, приседая и размахивая руками:
— Извиняй, дядя! Змиетдин не нарочно! Змиетдин ошибайся! Ты живой, дядя? Помочь тебе?
— Да я ж тебя, так тебя и разэтак… — брюнет захлебнулся от ярости и кинулся в сугроб.
Он перерыл его, как фокстерьер лисью нору и, к счастью, нашел в глубине свой чемоданчик.
— Твое счастье, чурка… — выдохнул с облегчением и полез наверх, обходя снежные комья, валявшиеся на ступенях.
Поднявшись на мост, обошел бульдозер, из кабины которого выглядывал смущенный и испуганный гастарбайтер, направился к стоящему в ста метрах от него лимузину.
Когда он приблизился, задняя дверца лимузина открылась, оттуда выглянул мужчина лет шестидесяти с бульдожьим лицом и маленькими злыми глазками, прошипел:
— Ты что за цирк там устроил?
— Извините, — брюнет покаянно опустил голову. — Тут, видите, снег убирать вздумали, а менять план Андрей Сергеевич не захотел…
— Ты, блин, зачем имена называешь? — рявкнул «бульдог». — Совсем сдурел? Давай что принес и проваливай! Не хватало еще, чтобы нас здесь кто-нибудь заметил!
Брюнет протянул чемоданчик и припустил обратно к лестнице.
Едва он скрылся, лимузин тронулся с места.
Но когда он отъехал всего на полкилометра, человек с бульдожьим лицом бросил водителю:
— Остановись-ка, Дима! Что-то мне вся эта петрушка не нравится! Надо взглянуть, что к чему…
Лимузин снова остановился.
Человек с бульдожьим лицом достал телефон, прочел там сообщение, состоявшее всего из четырех цифр, и набрал эти четыре цифры на кодовом замке чемоданчика.
Замок щелкнул.
Мужчина откинул крышку чемоданчика и заглянул внутрь…
Лицо его стало малиновым.
— Они меня что, за сявку держат? За терпилу позорного? — прошипел он, брызгая слюной.
— Что такое, Арсений Иванович? — осторожно осведомился водитель. — Что случилось?
— Не твоего ума дело!
В чемоданчике лежала стопка ярких глянцевых журналов.
Арсений Иванович достал из кармана пузырек с лекарством, бросил под язык одну таблетку, отдышался, потом снова достал телефон и нажал номер из списка контактов.
— Ты, Гудок, за кого меня держишь? — прорычал он в трубку, едва услышал ответ.
— Иваныч, что случилось? — настороженно осведомился Перегуд. — Что-то не так?
— И ты еще спрашиваешь? — «бульдог» захлебнулся от злости и на мгновение замолчал.
Перегуд воспользовался этой паузой и повторил свой вопрос:
— Что не так, Иваныч?
— Дворник таджикский тебе Иваныч! Ты мне, гнида, что в чемодане подсунул?
— Как договаривались… сколько вы сказали…
— Сколько сказали! — передразнил его «бульдог». — «Куклу» ты мне подсунул! Как лоху позорному!
— «Куклу»? Не может быть!
— Я что — вру?
— Ни в коем разе, Иваныч! Это недоразумение… мы разберемся… мы все наладим…
«Бульдог» снова перевел дыхание и рявкнул:
— Можешь на том проекте крест поставить! Не видать тебе его как своих ушей! И вообще, я твой номер из списка контактов вычеркну! И прикрывать тебя больше не буду! Бултыхайся сам как хочешь! Забудь, как меня зовут, понятно?
Перегуд хотел еще что-то сказать в свое оправдание, но из трубки доносились только короткие гудки.
Перегуд с ненавистью посмотрел на трубку и прошипел:
— Жирная скотина! Сколько раз я тебе говорил — не называй меня Гудком!
Чуть раньше в офис фирмы «Приоритет» вошел посыльный — мужчина средних лет в зеленой униформе службы доставки, в надвинутой на лоб зеленой бейсболке и круглых металлических очках, с жиденькими рыжеватыми усиками. За спиной у него был объемистый зеленый короб с логотипом той же курьерской службы.
— Доставка для господина Мамаева! — сообщил он с чувством собственного достоинства пузатому охраннику с сонными глазами охлажденного карпа.
— Оставь здесь! — велел ему охранник.
— Как это — здесь? — возмутился посыльный. — Мне, это, велено передать в собственные руки! Посылка ценная, я за нее, это, отвечаю! Мне нужно, чтобы получатель, это, расписался! Ты за нее распишешься? Если распишешься, ты будешь отвечать!
— А я-то при чем?
— А если не распишешься — тогда пропусти меня! Не препятствуй мне, это, выполнять свою работу!
— Ладно, черт с тобой! Иди прямо по коридору, кабинет директора будет в конце.
Посыльный прошествовал по коридору, остановился перед дверью, на которой красовалась табличка «Генеральный директор А. С. Мамаев», поправил очки и без стука открыл дверь.
Он оказался в приемной, где сидела секретарша Мамаева Антонина Павловна.
Наблюдательный сотрудник, знающий Антонину, заметил бы, что сегодня она явно не в своей тарелке. Лицо ее, несмотря на тщательно наложенный макияж, выглядело несколько помятым. Очевидно, после
